Буквально.
Вы не можете стать великим без самодисциплины.
По единице в день — все складывается. Каждый день дает прибавку.
Но цифры интересны только в том случае, когда они становятся большими величинами.
Парьтесь из-за мелочей
Тренер Джон Вуден[60] начал свою первую встречу с баскетбольной командой Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе с простого упражнения. Он сказал: «Парни, вот так нужно надевать носки и кроссовки». Слова предназначались одним из лучших игроков-студентов в стране, носки и кроссовки они надевали всю жизнь почти ежедневно.
Естественно, спортсмены ожидали от одного из самых успешных тренеров в истории чего-то другого. Но на деле от него требовалось произнести именно это, и, как со временем поняли баскетболисты, именно в этом и состоял настоящий секрет успеха — как на площадке, так и в жизни.
Баскетбол — игра на твердой поверхности, и обувь в ней невероятно важна. Неправильно надетые кроссовки могут натереть ногу, а образовавшийся волдырь привести к инфекции, перекосу стопы, неправильному отталкиванию, сломанной лодыжке или разрыву связок колена.
«Это заняло всего несколько минут, — объяснял Вуден, — но я показал, как это нужно делать. Возьмите носок, натяните на стопу и пятку, расправьте, чтобы не было складок. Хорошенько расправьте. Удерживайте носок, пока надеваете обувь. Раздвинуть нужно и боковины кроссовки, не ограничивайтесь верхней частью. Туго зашнуровать, используя все отверстия. Потом завязать шнурки узлом. А потом еще раз, чтобы они не развязались, потому что я не хочу, чтобы такое произошло во время тренировки или игры».
Конечно, мы все думаем, будто такое осталось далеко в прошлом.
У нас имеется для размышлений кое-что поважнее. Мы хотим сделать нечто более захватывающее. Менее базовое и фундаментальное.
Мы хотим бросить себе вызов по-настоящему — заняться делом, а не тратить время на изучение списка необходимого, на разминку перед тренировкой, на чтение инструкций. Но в том-то и дело: мы способны справиться с большими проблемами, только если сначала сделаем все правильно. Никакая стратегия — какой бы блестящей она ни была — не принесет успеха, если игнорировать организацию процесса.
«Дьявол кроется в деталях, — говаривал выдающийся адмирал Хайман Риковер[61]. — Но и спасение тоже».
Эксцентричная и безответственная Зельда Фицджеральд с некоторой долей самоанализа утверждала, что верно и обратное. «Люди, — сетовала она, — вешаются на остающихся хвостах»[62].
Сосредоточившись на форме и парясь из-за мелочей, мы делаем себя гораздо сильнее, чем если бы просто бросились решать предположительно более сложные задачи. Пренебрегая мелочами, мы делаем себя уязвимыми.
«А разве какое-нибудь иное из менее значительных дел от невнимательности совершается лучше?»[63] — спрашивал философ Эпиктет. Разумеется, нет! Являетесь вы плотником или спортсменом, инвестором или пехотным офицером, величие заключается в деталях. А они требуют самодисциплины. Даже если никто другой не заметит. Или если никого другого они не волнуют.
Когда-то появилось стихотворение, которое начинается словами: «Не было гвоздя — подкова пропала». Затем из-за подковы была потеряна лошадь, из-за лошади — всадник, из-за всадника — весть, из-за вести — сражение, и из-за сражения — королевство[64]. Не было гвоздя — королевство пропало.
Из-за мозоли-водянки оказался проигран матч.
Мелочи были игнорированы, дисциплина падала — и было потеряно все.
Спасите себя. Спасите мир. Правильно оценивайте мелочи.
Энергичней, энергичней, энергичней
Эта самая безумная вещь наполняет донесения, документы, письма почти всех известных военных конфликтов. Из-за страха, лени, плохого управления войска просто не приходили вовремя в движение. Всю жизнь генералы обучаются сражаться, однако когда приходит момент — медлят.
Во время Гражданской войны в США генерал Джордж Макклеллан, казалось, просто не мог быстро вступить в бой, чем раздражал всех, кто с ним работал. Приехавший в армию президент Линкольн даже сострил в его адрес. «Нас собираются сфотографировать, если мы сможем достаточно долго просидеть неподвижно, — сказал он жене. — Я чувствую, что у генерала М. не должно возникнуть проблем».
Только после неоднократных подпихиваний и подталкиваний Линкольна — «острыми палками», как выразился один из его секретарей, — Макклеллан выступил в 1862 году против Ли, и, чтобы форсировать Потомак, ему потребовалось девять дней. «Копуша», — с досадой высказался Линкольн.
