С гудящей от самых разных мыслей головой я влетела на наш участок, бросила «Пежо» у входа в дом, ворвалась в столовую и тяжело вздохнула. Опять гости!
Между Машкой и Дегтяревым сидела ослепительная блондинка с ярко-красными губами.
– Добрый вечер, – вежливо сказала я, – приятного аппетита.
– Садись, – хмыкнула светловолосая дама, – не стесняйся.
Удивленная столь бесцеремонным поведением со стороны совершенно незнакомой тетки, я осторожно уселась за стол и сообщила:
– Будем знакомы, меня зовут Даша, а вас как?
Воцарилось молчание. Потом Дегтярев засмеялся, а Машка со вздохом произнесла:
– Давно говорю: пора очки тебе покупать.
– Ты меня не узнала? – веселилась блондинка.
– Нет, – растерянно пробормотала я, – простите, бога ради, наверное, давно не встречались.
– Ой, не могу, – ржала тетка, – неужели и по голосу не поняла, что это я, Рита.
Вилка с насаженной на нее картофелиной выпала у меня из рук.
– Рита?
– Ага, парик надела и накрасилась по-другому, здорово?
– Да уж, – пробормотала я, – кто бы мог подумать, что прическа способна так изменить человека. Слава богу, а то думала, что у нас опять гости!
– Терпеть не могу посторонних в своей квартире, – сообщила Ритка, потряхивая серебристой челкой, – кстати, у меня в доме затеяли капитальный ремонт, батареи менять будут. Шум, грязь, жуть. Поживу у вас еще месячишко, подожду, пока Масик обрастет.
– Тебе же на работу к девяти, – попыталась я остудить пыл Замощиной, – рано вставать придется.
– Это еще почему? – возмутилась Ритка.
– Ну, – пустилась я в объяснения, – от нас не так-то легко до центра Москвы добраться. По дороге, правда, ходит автобус…
– Ты забыла, что у меня машина? – спокойно парировала Ритка. – Кстати, ее наконец-то починили.
В полном изнеможении я отодвинула тарелку и пошла на второй этаж. Терпеть Замощину с ее лысым котом еще месяц! Страшнее перспективы просто нет. Хуже было только, когда в моем доме случайно оказались две бывшие свекрови и принялись всех воспитывать.
Чувствуя себя бесконечно усталой, я открыла дверь, и тут же нечто черное, довольно большое с громким рычанием кинулось мне на грудь. Упав на спину, я уже через секунду поняла, что это обезумевшая от материнства пуделиха.
– Черри, – сердито сказала я, садясь, – ты с ума сошла? На хозяев бросаешься. И как ты очутилась в моей спальне.
Тут из угла донесся многоголосый писк, и я увидела короб с копошащимися комочками. Их было подозрительно много. Я подошла и стала пересчитывать детей. Так, черненькие и беленькие, это плод любви Черри и Гектора, собачки Сыромятниковых; рыженькие, смахивающие на лисят, детки Юни; далее идут котята, посередине спит лысый Масик. Похоже, кот решил не покидать теплое местечко, пока на теле не отрастет шуба. Минуточку, а эти откуда? Серых собачат, похожих на бурундучков, у нас не было. Бог мой, да их шестеро!
– Маня! – заорала я.
Послышался топот, и запыхавшаяся девочка влетела в комнату:
– Что случилось?
– Эти серенькие откуда взялись?
– Фаина Михайловна попросила пока у нас их подержать!
– Кто?
– Ну моя учительница по москвоведению, – сбавила тон Маруська. – Понимаешь, мусенька, она недоглядела на даче за собачкой, и вот результат! Целых шестеро!
– Мы тут при чем? – тарахтела я.
– А ее Гизела отказалась от детей, – неслась Манюня. – Фаина Михайловна целую неделю их сама выкармливала, ты представить себе не можешь, как это трудно!
Я вспомнила бессонные ночи, которые провела с бутылочкой в руке, и желчно сообщила:
– Ну да, куда мне!
Но Маруська не заметила ехидства.
– Просто ужасно! Но Фаина Михайловна не хотела их топить, вот и возилась. И тут, как на грех, ей подсунули Кильку, а у той сперли ночной горшок. Ну Фаина и обозлилась, никогда ее такой не видели. Влетела в класс и орет:
– Контрольная по всему курсу, отметка в журнал, учебниками и тетрадями пользовать нельзя!!!
Представляешь, как все мне теперь благодарны за то, что я их спасла?
Я пыталась переварить информацию. Фаину Михайловну, естественно, знаю. Милейшая дама, интеллигентная, всегда идущая детям навстречу. Контрольные она устраивает крайне редко и обязательно заранее раздает вопросы. Если она влетела в класс с воплем, значит, щенки успели довести бедняжку до изнеможения.
– Но при чем тут рыба-килька и ночной горшок? – осторожно поинтересовалась я.
– Мусик, – укоризненно сказала Маруська, – ты меня совсем не слушаешь! Фаина Михайловна пришла в школу с ночным горшком!
– Зачем?
– Чтобы туда писать!
Я в задумчивости почесала голову. Похоже, у милейшей дамы от усталости сорвало крышу. Может, подъехать завтра в школу и ненавязчиво посоветовать несчастной учительнице сходить к невропатологу? Ночной горшок – это как-то слишком!
– А его украли, – докончила Маня, – хотя, думается, просто выкинули по ошибке. Ну кому нужен горшок, а? Вот Фаина Михайловна и обозлилась донельзя на всех. Решила, что мы так по-идиотски с ней пошутили.
