Продолжая наблюдать за женихом и вновь прибывшим, Барри наклонился и поинтересовался:
— А кто это?
— Дерек, шафер.
Что ж, каша заварилась. Жених был раздражен — и это понятно, — но шафер не выглядел виноватым. И еще этот фургон! С таким же успехом они могли бы написать на нем большими буквами «Наблюдение». Любой непосвященный, кто смотрит по телевизору полицейские сериалы, поймет, на чем приехал шафер.
А рядом с фургоном происходил какой-то напряженный диалог. Барри сделал пару шагов назад и постарался смешаться с хихикающими подружками невесты, но не сводил внимательного взгляда с тех двоих.
Покачав головой, Гас зашагал к «навигатору».
— Эй! — Шафер Дерек схватил его за руку, и Гас тут же стряхнул ее. — Максимум несколько часов.
— Я женюсь, — отозвался Гас.
— Не сегодня, — возразил Дерек. Их взгляды скрестились.
Барри попытался отделиться от девушек, но они попросили его сделать групповое фото. Это заняло несколько секунд, но за это время Дерек, должно быть, убедил Гаса сделать то, что хотел от него, потому что, когда Барри вернул фотоаппарат и взглянул в сторону второго лимузина, оба мужчины шли вместе к фургону.
Барри записал номер, затем понаблюдал, как шафер с женихом сели в фургон и лимузины отъехали без них. Теперь мужчины направлялись в загородный клуб «Речные дубы» на послеобеденный гольф. Фургон тронулся вслед за лимузином, но Барри не был уверен, поедут ли туда Гас с Дереком.
Белый лимузин плавно покатил, и Барри уставился ему вслед, не зная, как поступить. В соответствии с расписанием Паулы, девушки собирались провести послеполуденное время в салоне «Алебастр».
Еще одно элитное местечко, любимое высшим светом Далласа. Он вытащил свой сотовый и записался на полировку ногтей через полтора часа.
Что ж, у него в запасе полтора часа. Барри сел в машину и плавно выехал со стоянки. Ему не потребовалось много времени, чтобы нагнать лимузин и фургон. Пару кварталов Барри ехал следом, уже почти уверившись, что все направляются на гольф, а Гас едет вместе с Дереком, просто чтобы поговорить наедине, когда фургон внезапно свернул в переулок, даже не включив поворот. У Барри была какая-то доля секунды, чтобы решить, куда дальше ехать. Машина у него заметная, и сидящие в фургоне сразу поймут, что он у них на хвосте, но, с другой стороны, парни ведь не знают, что он их в чем-то подозревает. Не успел он определиться, что же ему делать, как руки сами повернули руль. Он последовал за женихом.
Барри пришлось попотеть — фургон все увеличивал и увеличивал скорость, и вскоре красный свет светофора стал скорее советом, чем строгим правилом. Барри это совсем не нравилось. Он не любил штрафные талоны и не хотел вступать в конфликт с копами. И тем не менее, даже когда стрелка спидометра перевалила за скоростной лимит и стремительно заскользила дальше, он не отстал от фургона.
Ах, этот приток адреналина в кровь в погоне за сенсацией! Как же он соскучился по этим ощущениям!
И вдруг фургон совершил маневр ну прямо из блокбастера про полицейских и бандитов: въехал на разделительную полосу, развернулся на сто восемьдесят градусов на красный свет и влился в движение на противоположной стороне.
Барри ни за что не смог бы так развернуться, не въехав на тротуар. Он поражался, как Дереку это удалось. Лихой парень, что ни говори. Повернув голову, он смотрел, как фургон миновал автостоянку, проехал мимо торгового ряда, пока сигналящие машины не напомнили Барри, что загорелся зеленый свет. К тому времени, как ему удалось выехать на другую сторону улицы, фургона уже и след простыл.
Барри припарковал машину. Ладно, что теперь?
Открыв блокнот, он уставился на записанный номер фургона, задумчиво постукивая пальцами по рулю. Что такое с этим шафером? Никто, похоже, не знает его. Да что шафер, гости и с женихом-то едва знакомы. Барри посмотрел имя в свадебном буклете, который ему вручили. Вот оно: Дерек Стаффорд.
Барри задумался. Кто в полицейском управлении мог посмотреть для него номер машины? Стефани? Нет. Они встречались, и это закончилось не слишком мирно, впрочем, как всегда. Джина? Возможно. Барри изо всех сил старался поддерживать свои старые контакты, но приходилось признать, что в последнее время в полицейском участке к нему относились значительно прохладнее.
Его последняя статья была настоящим детективным шедевром. Просто она была опубликована слишком рано, вот и все. Никто не умеет так долго таить обиду, как коп.
Барри мысленно окинул взглядом полицейское управление изнутри, исключая мужчин, — он выкачал из них достаточно информации за время работы криминальным репортером, — и остановился на Меган.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Меган Истербрук уставилась на экран своего компьютера. Ну и наглость! Гневный возглас привлек внимание Джины, ее коллеги, чей стол стоял напротив.
В ответ на вскинутую бровь Джины Меган беззвучно открыла и закрыла рот, затем ткнула пальцем в монитор.
— Барри? — Джина встала и подошла к ней.
