2-го числа верховный жрец Мардука, омывшись речной водой, входил в храм и начинал череду богослужений. 3-го числа вечером он выдавал двум мастерам ценные породы дерева (кедр и тамариск), драгоценности и т. д., чтобы к 6-му числу они изготовили, не отлучаясь из храма, две ритуальные статуэтки. 4-го числа жрец молился перед статуями Бэла (Мардука) и его супруги Бэлтии (Сарпаниту) и зачитывал поэму о сотворении мира – ту самую «Энума элиш», фрагменты из которой приведены ранее; что интересно, зачастую борьба Мардука с Тиамат показывалась в своего рода священной театральной постановке, мыслилась же не как прошлое (разовый акт творения), но как нечто, разворачивающееся именно сейчас (недаром жрец возвещал: «Да продолжает он (Мардук. – Е.С.) побеждать Тиамат и сокращать ее дни!»). В 5-й день жрец вновь молился перед божественными супругами, причем, обращаясь к Мардуку, говорил: «Господь мой – бог мой, господь мой – владыка мой; есть ли господь иной, кроме него?» Человек, знакомый с христианством, сразу вспомнит библейскую заповедь «Шма Исраэль» («Слушай, Израиль»): «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть» (Втор. 6:4). А кого нелегкая заносила в церковь за богослужение на Троицу, припомнит и иное, еще более подходящее: «Кто Бог велий яко Бог наш? Ты еси Бог, творяй чудеса…»
5-го числа имело место ритуальное очищение храмов, которое совершал особый маг типичными шаманскими способами – окроплением водой, окуриванием, ударами в тимпан, помазанием дверей храма кедровым маслом и т. д., после чего отрубал голову барану, тушкой которого обтирал храм, сопровождая данное дело молитвословием. Затем и тушка, и голова выкидывались в реку Евфрат. Утром 6-го числа извлекалось на свет особое покрывало – «золотое небо»; Мардук приглашался в храм изгнать всю скверну, ему накрывали роскошный стол (к этому моменту мы вернемся позже), в святилище приглашался царь, который исповедовался у статуи Мардука следующим образом. Он слагал с себя все атрибуты власти, жрец складывал их у подножия статуи, после чего давал царю пощечину, проводил перед статуей и, взяв за уши, ставил на колени. Царь исповедовался; вот пример исповеди Междуречья, который был бы вполне уместен в устах любого христианина, если исключить из него упоминание «неведомого бога» и богини: «О, Господь, велики грехи мои! О, бог, которого я не знаю, велики грехи мои!.. О, богиня, которую я не знаю, велики грехи мои!.. Человек не знает ничего, он не знает даже, грешит он или творит добро… О, мой Господь, не отвергай своего слугу! Грехов моих семижды семь… Изгладь мои прегрешения!» Известно, что на «исповеди» царь оправдывался: «Я не совершал греха, о Господь моей страны, я не оставлял заботу о твоей божественности», а жрец ритуально отвечал ему: «Не бойся… Мардук услышит твою молитву. Он расширит твое царство…» По очистке совести жрец возвращал царю его инсигнии, причем второй раз давал пощечину и внимательно наблюдал: если текли слезы – бог простил царя, если нет – значит, еще гневался. Так или иначе, формальный процесс отречения от власти завершался ее возвращением и благословением божества на продолжение правления после очередного поистине скоморошного «обнуления». Порой царь брал статую за руку, словно физически принимая власть. 40 трехфутовых тростинок связывались пальмовой веткой и помещались в храмовый ров, туда же добавлялись мед, молоко и масло, приводили белого быка, которого, надо полагать, с молитвами там и сжигал царь, собственноручно запаливая огонь. Вечером того же дня обезглавливались и сжигались две ритуальные статуэтки из кедра и тамариска (до того им предлагали ритуальные хлебцы). К этому моменту М. Элиаде привязывает отпущение козла, аналогичное иудейскому, – на него возлагали все грехи и изгоняли в пустыню (см.: «И возьмет двух козлов и поставит их пред лицом Господним, у входа скинии собрания; и бросит Аарон об обоих козлах жребии: один жребий для Господа, а другой жребий для отпущения; и приведет Аарон козла, на которого вышел жребий для Господа, и принесет его в жертву за грех, а козла, на которого вышел жребий для отпущения, поставит живого пред Господом, чтобы совершить над ним очищение и отослать его в пустыню для отпущения… И совершив очищение святилища, скинии собрания и жертвенника, приведет он живого козла, и возложит Аарон обе руки свои на голову живого козла, и исповедает над ним все беззакония сынов Израилевых, и все преступления их, и все грехи их, и возложит их на голову козла, и отошлет с нарочным человеком в пустыню: и понесет козел на себе все беззакония их в землю непроходимую, и пустит он козла в пустыню» (Лев. 16:7—10, 20–22).
