— И что я должен сделать?
— На землях Асколэса, неподалеку от твоего замка Миир, живет человек. На шее он носит амулет из резного голубого камня. Его ты должен раздобыть и принести мне.
Туржан ненадолго задумался.
— Хорошо. Сделаю, что смогу. Кто этот человек?
— Принц Кандайв Золотой, — голос Панделума оказался неожиданно мягким, словно он хотел скрасить неприятную весть.
— Э-э, — уныло протянул Туржан. — Нелегкое же поручение ты для меня припас. Но я все же постараюсь его исполнить…
— Да будет так, — принял обещание Панделум. — Теперь послушай меня внимательно: Кандайв носит амулет под сорочкой. Едва появляется враг, принц вынимает его и держит на виду — это могучее оружие. Ни в коем случае не смотри на него, ни до, ни после того, как возьмешь, иначе последствия будут для тебя самыми печальными.
— Понял, — сказал Туржан. — А теперь я хотел бы задать вопрос — конечно, если в качестве платы за ответ мне не придется возвращать на небо Луну или выпаривать из океана случайно пролитый туда эликсир.
Панделум громко рассмеялся.
— Спрашивай, я отвечу.
— Когда я искал твое жилище, какая-то разъяренная женщина попыталась меня убить. Погибать мне не хотелось, поэтому она в гневе ускакала. Кто эта женщина и почему она так поступила?
На этот раз в голосе хозяина звучало удовольствие.
— У меня тоже есть чаны, — признался он, — и я порой создаю различных существ. Эта девушка, — Саис — одно из моих созданий. Правда, я в ходе творения отвлекся и допустил ошибку. Она вышла из чана со странным извращением в мозгу: все, что мы считаем прекрасным, кажется ей отвратительным и уродливым, а вида того, что уродливо и для нас, она вовсе не может вынести — ни ты, ни я даже представить себе не сможем подобного отвращения. Словом, для нее мир ужасен, а люди злобны и гнусны.
— Так вот оно что… — пробормотал Туржан. — Бедняга!
— А теперь, — сказал Панделум, — ты должен отправляться в Кайн; предзнаменования благоприятны… Открой эту дверь, войди и встань на руны, начертанные на полу.
Туржан исполнил указанное. Комната оказалась круглой, с высоким куполообразным потолком. Сквозь пробитые в нем окна сияло многоцветие эмбелионских небес. Когда он встал на очертания рун, раздался приказ Панделума:
— Теперь закрой глаза, потому что я должен войти и коснуться тебя. Закрой крепко, не пытайся подглядывать!
Туржан повиновался. Вскоре за спиной послышались шаги.
— Протяни руку, — велел Панделум. Туржан протянул и ощутил в ладони какой-то твердый предмет. — Когда завладеешь амулетом, нажми на этот кристалл, и ты сразу вернешься ко мне. — Холодная рука легла на его плечо.
— Через миг ты уснешь, — сказал Панделум. — И проснешься в стенах Кайна.
Рука исчезла. Вокруг Туржана все потускнело. Он ждал. Воздух вдруг наполнился лязгом, звоном мириада маленьких колокольчиков, музыкой, множеством голосов. Туржан нахмурился, сжав губы: странная суматоха для уединенного дома Панделума…
Рядом раздался женский голос:
— Гляди, Сантанил, человек-сова: мы веселимся, а он жмурится!
Мужчина рассмеялся, но быстро подавил смех:
— Пошли отсюда. Этот парень, похоже, не в себе. Идем.
Туржан осторожно открыл глаза. Ночь. Белые стены Кайна.
Празднество. Оранжевые фонари плыли в воздухе по воле ветра.
С балконов свисали цветочные гирлянды и клетки со светлячками. Улицы были полны хмельными людьми в пестрых одеяниях самого прихотливого кроя. Мелантинский моряк… Воин Валдаранского Зеленого легиона… Какой-то чудак в старинном шлеме. На маленькой площади украшенная цветами куртизанка с Каучикского побережья танцевала под звуки флейты танец Четырнадцати Шагов Нежности. В тени балкона юная варварка из Восточного Альмери обнимала черного, как лесной дух, человека в кожаной куртке с перевязью. Люди умирающей Земли лихорадочно веселились в преддверии бесконечной ночи, которая наступит, как только прощально вспыхнет и почернеет дряхлое красное солнце.
Туржан смешался с толпой. В таверне он подкрепился печеньем и вином, потом направился во дворец Кандайва Золотого.
Все окна и балконы дворца были освещены — лорды города тоже пировали и праздновали. «Если принц залил глаза вином, — подумал Туржан, — это облегчит мне задачу. Вот только меня могут узнать: в Кайне многие меня знают…» Поэтому он соткал заклинанием Воровскую Мантию Фандаала и исчез с глаз людей.
Через аркаду он проскользнул в большой зал. Лорды Кайна веселились так же безудержно, как и толпы на улицах. Он топтал радугу из шелков, бархата, атласа, с любопытством озираясь по сторонам. Толпа гостей глазела с высокой террасы, как в бассейне плещется пара ручных деодандов — их шкуры блестели, как намасленный агат. Другие гости метали дротики в распятое на стене тело молодой ведьмы с Кобальтовых гор. В альковах увитые цветами девушки дарили любовь сопящим старикам, и повсюду простерлись вялые тела одурманенных сонным порошком. Но принца Кандайва нигде не было. Туржан обыскивал покой за покоем, пока, наконец, в последнем не натолкнулся на принца: тот возлежал с зеленоглазой девушкой-ребенком, чье лицо скрывала маска, а волосы были окрашены в цвет весенней листвы.
