[23] о тех указаниях на историю человека, которые дает его строение: «В течение филогенетического процесса тело человека подвергалось ряду изменений, отчасти все еще находящих выражение в его онтогении. Имеются указания на то, что изменения в его организации все еще продолжают совершаться, и что человек будущего будет отличаться от нынешнего человека». Лучшей иллюстрацией этих изменений служат формы органов, подвергающихся редукции. Так, мы можем наблюдать, что у современного человека малый палец на ноге часто содержит две фаланги. Это явление, вероятно, вызвано недостатком функционального употребления, и оно наблюдалось как у рас, ходящих босиком, так и у рас, носящих обувь, так что его нельзя приписать искусственным причинам. В зубах также проявляется тенденция к постепенной редукции, в особенности сказывающаяся в изменчивых размерах коренных зубов и верхних боковых резцов. Третий коренной зуб, или зуб мудрости, часто сохраняется, и у большинства рас величина его значительно уменьшается. Сохранение или слабое развитие верхнего бокового резца также часто встречается. Подобную же редукцию можно наблюдать на нижнем конце грудной полости, где обнаруживаются значительные вариации в развитии ребер и грудной кости.
Значение этих явлений заключается в том факте, что в эволюционном ряду ненормальные случаи, встречающиеся у разных рас неодинаково часто, являются новыми чертами развития, которые увеличили бы дифференциацию между человеком и низшими формами, если бы они стали нормальными. В действительности не доказано, что эти черты встречаются чаще и обращаются в постоянные характерные признаки; но это представляется более чем вероятным.
Сильным аргументом в пользу этого вывода является существование рудиментарных, не функционирующих органов и временное появление низших черт в течение онтогенетического развития.
Было выяснено, что некоторые из этих редукций, — например, сохранение боковых резцов — наследственны и таким образом могут стать постоянными. Этим до некоторой степени объясняется то, что, как наблюдалось, известные вариации встречаются чаще у первобытных племен, чем у цивилизованных людей. Первобытные племена большею частью очень малочисленны, или в течение долгих периодов, кода они численно возрастали, их сношения с иноземцами были редки. Если в такой группе в каком-либо из первоначальных семейств обнаруживалась известная особенность, последняя должна и теперь встречаться чаще у этого племени, чем у других племен. Этого рода случаями являются лишние позвонки, часто встречающиеся у индейцев на острове Ванкувере, а вероятно, и torus palatinus, часто встречающийся у лапландцев. Вопрос о том, можно ли объяснить таким же образом часто встречающуюся у индейцев, обитателей пуэблосов, и у перуанцев «кость инков», остается нерешенным. Поэтому возможно, что большая изменчивость известных рас по отношению к этим явлениям не есть выражение низшей или высшей — смотря по обстоятельствам — степени развития всей группы, но доказывает существование большого числа членов семейств, обладавшего этой особой характерной чертой. В этих случаях мы имеем дело не с самопроизвольными вариациями, но с их наследственным воспроизведением. Иными словами, если бы нам пришлось принять тот вывод, что большая изменчивость означает низшую или высшую стадию развития, то необходимо было бы предварительно доказать, что эти вариации появляются самопроизвольно у любого члена группы, а не принадлежат известным семействам, в которых данная черта наследственна. Иначе необходимо будет доказать, что в обширных группах рода человеческого тем семействам, в которых обнаруживается особая аномалия, была свойственна большая вероятность переживать других, чем остальным.
Как бы то ни было, то обстоятельство, что такие вариации встречаются, доказывает, что нельзя предполагать, что человеку свойственна устойчивая форма. Само собою разумеется, вопрос о том, какова продолжительность времени, нужного для того, чтобы какая-либо из рассматриваемых нами вариаций стала постоянным признаком, вовсе не разрешен.
Общая тенденция антропологического исследования заключалась в том, чтобы предполагать постоянство характерных анатомических черт нынешних рас, начиная с европейских рас ранней неолитической эпохи. Наиболее решительный из сторонников этой теории, Колльман[24], утверждает, что древнейшие человеческие останки, найденные в неолитических отложениях Европы, представляют типы, все еще встречающиеся в неизменном виде среди нынешнего цивилизованного населения этого континента. Он пытался отождествить все разновидности, найденные среди доисторического населения неолитического периода, с разновидностями, живущими в настоящее время.
Все исследования, производившиеся для выяснения распределения форм головы и других антропометрических черт, обнаружили их однообразие на протяжении обширных сплошных пространств и в течение продолжительных периодов. Естественным выводом отсюда было то, что антропометрические формы сохраняются благодаря наследственности, а потому эти формы оказываются устойчивыми (Деникер)[25].
