После Парижа Менделеев, оставив друзей, отправился сперва на Альпы, а оттуда в Италию. Там во время поездки по стране он неожиданно для себя встретил на улице генерала Гарибальди. Поразительно, ни тот ни другой не знали языка собеседника, однако несколько часов общались друг с другом в кабачке на набережной.
Менделеев потом очень часто вспоминал о той своей встрече с как, его называли, с «народным генералом», боровшимся за освобождение страны от Австро-Венгрии и сетовал, что в России такой человек просто немыслим по факту своего появления.
После возвращения в Гейдельберг он вновь занялся начатыми опытами. Чтоб избавиться от полученной за день усталости, а работал он обычно по десять часов, реже по двенадцать, он шел в местный ресторанчик. Там у него были назначены встречи с местными белошвейками и прачками. Те без доли смущения соглашались провести ночь вместе с Дмитрием за определенную плату. И он, тоже без особого смущения, платил им.
Однажды в том кабачке он познакомился с немецкой актрисой Агнессой Фойхтман. Тогда он еще не предполагал, чем это знакомство для него закончится. Тем более он не знал, что актриса имеет задание от крупного немецкого промышленника Альфреда Крупберга склонить талантливого и молодого русского ученого к тому, чтоб он остался работать в Германии. Меж тем Агнесса заранее получала за свое будущее сотрудничество с Менделеевым неплохие деньги. Но вот только мешало ей начать вербовку почти полное незнание русского языка. Впрочем, две или три фразы на русском она все же заучила, что не помешало в ответ на представившегося ей Менделеева осторожно кивнуть рыжей головой и тихо произнести:
— Карашо, пардон.
Менделеев в ответ лишь хихикнул. Поскольку он ожидал отказа, а тут его как бы пригласили в круг знакомых актрисы.
Как он и предполагал, актриса оказалась дамой темпераментной и к тому же коварной. У своих поклонников она без особого, впрочем, успеха, пыталась выудить деньги на свои туалеты и посещения ресторанов. Это распространялось и на Дмитрия Ивановича. Мало того, своими тайными похождениями она регулярно изводила его. Первое время он злился на нее, а потом решил перейти к действиям. Так, однажды он застал у нее в спальне некого офицера. То ли майора, то ли капитана. В званиях немецкой армии Дмитрий плохо разбирался. Они с Агнессой о чем-то беседовали на повышенных тонах. Дмитрий прислушался. Речь шла о каких-то драгоценностях, находящихся у актрисы. Офицер требовал вернуть их ему. Агнесса не соглашалась.
Офицер уже было перешел к действиям, схватил ту за плечи. Дмитрию не оставалось ничего другого, как вмешаться. Тот попытался не обращать на него внимания, но был схвачен в охапку и выставлен за дверь, где начал громко кричать, что вызовет полицию. Тогда Дмитрий вышел к нему и пригрозил спустить с лестницы. Тот уже безмолвно ретировался.
Вернувшись обратно, он поинтересовался у актрисы причиной ссоры с военным. Та в ответ начала перечислять, какой тот нехороший. Да, он дарил ей что-то там, она точно уже точно и не помнит, что именно. Дмитрий понял, актриса явно лжет, ему сделалось противно, и он поспешил уйти.
Прошло какое-то время, Дмитрий шел вдоль небольшой речки, собираясь перейти по деревянному мостику на другую сторону. Вдруг он увидал на противоположном берегу Агнессу под руку с неким господином, по костюму явно чиновником. Те прогуливались вдоль речки, о чем-то мило беседуя. Причем Агнесса беспрестанно улыбалась тому господину, а он нежно обнимал даму за талию. Дмитрий почувствовал, как внутри него все закипело. Он вспомнил слова Пирогова, что организм постепенно привыкнет к подобным нагрузкам, и потому не особо за себя волновался.
Меж тем влюблённые направились к мостику, и едва они ступили на него, как Дмитрий направился к ним навстречу. Агнесса, увидев его, замерла, попыталась остановить своего спутника. Но тот, ни о чем не подозревая, тащил ее дальше. Когда они встретились, Дмитрий, достаточно разгоряченный увиденным, ни слова не говоря, схватил чиновника за руки, положил их себе на плечи, подхватил того и швырнул в речку. Агнесса в ужасе замерла, попыталась кричать, звать на помощь, но это получилось у нее, как обычно, фальшиво, потому она прекратила свои попытки и замолчала, бешено сверкая на Дмитрия огромными зелеными глазищами. Он же с презрением глянул на нее и прошел мимо.
Офицер через какое-то время разыскал Дмитрия и вызвал его на дуэль. При этом он объяснил, что доводится дальним родственником Агнессе. Дмитрий особо не прислушался к его словам и вызов принял. К месту дуэли он явился с приобретенной по случаю двустволкой, заряженной картечью. Офицер сперва растерялся, а потом начал хохотать и извинился перед Дмитрием за свое вранье. Дмитрий добродушно кивнул. И они отправились в соседний кабачок. Там даже подружились и при всякой очередной встрече дружески раскланивались.
