Л е о н и д С е р г е е в и ч. На меня не сердись. Ты знаешь мое отношение к тебе. Я был резок, но как отца меня можно было понять. В твоем конфликте с матерью все шишки я принял на себя. И теперь я вижу, что в том и другом случае ты прав. Только будь дипломатичней.
С е р г е й. Семья и… дипломатия. Несоединимы, как лед и пламень.
Л е о н и д С е р г е е в и ч. Доживешь до моих лет, тогда поймешь, что иногда приходится соединять и лед и пламень. (Пауза.) Пока мы одни — я хочу на прощанье сказать тебе главное, что ты должен всегда помнить.
С е р г е й. Я слушаю тебя.
Л е о н и д С е р г е е в и ч (значительно). Люби Сибирь! Береги Сибирь, она еще никого не подвела. Умножай ее славу. Сегодняшняя Сибирь — это Илья Муромец в свои младенческие годы! У Сибири все впереди!.. (Подходит к сыну, обнимает его.) Будь счастлив! И всегда чувствуй рядом мое плечо.
С е р г е й. Спасибо, отец.
Затемнение.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Гостиная в московской квартире Ракитиных. Стеклянная дверь выходит на лоджию. В углу пианино. Мебель почти вся новая. Т а н я полулежит в кресле-качалке, картинно курит. На ней туго облегающие джинсы и мужская ковбойка. Волосы коротко подстрижены. И г о р ь А с с о в с к и й выходит на балкон и тут же возвращается.
И г о р ь. Вот балда!.. Забыл закрыть машину. А во дворе крутится какой-то подозрительный тип.
Т а н я. Пора бы привыкнуть. Я бы на твоем месте брала по полтиннику с каждого зеваки.
И г о р ь. Шутки шутками, а я все-таки пойду поставлю на «секретку». (Уходит.)
Входит М а р г а р и т а П е т р о в н а.
М а р г а р и т а П е т р о в н а. Игорь ушел?
Т а н я. Спустился закрыть машину.
М а р г а р и т а П е т р о в н а. А я уж подумала: не выкинула ли ты опять какой-нибудь фортель.
Т а н я. А что — возьму и выкину!.. Пойду завтра в загс и заберу заявление. Чем-то он напоминает мне каплю ртути на блюдце. Блестит, перекатывается, а в руки никак не возьмешь.
М а р г а р и т а П е т р о в н а. Он у тебя не только в руках, но даже под каблуком. Хотя это совсем необязательно. Тем более перед свадьбой.
Т а н я (в задумчивости). И все-таки чем ближе день свадьбы, тем у меня поганей на душе. Иногда бывает так тяжко, что кажется, будто я убила хорошего человека.
М а р г а р и т а П е т р о в н а. Выбрось из головы эту мысль. У Егора своя жизнь, у тебя — своя. Кончится его экспедиция — вернется преспокойно в свой Новосибирск, найдет себе невесту и женится. Он, поди, думать-то о тебе забыл, а ты все казнишься.
Т а н я. Конечно, ты права… Изменить теперь уже ничего нельзя. Если б не эта наша поездка в Домбай и Теберду — я все бы переиграла, но теперь уже поздно. Прошу тебя только об одном: не заискивай перед Игорем.
М а р г а р и т а П е т р о в н а. А я тебя прошу: не будь такой злюкой.
Т а н я. Это уже, мамочка, наследственное. Ничего не поделаешь: ракитинский характер. А впрочем… побереги свое сердце. Все будет так, как расписано в твоей партитуре.
М а р г а р и т а П е т р о в н а. Займись лучше делом.
Т а н я. Делом? Уж не советуешь ли ты мне поехать к Игорю на дачу и покрасить в самые неожиданные, экстравагантные тона полы в десяти комнатах их двухэтажного коттеджа?
М а р г а р и т а П е т р о в н а. Ты даже сосчитала комнаты?
Т а н я. Представь себе — десять. Я их не считала, но мамочка Игоря несколько раз нашла случай напомнить, что они специально пригласили художника, чтобы тот подобрал, в какие цвета и тона покрасить полы в их десяти комнатах, на двух верандах и в солярии на втором этаже. А мне все это противно! Я слушала ее, а сама вспоминала нашу бревенчатую избушку на берегу Убинского озера, нары из жердей вдоль стен, на нарах сухой и чистый камыш…
М а р г а р и т а П е т р о в н а. К чему ты все это ворошишь, если знаешь, что изменить теперь уже ничего нельзя?
Т а н я. Ты права, мамочка. Вернуться к Егору теперь я не имею права.
Звонок в коридоре. Маргарита Петровна идет открывать дверь. Возвращается И г о р ь.
И г о р ь. Ты так и поедешь?
Т а н я. Разве я тебе уже не нравлюсь в этом костюме?
И г о р ь. После магазинов мы сразу поедем на дачу. Сегодня на ужине у нас будет папин коллега с женой…
Т а н я. Можешь не продолжать. Переодеваться я не буду!.. Что мы должны купить?
И г о р ь (достает из кармана спортивного пиджака листок, разворачивает его). Тут написано столько, что нам полдня придется колесить по Москве из одного конца в другой.
Т а н я. Читай!
И г о р ь (читает). «Центральный рынок. Два хороших арбуза, пять килограммов яблок, виноград «дамские пальчики», хорошая индейка. Сокольники. Взять у Зинаиды Кондратьевны шиньон и воронежские термобигуди»… Почему воронежские?