Существует лишь одно исключение из этого правила. Во всех тех случаях, когда антропометрические черты подвергаются весьма значительным изменениям в течение периода роста, сказывается влияние благоприятных или неблагоприятных причин. Исследования, произведенные Гудом и Бекстером[26] во время междоусобной войны, показали, что представители европейских наций, родившиеся в Америке, выше ростом, чем представители тех же наций, родившиеся в Европе. Было высказано предположение, что лучшее питание, или, быть может, вообще лучшие гигиенические и экономические условия, могут вызвать повышение роста людей. Эти выводы были подтверждены измерениями детей, обучающихся в школах в Бостоне, произведенными Баудичем[27] и антропометрическими исследованиями Пеккэма[28] в Мильвоки. Эти изменения в росте, вызванные изменившимися условиями, были недавно доказаны и в Европе, где Амман[29] показал, что рост населения Бадена существенно повысился и течение последних тридцати лет. Другие данные, подтверждающие этот вывод, были добыты путем изучения различных социальных классов, при чем Баудич нашел повышение роста, начинающееся с детей необученных рабочих и возрастающее у детей обученных рабочих, членов торгового класса и лиц, занимающихся свободными профессиями, и путем наблюдений, обнаруживающих соответствие между характером улиц, населенных состоятельными людьми и бедняками, и ростом их обитателей (Риплей)[30]. Тем не менее эти изменения в росте не были истолкованы как изменения в типе, так как их, конечно, можно объяснить устранением задерживающих влияний, препятствующих многим индивидуумам достигнуть нормального роста.
Результаты наблюдений над ростом подтверждаются другими антропометрическими исследованиями, относящимися к различным профессиям. Наиболее достоверен факт различия между типами моряков и солдат, измеренных в течение междоусобной американской войны, основанный на наибольшем количестве наблюдений. Было установлено, что у моряков ноги столь же длинны, как у негров, и что у них соответственно короче туловище, между тем как их руки столь же длинны, как у армейских солдат. Мы можем также обратить внимание на исследования, производившиеся в наших колледжах и доказывающие, что многие измерения, в значительной степени зависящие от функций групп мускулов, изменяются очень быстро под влиянием упражнения. Само собой разумеется, следует признать, что различия в функционировании мускулов в детском возрасте, которое продолжается и в дальнейшей жизни, должны вызывать постоянные или, по крайней мере, временные различия в строении.
Исследование условий роста показывает, как должны развиваться такие изменения в форме тела. Оставляя в стороне развитие организма до рождения, мы находим, что ко времени рождения некоторые части тела до такой степени развиты, что они не очень далеки от свойственных им окончательных размеров, тогда как другие совершенно неразвиты. Так, череп сравнительно велик ко времени рождения, он быстро растет в течение краткого времени, но очень скоро достигает размеров, приближающихся к его окончательной величине, и затем продолжает расти очень медленно. С другой стороны, конечности растут быстро в течение многих лет. Другие органы начинают быстро развиваться лишь в гораздо более поздний период жизни. Таким образом оказывается, что действующие на тело в разные периоды роста замедляющие или ускоряющие влияния могут вызывать совершенно различные результаты. После того как рост головы почти закончился, замедляющие условия могут все еще влиять на длину конечностей. Лицо, быстро растущее в течение более продолжительного периода, чем череп, может подвергаться различным влияниям позднее, чем последний. Одним словом, влияние окружающей среды может быть тем более выражено, чем менее развит подвергающийся ему орган. Данные относительно неравномерной скорости роста различных частей тела приведены у Вейссенберга[31].
Поскольку было изучаемо влияние замедления, оно, по-видимому, оказывается прочным. Иными словами, ущерб, вызванный замедлением в развитии, никогда не возмещается продолжительным развитием. Если, вследствие неблагоприятных влияний, дитя росло медленно в течение нескольких лет, то оно, вероятно, будет продолжать расти дольше, чем другие, нормальные дети, но в общем итоге его рост навсегда останется слишком малым (Боас и Виселер)[32]. С другой стороны, дети, развитие которых ускорялось, рано достигнут зрелости, но тем не менее в общем итоге их рост окажется относительно большим. Из этого рассмотрения действия, оказываемого замедлением и различием в периоде роста, вытекает, что не только абсолютная величина тела, но и соотношения в нем должны подвергаться влиянию периодов замедления или ускорения.