Трусость, знать, Хээлхия и всех
Нерадивых его сыновей.
Ай, решил он: солгал Кэртё.
Где ж то видано чтоб малыш,
Годовалый тигра убил.
Льва свирепого он нипочем
Победить не смог бы, батыр
Подвиг тот совершил бы лишь.
Заикаясь, так говорить,
Хээлхий стал пенять Кэрте,
Поносить его начал так:
«Ай, несносный мальчишка, щенок
Знать отца бесчестного ты,
Коль он хвастать не отучил,
Ложь бесстыжую говорить
Сына! — так ругал Хээлхий. —
Где ж тебе своею рукой
Льва могучего погубить,
Без оружия справиться с ним!
Знать могучий то сделал батыр!
Не ровняться тебе ему!
За твой лживый и дерзкий язык
Поучу-ка тебя я кнутом,
Чтоб впредь знал, как себя вести!
Чтобы место всегда знал свое!»
Рассердился тогда Кэртё,
Ай, разгневался тут на них (на Хээлхия с сыновьями);
На обидные речи те
Так ответил он, говоря:
«Ай, не ты ли кошки боясь
Убежал от своих табунов!
На съеденье оставивши льву
Жирных меринов, жеребцов
Тучных маток и жеребят!
А на малого же свою
Руку ты не боишься поднять!»
Так сказавши вырвал из рук
Хээлхия длинную плеть,
Плетью тою начал стегать
Он его и всех сыновей,
Никого не забыв из них.
Говорил же при этом так:
«Ай, трусливый ты Хээлхий,
Ай, чванливый Номоя сын,
Ай, вы все его сыновья!
Поучу-ка вас я кнутом,
Я от чванства вас отучу,
Благодарности вас поучу,
Чтобы впредь вам учтивым быть!
Чтобы место знали свое!
Чтоб пред слабым не смели впрок
Силой кичиться вы своей,
Не смогли когда показать
Перед сильным удаль свою!»
Говоря то, их так побил,
В гневе так намял их Кэртё,
Что в живых оставил едва.
Разогнал по всей их степи,
Напоследок им так сказал:
«Коли бросили стадо свое,
Коль оставили вы коней,
Маток тучных и их жеребят,
На съеденье разбойнику-льву,
Знать не ваши теперь табуны,
Я себе их нынче возьму!»
Так сказавши, забрал он всех
Жирных меринов и кобыл
С жеребятами, отогнал
Их к родимой юрте своей.
Расседлал лончака своего,
Ай, накрыл попоной его,
Напоил-накормил его.
И потом лишь в юрту зашел,
Стал у матери спрашивать,
Стал тогда пытать у нее:
«Ай, родная мать, ты скажи,
Кем зачат я был, и чьего
Роду племени, ты ответь?
Назови мне имя отца.
Как скажи его величать?»
Так потом ее вопрошать
Стал Кэртё: «Почему скажи
Мы живем вдали от него,
Коль он жив, иль умер когда
Я не знаю имя его?
Иль бесчестьем то имя покрыл?
Или нас опозорил, скажи?»
Мать ответила ему, что отец прогнал их. Разгневался тут Кэртё и решил отправиться к отцу, честь себе вернуть и правду восстановить.
Сватовство Кэртё и обретение взрослого имени
Вновь коня своего оседлал,
Снарядил к походу Кэртё,
Алтанжи Хулыгу подав
Пищи сытной на тысячу дней,
Из реки проточной водой,
На сто дней его напоив,
По степи потом поводив,
Чтоб обрел он прежнюю прыть
(Как на полный скакать живот?),
Чтобы стали ноги его,
Ай бы, крепкими, словно сталь,
Ай бы, твердыми, как кремень
Все четыре копыта его
Стали, так поют-говорят.
Зауздал лончака потом
Зауздал Хулыга затем
Он стальною крепкой уздой,
На широкую спину потом (коня)
Постелил потник, сверх того
Водрузил-поставил седло.
Подтянул подпругу — стянул
Крепко, ногу в бок уперев,
Брюхо к самой спине прижав.
Стремена отмерил. Потом
В налуч кожаный свой вложил
Не украшенный детский лук,
Укрепленный рогами трех
Раз по десять быков степных,
И изюбров жилами трех
Тесно склеенный с двух сторон,
Сверх обтянутый лыком берез,
Что растут на склонах Шенё.
