Сотрудничество с «Посредником» определило будущее И. Д. Сытина. Хорошо налаженная полиграфическая база позволила расширить тематику издаваемой литературы. Сытин издавал большими тиражами произведения И. А. Крылова, А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, В. А. Жуковского, М. Н. Загоскина, А. П. Чехова, «Библиотеку для самообразования», в которую вошли труды по философии, экономике, естественным наукам, буквари, азбуки, книги для детей - произведения братьев Гримм, Дефо, Андерсена, Псрро, Дюма, Жюля Верна и других.
Но в отличие от инициаторов и вдохновителей «Посредника» - толстовцев, не хотевших получать прибыль от изданий, И. Д. Сытин умудрялся благодаря невиданным тиражам извлекать доход и из самых дешевых книг. Дело расширялось. Иван Дмитриевич в 1891 году приобретает популярный журнал для детей и юношества «Вокруг света», а спустя шесть лет - газету «Русское слово».
Последняя покупка была подсказана А. П. Чеховым, незадолго перед тем познакомившимся с Сытиным у М. А. Саблина - соиздателя газеты «Русские ведомости». Чехов с глубоким уважением и симпатией относился к деятельности И. Д. Сытина, высоко ценил его природный ум и организаторские способности: «Пожалуй, это единственная в России издательская фирма, где русским духом пахнет и мужика-покупателя не толкают в шею. Сытин умный мужик…» В свою очередь и Иван Дмитриевич тепло отзывался о безвременно ушедшем писателе: «Близость к А. П. Чехову имела для меня огромное значение. Он давал мне указания и советы, которые почти всегда оправдывались. Он настойчиво рекомендовал мне издавать газету и всеми способами содействовал этому. В минуты тяжелых невзгод для издательства он поддерживал и ободрял меня. Его советами пользовался также и при приглашении газетных работников».
ДОМ МЕНЯЕТ НЕ ТОЛЬКО ХОЗЯИНА
Заключая в 1904 году с Л. Г. Лукутиной договор на аренду принадлежавшего ей земельного участка на Тверской, И. Д. Сытин приступил к выполнению предложения А. П. Чехова. Вскоре дом и участок были им куплены. Началась перестройка. Предполагалось, что помещения типографии и редакции «Русского слова» займут огромный двор. А старый дом отводили для конторы газеты, в верхних этажах должен был поселиться Сытин с семьей, перебравшись в центр Москвы с Валовой улицы.
Журналистам местоположение редакции должно было нравиться. Репортерам было удобно собирать информацию: неподалеку на Тверской находился дом генерал-губернатора, а на Воскресенской площади (пл. Революции) - городская дума. Почти рядом, на Тверском бульваре, располагалось градоначальство - главный источник полицейской хроники. Если требовалось добраться на окраины города, к услугам были весело звеневшие трамваи.
В десяти - пятнадцати минутах ходьбы находились консерватория и Благородное собрание, театры - Большой, Малый, Художественный, Незлобина (ныне здание Центрального детского театра), Корша (ныне филиал МХАТа), Интернациональный (ныне им. Вл. Маяковского). Новинкой были кинотеатры, и их здания тоже располагались неподалеку: «Арс» - рядом с Английским клубом (ныне - здание Московского драматического театра им. К. С. Станиславского), «Палас» - на углу Б. Бронной и Тверской улиц.
…Иван Дмитриевич пригласил архитектора Адольфа Эрнестовича Эрихсона, хорошо зарекомендовавшего себя постройкой комплекса типографии «товарищества» Сытина на Пятницкой и Валовой улицах. Здания оказались столь удачными, что и ныне используются полиграфистами: здесь располагается 1-я Образцовая типография имени А. А. Жданова.
Жизнь и творчество А. Э. Эрихсона недостаточно освещены в литературе. Талантливый архитектор, окончив в 1883 году Училище живописи, ваяния и зодчества, за тридцать четыре года возвел множество зданий. Среди них: интересные особняки - дом № 40 на улице Воровского, дом № 7 на улице Щусева - ныне Центральный Дом архитектора; жилой дом № 12 на Страстном бульваре; административные здания - дома № 14, 16, 18 на Кузнецком мосту, дом № 9 на улице Куйбышева (надстроен в 1934 г.), дом № 21 - аптека № 1 - на улице 25 Октября.
Эрихсон осуществлял строительство еще одного, столь же известного в Москве, дома - Центральной телефонной станции в Милютинском переулке (ныне ул. Мархлевского) - и участвовал в оформлении интерьера центрального ресторанного зала гостиницы «Метрополь».
Приступив к строительству типографии на Тверской, Эрихсон одновременно, в конце 1904 года, начал разрабатывать проект перестройки главного дома. На первом этаже сохранились торговые залы; на втором и третьем разместились конторские помещения, а верхний и мезонин стали апартаментами владельца фирмы.
Зодчий сохранил основной объем и композицию дома и, не нарушая пропорций, надстроил его двумя этажами с мезонином. Он использовал новинку техники - железобетонные перекрытия, опирающиеся на металлические балки и несущие конструкции. Такое конструктивное решение, очень близкое современному, определило и единство внутренней планировки всех этажей нового здания. Просматривавшиеся только в планах две параллельные линии больших помещений второго, третьего и четвертого этажей отдаленно напоминали о переставших существовать анфиладах. В проекте Эрихсона не было столь обычных в ту пору коридоров. Их заменили просторные холлы, связывающие между собой непривычно огромные, но в то же время уютные, полные света комнаты и три лестничные клетки.