Вообще-то Макклеллан был блестящим солдатом. Но, придавленный консерватизмом, обширными правами, паранойей и осторожностью, он кряхтел под тяжестью этого багажа и был органически не способен делать что-то быстро — срочно действовать, заботиться о людях, которые его ждут. То же и даже еще хуже: когда он выступал против врага, то был нерешителен и часто тормозил. Так случилось после сражения при Энтитеме: генерал нанес серьезный удар по армии Ли, но развить успех не сумел.
У него имелись и ресурсы, и талант, и люди.
Но вот душа не лежала к таким действиям[65].
Да, он был храбр под огнем, но недостаточно решителен, чтобы начать или закончить битву, которую, по его мнению, мог проиграть. Ему не хватало дисциплины, чтобы заставить себя.
Суть войны, как и жизни, заключается в том, чтобы встать и идти. Погрузиться, даже если это страшно, трудно или неясно.
Военачальники говорят о ценности быстроты, стремительности и агрессивности. На стене в кухне Per Se, одного из лучших ресторанов мира, висит девиз: A sense of urgency — «Ощущение срочности».
Другое, более практичное слово — натиск. Будь то в бизнесе, спорте или в бою, он есть у всех великих. А если нет? Тогда мы скорбим по тому, что могло бы быть.
Если человек выбирает, когда постараться, а когда можно и нет, он неизбежно делает неправильный шаг и предает свою команду, как это произошло с бейсболистом Мэнни Мачадо в игре Чемпионской серии Национальной лиги в 2018 году. После ошибки в матче Мачадо сказал репортерам: «Я не из тех игроков, которые будут мчаться и скользить на первую базу. Это просто не моя личность, не мой конек, это не я».
Представьте, что подумал бы об этом Лу Гериг? Великому игроку не нужно даже напоминать, что всегда следует стараться: это должно быть у него в крови. В Yankees это была первая заповедь. «Нет оправдания игроку, который не сражается, — говорил Гериг. — Я считаю, что каждый обязан — себе, клубу, зрителям — биться каждую минуту, когда находится на бейсбольном поле».
Если вы не из тех, кто сражается, то кто вы? С чем останутся люди, которые на вас рассчитывают?
На следующий год Мачадо подписал выгодный контракт в качестве свободного агента, но его новым клубом стал не Yankees. Владелец команды объяснил почему: неумение биться «не продать там, где мы играем в бейсбол».
Фанатам легко критиковать и судить, но это не единственное, зачем спорт или изучение военного дела нужны в нашей жизни. Они должны служить зеркалом.
В каждом из нас есть немного Макклеллана. И еще немного Мачадо. Мы устаем. Мы пугаемся. Мы уверены, что будет тяжело. Мы спесиво впадаем в тщеславие. Мы не видим смысла. Мы не хотим выглядеть глупо.
Мы должны пройти через это.
Наполеон говорил: «Вы можете проигрывать сражения, но никогда не теряйте ни минуты из-за праздности».
Немногие из нас настолько энергичны и напористы, насколько способны. Если вы понадобитесь, могут на вас рассчитывать коллеги или клиенты? Или им придется вас подгонять? Просить? Снова и снова объяснять всю срочность ситуации?
Если им придется так поступать, что это скажет о вас?
Давайте заставим себя стать лучше. Старайтесь, потому что нам не все равно. Потому что нам небезразлична игра. Потому что нам небезразлично дело.
Мы торопимся, потому что неизвестно: вдруг это что-то изменит, вдруг кто-то за нами наблюдает, вдруг это последняя попытка? И тогда промедление может стоить нам всего.
Нам навсегда следует отбросить тормоза и сомнения. Бейтесь. Точка.
Потому что суть именно в этом.
Замедлиться, чтобы ускориться
Октавиану было всего восемнадцать, когда его провозгласили наследником Юлия Цезаря. В девятнадцать, указав на римском форуме на статую своего приемного отца, он поклялся, что продолжит его свершения. Это был перспективный молодой человек, как говорится, идущий в гору. И все же, просто двигаясь быстро, он не стал бы прославленным Августом, или «божественным».
Во всяком случае, не так скоро, как можно подумать. Его восхождение к трону было удивительно методичным. Юношу учили два выдающихся философа-стоика — Афинодор Кананит и Арий Дидим. Десять лет Октавиан делил власть с Марком Антонием[66]. Почти пять лет был Princeps senatus (почетное звание первого в списке сенаторов)[67]. И наконец в 27 году до нашей эры объявил себя Августом.
Ошеломительный взлет, который, однако, в сравнении с успехами большинства предшественников и преемников Октавиана задержался. Потому что это соответствовало его любимой поговорке festina lente, то есть «поспешай медленно».
Историк Светоний писал: «Образцовому полководцу, по его мнению, меньше всего пристало быть торопливым и опрометчивым. Поэтому он часто повторял изречения: “Спеши не торопясь”, “Осторожный полководец лучше безрассудного” и “Лучше сделать поудачней, чем затеять побыстрей”»