– У вас сломались туалеты?
– Нет, с чего ты взяла?
– Но почему Фаина Михайловна не могла воспользоваться обычным туалетом?
– Мусик, – покачала головой Манюня, – с тобой очень тяжело разговаривать, ты совершенно не слушаешь собеседника. Она же маленькая совсем, может провалиться в унитаз!
Я раскрыла рот. Насколько помню, Фаина Михайловна выше меня на целую голову и носит пятьдесят четвертый размер одежды.
– Она заболела?
– Кто?
– Фаина.
– Вроде здоровая, а почему спрашиваешь?
– Ну, в унитаз может упасть…
– Муся, не она, а Килька!
Сегодняшний день выдался на редкость тяжелым, но я подавила крик раздражения. Просто села на кровать, вздохнула и попросила:
– Ты очень меня обяжешь, если объяснишь связь между дешевыми рыбными консервами, ночным горшком, Фаиной Михайловной и появлением очередных щенков в нашем доме.
Маруся принялась растолковывать ситуацию. Килька – это не маленькие вкусные рыбки в пряном рассоле, а внучка учительницы, прозванная так за крохотный рост и почти полное отсутствие веса. Кильке всего годик, и ее мать Вера, дочка Фаины Михайловны, сейчас не работает, а воспитывает девочку. Где Килькин отец, не знает никто.
Вчера ночью Веру спешно увезли на «Скорой» в больницу с приступом аппендицита, бедной Фаине Михайловне пришлось взять с собой в школу Кильку. Естественно, она могла попросить бюллетень по уходу за ребенком, но Фаина Михайловна крайне ответственный человек. А в этом году подавляющее число девятиклассников выбрали в качестве экзамена тест по москвоведению. На дворе уже середина апреля, вот учительница и волнуется, что не сумеет запихнуть в детские головки весь положенный материал.
Килька – тихая девочка, способная целый день просидеть на одном месте, собирая и разбирая пирамидку. Поэтому Фаина Михайловна и явилась на работу с внучкой, манежем, баночками с питанием и с горшком. Еще хорошо, что живет она напротив. Собачат оставить дома одних тоже не представлялось возможным. Обычно за ними днем приглядывала Вера. Пришлось тащить с собой щенков, коробку, бутылочку, сухую смесь, электрогрелку…
Одним словом, учительская сегодня походила на помесь детского сада с театром Натальи Дуровой. В одном углу резвилась с кубиками Килька, в другом пищали на разные голоса кутята, а между ними металась, словно ошпаренная кошка, Фаина Михайловна. Едва закончив урок, она неслась кормить свое стадо. А потом обнаружилась пропажа горшка. На памперсы у Кильки аллергия. Представляете размеры несчастья? По малолетству, Килька еще не может пользоваться туалетом для взрослых. Очевидно, Фаине Михайловне просто стало плохо, когда она сообразила, что после кошмарного дня предстоит еще и бессонная ночь с бутылкой заменителя собачьего молока в руках.
В общем, на головы школьников готовился упасть остро наточенный нож никем не ожидавшейся контрольной. Класс приуныл, подсчитывая в уме, какие отметки поставит озверевшая Фаина Михайловна. Небо почернело, тучи прижались к земле, в воздухе носились молнии, и вот-вот должна была разразиться неминуемая гроза. И тут Маруську, твердо знавшую, что больше чем на «два» ей москвоведение не написать, осенило.
Девочка вскочила и затараторила:
– Фаина Михайловна, миленькая, не расстраивайтесь. У нас собака недавно ощенилась, я ваших детей заберу, а Черри выкормит. Она добрая, у нее в коробке уже вместе с пуделятами, мопсята, котята и лысый Масик лежат, всех приголубила.
– Лысый Масик? – недоуменно переспросила Фаина.
– Ага, – неслась дальше Маня, – это сыночек маминой подруги Риты Замощиной.
Внезапно учительница засмеялась:
– Ну и порядки у вас дома! Положили младенца к щенкам.
– Он кот! – возмутилась Маша. – Лысый Масик, сыночек Риты Замощиной, маминой приятельницы, кот!
Наверное, Фаина Михайловна подумала, что она тихо сходит с ума от усталости:
– Знакомая твоей матери родила кота? – в ужасе спросила она.
– Да нет же! – заорала Маня и стала объяснять, что к чему.
Минут через пять Фаина Михайловна, понявшая, что ее освобождают от кормления щенят, разрыдалась. Потом она стала просить у детей прощения, поставила школьникам пятерки, открыла подаренную кем-то из родителей коробку конфет и угостила детей. Про контрольную, естественно, все забыли, и урок закончился всеобщим братанием. После занятий Фаина Михайловна пошла домой, прихватив Кильку, манеж и игрушки. С ней отправились близняшки Водорезовы, решившие помочь учительнице. А Маруська со щенками, коробкой, банкой сухой смеси и электрогрелкой прибыла в Ложкино.
– Зачем же ты притащила с собой грелку и молоко? – только и смогла спросить я.
Маня вздохнула:
– Да говорила, что не надо, а Фаина все равно сунула.
Я с тоской смотрела на серых «бурундуков». Ведь не выбросишь же их. Бедняга Черри стала похожа на шнурок. Представляю, какой ужас начнется, когда вся разноцветная кошачье-собачья стая вылезет из коробки. Недолго ждать осталось, вон уже кое у кого глаза открываются!