Не только в этом была новизна проекта. Использовавшиеся в качестве несущих конструкций металлические и железобетонные столбы позволили облегчить наружные стены, резко увеличить величину окон, придать им изысканную форму и тем самым превратить в средства декоративного оформления. Это помогло зодчему впервые для него освоить и применить на практике принципы стиля модерн, создававшего оригинальные, сразу же и надолго запоминавшиеся архитектурные образы.
В первом варианте проекта решение Эрихсона было ближе не к московской архитектурной школе модерна, лучшим представителем которой стал Ф. О. Шехтель, а к петербургской и рижской, тесно связанным с практикой, господствовавшей в Германии и Скандинавии. Последняя реже применяла подчеркнутую асимметрию, высоко и круто поднимала кровлю, врезая в нее мансарды, сохраняла фасад как главную зрительную плоскость, пользовалась разнофигурными окнами как подчас единственным средством декора.
Эрихсон при строительстве отказался от некоторых из этих приемов и сблизил абрис здания с традиционными московскими ампирными особняками первой половины XIX века. Мансарда превратилась в мезонин. К мезонину сместились и декоративный и зрительный акценты, ранее связанные с балконом третьего этажа. Игра формой окон, венецианских, прямоугольных, круглых, почти сплошь закрывавших фасад, сохранилась, подчеркивая устремленность ввысь. Эти разнообразные окна как бы вытеснили остальной декор. Нарядны изразцовый фриз между вторым и третьим этажами, лепные женские маски, завершающие трехэтажные боковые части здания, лепнина под карнизом.
Изящные, пластичные металлические решетки балкона и парапета, повторяя затейливую игру разнообразных, сложных по рисунку оконных переплетов, сливались, образуя своеобразный флер, наброшенный мастерством художника на фасад и смягчавший контраст белого глазурованного кирпича, золота и кармина фриза, черного чугуна решеток. Вместе с тем эти же окна своей величиной, формой как бы раскрывали дом изнутри, обнажали его внутреннее пространство, демонстрировали простор комнат и кабинетов.
Строительство здания, начатое весной 1905 года, шло быстро и завершилось в канун 1907 года; почти за год до того, 14 января 1906 года, И. Д. Сытин, став из арендатора лукутинского домовладения его владельцем, подписал купчую на «дворовое место с жилыми и нежилыми строениями, состоящее в Москве Арбатской части, 2 участка по Тверской улицы…».
Иван Дмитриевич обосновался на четвертом этаже. За правым круглым окном находился его рабочий кабинет - единственное место в квартире, где имелись книги, да и то лишь «своего» издания. За левым - спальня. Среднюю комнату занимала большая, просторная столовая с огромным столом мореного дуба, буфетом во всю стену и «готическими», с высокими спинками стульями, скрытыми от пыли и света полотняными белыми чехлами. Здесь же, на четвертом этаже, жили его младший сын - Дмитрий, две взрослые дочери - Анна и Ольга и жена Евдокия Ивановна, женщина властная, подлинная хозяйка дома. Она зорко следила за порядком не только в собственной квартире, но и в мезонине, который отвели Василию Дмитриевичу, единственному из сыновей Сытина состоявшему пайщиком фирмы. Уважал Евдокию Ивановну и даже несколько опасался ее решительный, громогласный, не терпевший возражений редактор «Русского слова» Влас Дорошевич. Евдокия Ивановна, несмотря на миллионное состояние мужа, вела хозяйство скромно, отвергая любой намек на роскошь и попытку следовать моде. Простая одежда, мебель; столь же простая, непритязательная еда. Скромный завтрак, повторяющийся изо дня в день обед из трех блюд - щей, жаркого и компота, наконец, ужин, состоящий из того, что осталось от обеда, - таково было меню. Лишь по большим праздникам, когда за общим столом собирались десять детей и четырнадцать внуков, считалось возможным подать холодные закуски, фрукты в немного вина. Сам Иван Дмитриевич, перенявший у москвичей привычку в свободное время «гонять чаи», дабы не нарушать заведенного в доме порядка, вынужден был ходить в ближайший трактир, чтобы посидеть у самовара.
Прямую противоположность излишней скромности и бережливости обитателей верхних этажей представляли показная роскошь и богатство первого этажа, где два торговых зала из трех сдавали в аренду ювелирной фирме «Реномэ». Здесь в застекленных витринах, освещенных электрическими лампами, искрились лежащие на черном бархате фермуары, колье, диадемы, кольца, броши, браслеты, серьги, усыпанные бриллиантами, изумрудами, рубинами; горели золотыми и серебряными корпусами портсигары и часы лучших марок.
А рядом с «Реномэ» в большом зале с отдельным входом царил мир книги. Тут был открыт четвертый по счету московский магазин «Т-ва печатания, издательства и книжной торговли И. Д. Сытина». На длинных полках, охватывающих все стены, закрывая их до самого потолка, стояли чуть ли не все сытинские издания, добраться до которых можно было только с помощью специальных приставных деревянных лесенок. Хотя покупателю должны были немедленно дать любую книгу издательства, здесь торговлю вели в основном художественной литературой.