Т а н я. Читай!
И г о р ь. «Кузнецкий мост. Передать портнихе пуговицы». Фу, какая гадость!..
Т а н я. Читай дальше!
И г о р ь. «Масловка. Заехать за художником. Забрать краски, кисти»… Ты о чем задумалась?
Т а н я (рассеянно). Просто пыталась представить себе: в какие магазины я бы собиралась сейчас, если бы к нам в гости приехал из Сибири один хороший фронтовой друг папы. Заядлый рыбак и охотник. Когда-то он работал егерем на Убинских озерах.
И г о р ь. И в какие магазины ты бы собиралась?
Т а н я. Мы с ним уже никогда больше не пройдем ни по каким магазинам… И потом — зачем скрывают от Егора и от Сергея?.. Это так противно!..
И г о р ь. Сегодня ты излишне сентиментальна.
Т а н я. Нет, Игорь. Просто чем ближе день, когда я буду уже не Ракитиной, а Ассовской, тем острее я чувствую, что ни за что ни про что я предала хорошего человека. (Пауза.) Ну что ж, поедем за воронежскими термобигудями.
Затемнение.
Просторный кабинет Боронецкого. Б о р о н е ц к и й продолжает разговор по телефону.
Б о р о н е ц к и й (в трубку). Госпожа Марти? Здравствуйте, очень приятно слышать ваш голос. Где вы? Да это почти совсем рядом!.. Да, да, академик Островерхов только что звонил и должен быть с минуты на минуту. (Пауза.) А как в вашем посольстве?.. Не задержат оформление документов? Ну и прекрасно! Я жду вас. Очень жду… (Кладет трубку.)
Входит молоденькая с е к р е т а р ш а.
С е к р е т а р ш а. Островерхов.
Б о р о н е ц к и й. Просите.
Секретарша уходит. Входит академик О с т р о в е р х о в. Ему лет под семьдесят. Это крепкий, седеющий человек с бородкой. Костюм-тройка сидит на нем изящно. Из кармана жилета свисает массивная золотая цепочка от часов.
Б о р о н е ц к и й (выходит из-за стола, идет с протянутыми руками навстречу академику). Наконец-то!.. А я уж думал, что вы не приедете.
О с т р о в е р х о в. Простите. Очень занят. Может, начнем сразу? Как говорится: быка за рога?
Б о р о н е ц к и й. Да, конечно!.. Как вы уже знаете, в будущем году наша Гидрометслужба и Академия наук в рамках «Интеркосмоса» проводят совместный эксперимент советских и французских метеорологов в связи с изучением верхних слоев атмосферы. Пока вы вели исследования «полярной шапки земли» на острове Хейса, французы на полигоне в Ландах запускали свои ракеты. Они получили очень интересные данные. Мы изучили итоги ваших одновременных исследований верхних слоев атмосферы и пришли к выводу, что попеременное использование советских и французских ракет, оснащение их приборами, изготовленными в обеих странах, позволило бы нам прийти к хорошим результатам — правильнее оценить явления; кроме того, это дало бы нам возможность выбрать лучшие методы исследования.
О с т р о в е р х о в. Как на практике будет осуществляться этот совместный эксперимент?
Б о р о н е ц к и й. В начале ноября из ленинградского порта отшвартуется наш океанский корабль с тремя ракетами на борту и возьмет курс к берегам Французской Гвианы. В эксперименте примут участие около сорока научных работников. Технический арсенал будет включать большой комплекс наземного и корабельного оборудования.
О с т р о в е р х о в. Французская Гвиана? Это же совсем неподалеку от магнитного экватора Земли!
Б о р о н е ц к и й (загораясь). В этом-то вся соль! Отсюда и напряжение, в котором мы сейчас пребываем. (Подходит к географической карте земного шара, водит по ней указкой.) Из Ленинграда корабль возьмет курс на Гавр, в Гавре примем на борт французских специалистов, а также их ракету и аппаратуру. Во время рейса будем проводить совместные тренажи, отрабатывать и уточнять последние детали.
О с т р о в е р х о в. Когда запланированы запуски?
Б о р о н е ц к и й. Во второй половине декабря.
О с т р о в е р х о в. Если солнечная активность не спутает ваши карты, то мне кажется, что вторая половина декабря по погодным условиям — самое подходящее время для запусков. И сколько же ракет вы планируете запустить?
Б о р о н е ц к и й. Три наших и одну французскую. Свои будем запускать с корабля, французы запустят свою с суши.
О с т р о в е р х о в. Чем может быть полезен наш институт?
Б о р о н е ц к и й. В состав советской группы мы включили двух ваших молодых ученых: Истомина, Ракитина и лаборантку Ракитину.
О с т р о в е р х о в (удивленно). Странно… Вопрос о включении этих товарищей в состав экспедиции вы даже не согласовали с нами.
Б о р о н е ц к и й. Вы полагаете, что мы ошиблись в выборе?
О с т р о в е р х о в. Нет, вы не ошиблись, но…
Б о р о н е ц к и й (перебивая). Кроме того — мы задумали большее. После экспедиции во Французскую Гвиану мы намерены пригласить Истомина и Ракитина в свой институт работать.
О с т р о в е р х о в. Даже так?!
Б о р о н е ц к и й. Мы расширяемся, у нас богатая экспериментальная база.