Налуч тот на правый свой бок
Прикрепил-повесил Кэртё;
С боку правого полный тул
Острых стрел повесил. Ещё
Свитый в кольца ремень захватил.
Лишь тогда на коня вскочил,
На широкой спине того
Утвердился и так своей
Милой матушке он сказал,
Вот такой юрол произнес:
«Ай, родимая матушка, ты
Не печалься — меня скорей
В путь далекий благослови,
Чтоб нашел я отца своего,
Честь и имя 1 себе отыскав,
С тем и мужа тебе вернув…»
Приезжает на праздник обручения — отец решил жениться снова и выбрал невесту 13 лет из ханского рода, красавицу Алтын Эмэгэн.
Кэртё просит разрешения поучаствовать в соревновании, но все смеются над ним, лишь невеста говорит:
Хоть размером мал соловей,
Но прекраснее всех поет.
В том смысле, что не надо недооценивать мальца. Тогда ему ради смеха разрешают участвовать в скачках.
Тут натужился Хологон,
Зычным голосом крикнул: «Хорой!»
Удальцам открывая путь,
Чтобы в споре копыт решить
Кто наездник лучший из них.
Те пустили своих коней
Враз исчезли, поднявши пыль,
Все, однако без одного:
Наш Кэртё с жеребенка слез:
Пересёдлывать лончака
Тут затеял хитрый малец,
Мол не прочно седло под ним.
Час гуся лишь подпругу тянул,
Зайца час потник расправлял,
Час затем измерял стремена.
Говорили гости смеясь:
«Эй! Зачем жеребенка седлать!?
Ты веди его в поводах!
Так быстрее пешком дойдешь!»
Надорвали совсем животы,
И еще кричали смеясь:
«Эй! Вернись-ка ты лучше домой!
Не ровняйся батырам ты!
Не тебе впереймы скакать,
Коль еще молоко на губах!»
Лишь разумная Алтынче
Так сказала: «Скачи джигит».
И такой говорила юрол:
«Ты не слушай насмешки гостей —
На ребенка малого кто
Зло посмеет таить, когда
Он в невинности детской смех
Изрекает, глядя на нас.
Как подобен ребенку глупец
(Не невинностью — разумом лишь),
Так не слушай же Ты его.
На коня своего положись,
Враз догонишь погоню, батыр».
После слов тех вскочил Кэртё
Лончаку на спину, сказал
К уху низко склонясь его:
«Ты скачи, Алтанжи Хулыг,
В четверть силы своей скачи». Взмахнул
Длинной плетью своей малец,
Враз нагнав погоню хлестнул
Жеребца, что первым скакал,
Седоку же сказал слова:
«Не торопишься видно ты,
Подогнал бы иначе коня,
Что плетется едва-едва!»
Скрылся с глаз погони затем,
До барана враз доскакал
И, схвативши на всем скаку,
Алтанжи-Хулыгу затем
Он на спину барана взвалил,
Положил за седлом своим
Зацепив к торокам, тогда
Глазом лишь успели моргнуть
Гости все — пред ними опять
Встал Кэртё, барана свалив
Приказал сготовить его
Разделить по чину гостям.
Изумились гости тому,
Попритихли насмешки их.
Его умение замечает родной дядя:
«Уй, — сказал Бологой-Гохой, —
Знать родной мой племянник то,
Никому другому такой
Силой — ловкостью не владеть.
Знать, не пить мне вдоволь хорзы,
И нежнейшего мяса не мне
Будут впредь подавать в еду!
Жаль, не умер младенцем он,
Не загрыз его волк в степи,
Клювом крепким орел не убил!»
— и советует Хологон-Баатору прогнать наглого мальчишку:
«Прогони наглеца ты прочь,
Прогони с позором его,
Чтоб не вздумал позорить впредь
Удальцов-батыров, не то
И тебя облает щенок,
Стыд и страх совсем потеряв.»
Потом Кэртё просит разрешить ему участвовать в стрельбе из лука. Над ним смеются, но обручаемая опять говорит юрол. И ему опять разрешают. Он из своего детского лука пускает неоперенную стрелу и дальше и метче всех, опять издевается.
С саадака достал Кэртё
Не украшенный детский лук
Укрепленный рогами трех
Раз по десять быков степных