– Хотел бы сказать «да», но «нет», – развел руками Симпкинсон. – Старший инспектор Грэхем додумался до этой идее совершенно самостоятельно. Видите ли, он в полном отчаянии… пять убийств на участке, это совсем не штука. Если же покойников станет еще больше… так, ради Творца, что бы не случилось – не пытайтесь что-то предпринять! Просто стойте на месте!
Навстречу, тяжело тупая по грязи, вышло нечто большое – то ли тролль-полукровка, то ли ожившая пивная бочка на толстых ножках. Симпкинсон, деликатно придержав меня за плечо, вышел вперед и некоторое время они с бочко-троллем стояли молча напротив друга. Затем странная громадина выдохнула – долго и как-то механически однообразно, будто не живое существо, а гномский паровик спускал давление – и отошла в сторону, давая нам дорогу.
– Что это было?
– Малыш Вилли, – быстро и как-то нарочито небрежно сообщил гоблин. – Не переживайте, вэнда, он почти безобидный.
– Ваше «почти» звучит весьма обнадеживающее.
Из тумана впереди донесся жуткий скрип. Мы с гоблином, не сговариваясь, отпрянули в стороны, но из туманной пелены выкатилась всего-навсего двухколесная тележка. Толкавший её человек, судя по брошенному дикому взгляду, был испуган еще больше нашего.
– Я говорю серьезно, вэнда, – дождавшись, пока тележка проскрипит мимо нас, продолжил гоблин, – по умственному развитию Вилли примерно на уровне шести, максимум, восьмилетнего ребенка. К сожалению, его физическое развитие совсем иное и некоторые… личности попытались этим воспользоваться, с печальными последствиями. Сейчас за ним постоянно присматривает кто-то из родни, так что да, он почти безобидный.
– Что-то я никого не заметила рядом.
– Рядом был я, а меня Вилли знает, так что вам ничего не у… – гоблин осекся. – Вы слышали?
– Кажется, донеслось оттуда, – я неуверенно ткнула рукой вперед-влево. Проклятый туман искажал звуки, играя ими по своим причудливым прихотям. Рядом лязгнул металл и почти разу же туманную пелену рассекло сияюще-белой полосой – Симпкинсон зажег «бычий глаз».
– Вот они!
Метавшийся по переулку луч выхватил из тумана кучи мусора, сломанный ящик и за ним две черные, топорщащиеся во все стороны лохмотьями и лохмами фигуры. Та что поменьше, пронзительно взвизгнув, бросилась прочь, вторая отскочила, пытаясь заслониться от яростного света и жалобно запищала: – Это не мы… он уже тут лежал.
– Демоны…
Освещенный гоблином покойник выглядел точь-в-точь, как его предшественники. Молодой мужчина, человеческой расы, без каких-либо следов насилия – он даже улыбался, словно видел какой-то приятный сон.
– Глядите, как гусь-то наш вырядился, – пробормотал Симпкинсон, подходя ближе. – Штаны в полоску, пиджачок однобортный, даже с бутоньеркой в петлице. Прическа не рассыпалась, держится, бриолина не пожалели, прямо хоть на фотографию в рамочку. И лаковые туфли, мать моя, так и блестят. Ну и духами щедро полился, чувствуете, вэнда?
– Душистая вода Фарина, апельсин, лимон и бергамот, – подтвердила я. – Дешевый, но модный состав. Примешивается еще что-то химическое и…
– …и баран! – добавил гоблин. – Видите жирные пятна? Ай-ай-ай, как неаккуратно, на праздничном-то наряде…
Думай, Фейри, думай!
Горячее масло и металлический привкус? Это фонарь в руках гоблина. Кошачья моча? Не то! Зола? Запах со стороны оборванца. Столярный клей, лак… стоп, вот оно! Не запах, вовсе не запах…
– Лаковые туфли блестят…
– Ну да, – Симпкинсон вновь посветил на обувь покойника, затем развернул фонарь к нашим собственным ботинкам… измазанным в грязи. – Да уж… своими ногами он сюда точно не пришел. Неужели впрямь по воздуху докинули…
– …или привезли…
– … на тележке! – одновременно выдохнули мы.
Толкавший тележку человек явно торопился уехать подальше. Но в этом были как плюсы, так и минусы – скрежет и грохотание можно было расслышать издалека.
– Стоять! Полиция! Именем…
Бах! Бах! Бах!
Лишь укрывшись за перевернутой бочкой, я осознала, что голове вдруг стало прохладно – и, проведя рукой по волосам, не обнаружила привычного головного убора.
– Удирает, – гоблин, присев рядом на корточки, поднял мой котелок… и поскреб ногтем разлохмаченную сквозную дырку в фетре. – Двадцать восьмой или тридцать первый, карманная модель. У него еще два заряда. Или один, если оставлял пустым камору под курком. В любом случае, на виселицу наш новый приятель себе уже заработал – попытка убийства полицейского, это вам не штуки. Давайте, – Симпкинсон оскалился и на этот раз мне показалось, что из-з под лица гоблина на миг проступила морда хищного зверя, – загоним эту добычу, инспектор Грин.
Топот и сиплое дыхание уже почти пропали вдалеке. Нас выручило, что убегавший даже не пытался путать след – просто несся сломя голову по кратчайшему направлению. Правда, скорость при этом он развил впрямь изрядную…
– Пронесся мимо так, что меня ветром чуть в кусты не сдуло, – пузатый стражник махнул рукой в сторону сирени за низким заборчиком, – и назад таращился, словно за ним вомпер… то есть, сам Темный гонится, с сачком для грешных душ, значицца. Ну я это, за свистком в карман полез, а как оглянулся – его уже и след простыл. На Принцевую аллею свернул, больше некуда.