Интуиция или магия предостерегли Кандайва; когда Туржан скользнул в комнату сквозь пурпурный занавес, принц вскочил на ноги.
— Уходи! — приказал он девушке. — Вон из комнаты! Где-то поблизости опасность, и я должен применить магию!
Девушка торопливо выбежала. Кандайв выдернул из-за ворота амулет.
Но Туржан заслонил глаза ладонью.
Хозяин дворца произнес мощное заклинание: под его действием любая магия в пределах покоя утрачивала силу. Туржан стал видимым.
— Туржан Миирский воровски пробрался в мой дом! — с недоброй усмешкой сказал Кандайв.
— На моих губах твоя гибель, — отозвался Туржан. — Повернись ко мне спиной, Кандайв, или я произнесу заклятие и нанижу тебя на меч!
Кандайв сделал вид, что повинуется, но неожиданно выкрикнул магическую формулу, и его окружила Всемогущая Сфера.
— Сейчас я призову стражей, Туржан, — презрительно захохотал он, — и тебя скормят деодандам.
Кандайв не знал, что лента на запястье Туржана исписана могучими рунами, уничтожающими всякое колдовство. Заслонясь от амулета рукой, Туржан шагнул сквозь Сферу. От неожиданности принц прикусил язык.
— Зови стражей, — спокойно сказал ему Туржан. — Она найдет здесь продырявленное тело.
— Твое тело, Туржан! — воскликнул Кандайв, и выговорил новое заклинание. Со всех сторон в Туржана ударили огненные струи Превосходного Призматического Разбрызгивателя. Кандайв с волчьей усмешкой следил за этим жгучим ливнем, но усмешка быстро сменилась гримасой ужаса. На расстоянии дюйма от кожи Туржана стрелы огня превращались в тысячи дымных облачков.
— Повернись спиной, Кандайв, — приказал Туржан. — Твое волшебство бессильно против рун Лаккоделя.
Кандайв потянулся к скрытой в стене пружине…
— Ни с места! — приказал Туржан. — Еще один шаг, и мой Разбрызгиватель разорвет тебя на тысячу кусков!
Кандайв замер в бессильном гневе, и Туржан сорвал с шеи принца амулет. Амулет, казалось, шевельнулся в его кулаке, сквозь пальцы просвечивало что-то голубое.
Мозг Туржана на миг затуманился, он уловил множество жадных голосов… Потом зрение прояснилось, и он попятился от принца, засовывая амулет в сумку.
— Могу я теперь обернуться? — поинтересовался Кандайв.
— Когда хочешь, — ответил Туржан, застегивая сумку… Он на долю секунды отвлекся, и Кандайв, метнувшись к стене, накрыл ладонью пружину.
— Туржан, ты проиграл. Прежде чем ты издашь хотя бы звук, я открою люк в полу и ты провалишься в глубокий колодец. Спасут ли тебя тогда твои заклинания?
Туржан застыл, не отводя глаз от красно-золотого лица Кандайва. Потом глуповато потупился.
— Ах, Кандайв, — залепетал он, — ты и впрямь перехитрил меня. Если я верну амулет, ты меня отпустишь?
— Брось амулет к моим ногам, — самодовольно приказал Кандайв. — И сними с запястья руны Лаккоделя. Тогда я подумаю, прощать тебя или нет.
— Снять руны? — Туржан подпустил в голос слезу.
— Руны или жизнь!
Туржан сунул руку в сумку, нащупал кристалл Панделума, выхватил его и поднес к рукояти своего меча.
— Нет, Кандайв. Я понял твою хитрость. Ты хочешь взять меня на испуг. Так я тебе и поддался!
Кандайв пожал плечами.
— Тогда умри, — и вдавил пружину. Пол разъехался, и Туржан исчез в пропасти. Но когда Кандайв сбежал вниз, он не нашел тела противника, и остаток ночи провел в дурном расположении духа, мрачно размышляя над стаканом вина.
…Туржан вновь оказался в круглой комнате Панделума. На его плечи сквозь высокие окна падали многоцветные лучи — сапфирово-синий, желтый, кроваво-красный. В доме было тихо. Туржан сошел с изображения руны, беспокойно посматривая на дверь: как бы не вошел хозяин.
— Панделум! — позвал он. — Я вернулся!
Ответа не последовало. В доме царила глубокая тишина. Туржан хотел бы оказаться на воздухе, где не так сильно пахнет колдовством. Он посмотрел на двери: одна точно вела к выходу, другая — неизвестно куда. Кажется, к выходу должна вести дверь справа. Он положил руку на затвор, но остановился. А если он столкнется с Панделумом? Не лучше ли подождать?
Тут ему пришло в голову, что можно открыть дверь, встав к ней спиной.
— Панделум! — позвал он.
Сзади послышался негромкий прерывистый звук, как будто затрудненное дыхание. Неожиданно испугавшись, Туржан вернулся в круглую комнату и закрыл дверь.
Он решил набраться терпения и уселся на пол.
— Туржан, ты здесь? — окликнули из-за двери.
Туржан вскочил.
— Да, я принес амулет.
— Быстро, — задыхаясь, приказал голос, — зажмурься, надень амулет и войди.
Нетерпение, прозвучавшее в голосе, заставило Туржана лихорадочно действовать: повесив на себя амулет, он закрыл глаза и на ощупь толкнул дверные створки.
Миг удушливой тишины. Затем вопль дикой злобы. Могучие крылья ударили по воздуху, послышался свист и скрежет металла, яростный рев, волна холодного воздуха ударила Туржана в лицо. Снова свист. И тишина.