— Да! — прошипела Меган. — Он прислал мне e-mail.
— Вижу.
Джина явно не улавливала глубину вероломства Барри.
— Неужели Барри Саттон забыл, что это из-за него меня уволили с должности?
— Нажми «удалить», и дело с концом.
Да, именно так и следовало поступить. Меган могла сделать вид, что ничего не получала. Электронные послания все время теряются. И все-таки уже одно появление имени Барри на экране заставило ее сердце биться быстрее.
— Меган! Мы уже говорили с тобой об этом. Нажми «удалить».
— Я…
Джина наклонилась, нацелившись пальцем на клавишу удаления. Меган схватила ее за запястье.
— Меган?
— Я знаю, он пишет мне только потому, что чего-то хочет. — А вовсе не потому, что вдруг воспылал к ней горячей страстью. Она не произнесла этого вслух, но по лицу Джины увидела, что той и так все понятно.
— А ты знаешь, что случается, когда Барри просит тебя об одолжениях?
— Я оказываю их ему, и ничего хорошего из этого не выходит, — монотонно пробубнила Меган.
— Очень хорошо. Удали послание. Меган уставилась на имя «Барри».
— Как он умудряется заставлять меня чувствовать себя виноватой, когда не я, а он просит об услуге?
— Потому что он такой. — Джина говорила медленным, размеренным голосом, как врач с больным. — Он в этом дока. Он как профессиональный жулик. Ты же изучала их и знаешь, как такие типы умеют внушать доверие и манипулировать людьми.
Меган кивнула, не отрывая глаз от имени «Барри Саттон» на экране.
— А тебе известно, что у него есть разные улыбки?
— У всех нас…
— Но не так, как у Барри, — печально сказала Меган. — Я знаю, он отрепетировал их и разложил по полочкам. Я видела, как он вначале наблюдает за другими людьми, затем приклеивает на лицо улыбку и только тогда подходит. Он решает, какой будет улыбка: с ямочками или без, насколько будут видны зубы, приподнят один уголок рта или оба. Его улыбка никогда не бывает спонтанной. И если ты откликаешься на эту улыбку, то именно ее и будешь всегда удостаиваться. Знаешь, какая моя? — Меган вздохнула. — Я удостаиваюсь улыбки с одной ямочкой и слегка опущенной бровью. Псевдоинтимная улыбка, будто бы намекающая на то, что между нами есть нечто такое, о чем никто больше не знает. Затем, после того как я послушно выбалтываю все, что ему нужно, он чуть-чуть опускает уголок рта и демонстрирует вторую ямочку. А потом подмигивает. Я ненавижу подмигивание. Ненавижу! Но ему больше не интересна моя реакция, он к тому времени уже отворачивается. Один раз я попросила его не подмигивать мне, но он только улыбнулся мне улыбкой с двумя ямочками и заявил, будто знает, что мне это нравится.
Джина воззрилась на нее.
— Ты в последнее время занималась аутотренингом «анти-Барри»? Сейчас самое время.
Меган выдвинула ящик стола и достала стопку каталожных карточек. На каждой был написан один из проступков Барри.
— Прочти одну вслух, — проинструктировала Джина.
Меган втянула воздух.
— «Он улыбается мне, даже если знает, что это заставляет меня краснеть».
— А почему ты краснеешь из-за его улыбки?
— Люди подумают, что между нами что-то есть, — защищалась Меган.
— Ой, что за ерунда! Перебори себя и отдай мне эту карточку. — Джина взяла ее и порвала. — Есть много других, более серьезных его проступков, и тебе это известно. — Она указала на стопку карточек. — Напиши еще одну. Напиши, что его просьбы нарушают твой душевный покой и мешают работать.
— Они не мешают мне работать!
— А разве мы только что не потратили целых десять минут на Барри, которым ты одержима?
— Я не одержима.
— Тогда удали послание.
Меган сглотнула.
— Я… должна сначала прочитать его.
Джина вперила в Меган суровый полицейский взгляд.
— Дыши глубже. Прочти еще одну карточку.
Меган вдохнула и выдохнула: «Барри позвонил мне среди ночи…»
— На твой незарегистрированный домашний номер!
Меган надеялась, что Джина не спросит, где Барри его взял.
— «Он знал, что я сплю, — продолжила она, — и воспользовался тем, что я со сна плохо соображала, чтобы обманом выудить у меня расписание встреч мэра, где была запланирована встреча с кандидатами из других штатов на должность заместителя начальника полиции». — Отголосок гнева, который она испытывал тогда, успокоил бешено колотящееся сердце.
— Он разбудил тебя в полвторого ночи! Намеренно!
— Но его поджимали сроки.
— Ты не должна защищать его.
— Ладно. Ты права. Спасибо, Джина. Теперь я могу сама справиться.
— Ты удалишь послание?
— Я сначала напишу отказ. А потом открою и прочту его. — Меган выпрямилась. — Я не могу удалять почту не прочтенной. Если я буду так делать, тогда это действительно будет мешать моей работе. Мне все равно придется иметь с ним дело, когда я снова стану пресс-секретарем управления. Это хорошая практика.
Взглянув на нее с оттенком жалости, Джина направилась к своему столу.