С тех пор они с Агнессой встречались почти каждую ночь. Слава о неистовом русском прокатилась по всему городку, и заметившие его издали почтенные господа спешили перейти на другую сторону улицы, дабы избежать встречи.
Однако через какое-то время Дмитрий стал замечать, что его подруга начала заметно поправляться. А потом явственно обозначился животик. Она объявила, что беременна. Отрицать было просто невозможно.
И вот однажды она неожиданно пропала. Никто не мог знать, где она. Все же Менделееву удалось выяснить у хозяйки дома, что подобное случалось и раньше. Она просто уехала, не сказав никому, куда именно.
Уже на другой день Менделеев приступил к поискам беременной подруги и через несколько дней поездок по Германии обнаружил ее в заштатном кабачке, наполненном подозрительными, к тому же сильно пьяными личностями. Она пела, а в ответ неслась грязная брань и угрозы.
Дмитрий молча подошел к ней, взял за руку и увел к ожидавшему его экипажу, увез обратно в Гейдельберг. Там Агнесса родила дочь и назвала ее Розамундой. Отцом был объявлен Дмитрий Менделеев. Он, хоть и сомневался в своем отцовстве, возражать особо не стал.
А через какой-то срок Агнесса потребовала от него выплату алиментов. Он согласился и на это. Но Агнесса требовала от него оплату за квартиру, где проживала, денег для покупки своих нарядов. В результате он погряз в долгах, занимая деньги у друзей. Уже вернувшись в Россию, он выплатил положенные алименты, но, когда его дочь достигла совершеннолетия, Агнесса требовала денег якобы на воспитание дочери. И тогда Менделеев не вытерпел и отказал бывшей подруге. Вот только свою так называемую дочь он больше не видел. Агнесса на каждое ответное письмо с приглашением дочери в Россию находила предлог для отказа.
Чтоб реже бывать у Агнессы, он свел знакомство с живущим в Германии семейством Пассеков. В их салоне явственно ощущалось душевное равновесие и спокойствие. Их сближал еще и тот факт, что муж и сын Пассеки находились долгое время в ссылке в Тобольске. Именно у них Дмитрий Иванович одно время проводил свободные вечера.
Шло время, его живая и деятельная натура требовала активной деятельности. Сам того не особо, желая, Менделеев стал инициатором проведения первого в мире химического конгресса и вошел в состав его устроителей. На первый съезд съехалось около ста сорока человек, и со всеми ними он завел дружеские знакомства, которые затем поддерживал до конца жизни.
Меж тем в русской студенческой колонии вызревало недовольство по отношению ко всему немецкому. Насмешки раздражали местное начальство. Сам Менделеев подобное отношение не поддерживал, говорил, что здесь хорошо и свободно работается, не существует никаких ограничений, как это принято в России, имеется масса мастеров, которым можно заказать изготовить любое оборудование, в то время как на родине таких умельцев не найти ни за какие деньги. Он обратился в университет о возможности продления заграничной командировки, но ему отказали. Может, именно потому в день отъезда русское землячество устроило Дмитрию Ивановичу бурные проводы.
А вот чего он совсем не ожидал, так это встретить препятствие со стороны одного местного предпринимателя буквально перед самым отъездом. Неожиданно к нему на квартиру явились двое верзил, заявивших, что они представители Альфреда Крупберга. Далее они потребовали от Менделеева отправиться на встречу с их боссом, который, видите ли, непременно желает о чем-то там с ним поговорить. Менделееву не оставалось ничего другого, как подчиниться. Его отвезли к боссу в особняк. Там через переводчика промышленник предложил ему служить у него и назвал сумму заработка, который русский химик будет получать. Цифра была баснословна, что Дмитрия особо насторожило. Не то чтоб он не верил. Но понимал, за такие деньги с него спросят даже не втройне, а в несколько крат больше, чем он сможет сделать. И потому поспешил отказаться. Меж тем он поинтересовался, чем должен будет заниматься, но получил уклончивый ответ. Босс добавил: обо всем ему объяснят позже. Соблюдая осторожность, он обещал подумать. Босс не торопил, но предупредил: об отъезде в Россию Дмитрий пусть даже не мечтает. Предприняты меры, благодаря которым ему не дадут пересечь границу.
Это насторожило Дмитрия, но все же он стоял на своем и просил подумать до и завтрашнего дня, после чего был отпущен, и сразу поспешил к себе на квартиру. Там его поджидал Александр Бородин, пришедший недавно к нему и обеспокоенный тем, что хозяина нет на месте.
Менделеев рассказал ему о причине своего отсутствия и сделанном ему предложении самим Крупбергом, от которого он поспешил отказаться.
— И как ты собираешься поступить? — спросил его Бородин.
— Я почти сразу отказался, но меня предупредили, что из Германии не выпустят. Наверняка будут ждать на границе.
— Плохо дело, — несколько раз повторил Бородин. — Может, обратиться к властям?
— Вряд ли они помогут. Мне кажется, у этого промышленника везде связи, и вряд ли кто осмелится ему перечить. Тем более из-за какого-то нищего русского студента.
— Тогда нужно срочно бежать. Наши тебя точно немцам не выдадут.