– Почему свисток в кармане был, – поморщился гоблин, – а не на шее, как положено?
– Так ведь, сэр, холодно же. Ежли на шее таскать, его потом в рот и не взять, враз губы примерзают.
– Глиняных свистулек им выдать, – пробормотал гоблин, – и не в рот, а что бы сразу при заступлении на дежурство… Но ты уверен, – громко спросил он, – что свернул бежавший именно на Принцевую аллею?
– Дык сами гляньте, сэр, – стражник даже сделал шаг в сторону перекрестка, – по ентой улице за перекрестком стены сплошняком, ярдов на двести. Двери на ночь заперты, решетки тож… сам проверял. Быстро их по темноте не отпереть, да и скрипят они знатно. Ну дальше сад у особняка Шпинцев, но и тама забор высокий, с налету-то не сиганешь, перелезать надо. А я глаза всего-то на миг и отвел. Точно говорю, свернул на Принцевую аллею, больше некуда ему тут деться. Вот вправо или влево, тут уж извините…
– Ладно, разберемся, – с досадой буркнул гоблин. – Можешь продолжать обход.
– И что теперь?
– Придется разделиться. Вы предпочтете пойти направо или налево?
– Налево, но… – перспектива искать явно перепуганного и при это вооружённого преступника в одиночку не выглядела вдохновляющей. – Может, стоило приказать этому стражнику остаться с нами? И вообще, не пора ли вызвать подмогу?
– У нас есть очередной мертвец, брошенная тележка и ваша простреленная насквозь шляпа. Значительный прогресс, но все для радования начальства хорошими новостями как-то маловато. Вот если мы обнаружим, в какой из домов на Принцевой аллее этот бегун юркнул.
– Думаете, он спрятался где-то на ней?
– Я не думаю, что тележку с покойником рискнули бы везти через половину Кладиума.
Для гоблина это прозвучало на удивление разумно и логично. Впрочем, я уже сполна убедилась, что Симпкинсон являет собой довольно нетипичный образчик этой расы. Даже на фоне других своих сородичей, прошедших отбор в полицию. Что не говори, для зеленошкурых это не так-то просто, несмотря на вечный кадровый голод. А уж подняться до инспектора…
Не о том думаешь, Фейри! Сосредоточься на деле…
Сосредоточится получалось не очень хорошо. Пелена тумана на Принцевой аллее казалась хоть и менее плотной, чем на «болоте», но ветер, деревья и фонари создавали еще более пугающую атмосферу. Если родной Лес даже в бурную ночь все же оставался привычным и безопасным домом, то Клавдиум порой казался логовом демонов. Чудовищ, таящихся в тумане и сумраке, алчущих крови… Фейри! Сосредоточься на деле!
Я принялась изучать вывески. Лавка молочника, плакаты на окнах обещали «масла всех сортов» и «разные сыры». Вот «булки и другие кондитерские товары», даже через щели тянет вкусной выпечкой. Аптека. Табачная лавка… фу-фу-фу, кто-то тут рассыпал горлодер наподобие гоблинского. «Траин и сын» – пояснений нет, четких запахов тоже. Что-то металлическое, но это и так понятно – где гномы, там и металл. «Игла-салон» – понимай, как сможешь. Еще одна табачная лавка, на этот раз ассортимент поприятнее, вроде бы даже имеется мой любимый вишневый сорт. Надо будет зайти днем, узнать, сколько просят за фунт. Бакалейщик, фотографический салон, портной…
«Прямо хоть на фотографию», сказал тогда гоблин. Озарение вспыхнуло, как магниевый порошок. Выходной костюм… прическа… химические запахи…
Дверь внезапно распахнулась и теперь я уже отчетливо различила тот самый «химический» аромат. А еще – запах крови, пота и страха, а также свинца, пороха и оружейной стали. Появившийся на пороге человек держал в руке небольшой револьвер, очень похожий на тот, что испортил мне котелок – но этот был полностью заряжен.
– Зайдите-ка в гости… – предложили мне. В сочетании со взводимым курком это прозвучало крайне убедительно.
***
– Химик, Их си… наш гость спрашивает, что случилось? – сам говоривший спускаться целиком не рискнул, но, судя по грязи на сапогах, это был как раз наш незадачливый возчик.
– Передай нашему гостю, что все в порядке, – не оборачиваясь, крикнул сидевший напротив человек. Смотрел он при этом по-прежнему на меня… как и ствол револьвера в его руке. – Ритуал нельзя прерывать и ему это известно лучше других.
– Ага, ща… – сапоги прогрохотали по лестнице и скрылись наверху.
Я воспользовалась моментом, чтобы украдкой оглядеться. Часть помещения и впрямь соответствовала фотосалону. Вычурный диванчик у стены, набивные обои, аляповато раскрашенные декорации с дырками для головы – берег моря, пикник в лесу, столик в дорогом ресторане, прогулка на лошадях. А вот задняя часть зала больше походила даже не на фото-, а полноценную лабораторию.Ряды стеклянных реторт, от мелких, до громадных, на несколько галлонов, змеевики, спиртовая горелка, на которой пузырилось что-то густое и зеленое.