8-го числа статуи Мардука и его жены перевозили в ритуальной лодке на колесах в загородный храм, Бит Акиту, именуемый «чертогом богов». Туда же свозились статуи иных богов, бог старого года (зимнего солнца) передавал власть богу года нового (Мардуку), божественный совет решал судьбы грядущего года, затем Мардук возлежал со своей женой (исполнял это действо, опять же, царь-батюшка с храмовой проституткой, причем М. Элиаде считает, что это было лишь кульминацией коллективной оргии), и 11-го числа богов развозили обратно по их храмам.
Тот же румынский автор дает следующую трактовку всего происходившего, видя в нем ежегодное повторение космогонии, т. е. рождения мира: «В Вавилоне во время церемонии акиту, которая проходила в последние дни старого и первые дни Нового года, торжественно декламировали Энума элит (так в тексте. – Е.С.) – «Поэму о Сотворении». Ритуальная декламация воспроизводила бой Мардука с морским чудовищем Тиамат. Бой происходил ab origine и положил конец Хаосу в результате победы бога. Из останков Тиамат богом создан Космос, а из крови демона Кингу – главный союзник Тиамат – человек. В том, что это воспевание Сотворения было именно восстановлением в настоящем космогонического акта, нас убеждают как ритуальные действия, так и тексты, произносившиеся в ходе церемонии. В самом деле, бой Мардука с Тиамат имитировался борьбой двух групп исполнителей. Эту церемонию, включенную в сценарий празднеств по случаю Нового года, мы встречаем у хеттов, египтян и в Рас-Шамра. Борьба между двумя группами исполнителей повторяла переход от Хаоса к Космосу, т. е. воспроизводила в настоящем космогонию. Мифическое событие вновь становилось настоящим. «Можно ли продолжить побеждать Тиамат и сократить ее дни!» – восклицал отправлявший богослужение. Бой, победа и Сотворение происходили именно в этот момент, hic et nunc. Новый год, представляя собой восстановление космогонии в настоящем, предполагает возобновление Времени с самого Начала, т. е. реставрацию первичного, чистого Времени, существовавшего в момент Сотворения. Поэтому по случаю Нового года предпринимались различные акты очищения и изгнания грехов, демонов или просто-напросто какого-нибудь козла отпущения. Ведь это было не просто цикличным завершением какого-то временного отрезка и началом нового (как представляет это себе, например, современный человек), но и повержением старого года, ушедшего времени. В этом, собственно говоря, и заключался смысл ритуальных актов очищения: сожжение, уничтожение грехов и ошибок человека и всего общества, а не просто «очищение». Навруз – персидский Новый год – это празднование дня Сотворения Мира и Человека. Именно в день Навруза происходило, по выражению арабского историка Бируни, «возобновление Сотворения». Царь провозглашал: «Вот новый день нового месяца нового года: нужно обновить то, что истерто временем». А истертыми были человеческое существо, общество, Космос. Это разрушающее время было мирским временем, собственно длительностью. Необходимо было свернуть его, чтобы воссоздать мифический момент начала существования Мира, погрузиться в «чистое», «сильное» и Священное Время. Истекшее мирское время ниспровергалось с помощью обрядов, означавших нечто подобное концу света. Тушение огней, возвращение душ умерших, пренебрежение сословными различиями, как например, во время сатурналий, эротические вольности, оргии и т. п. символизировали погружение Космоса в Хаос. В последний день старого года Вселенная растворялась в первичных Водах. Морское чудовище Тиамат, символ мрака, аморфности, непроявленности, воскресало и вновь становилось страшным. Мир, существовавший в течение всего года, реально исчезал, потому что Тиамат вновь была там, Космос был низвергнут, и Мардук старался вновь сотворить его после новой победы над Тиамат… (Во время этого празднества) человек символически становился современником космогонии. Он присутствовал при Сотворении Мира».
Прежде чем продолжить разговор о праздновании, приведем рассказ из библейской книги Даниила о том, как иудейский пророк, бывший советником вавилонских и персидских царей, изобличил «трапезу Вила» (читатель помнит, что он же Бэл, он же Мардук): «Царь Астиаг приложился к отцам своим, и Кир, Персиянин, принял царство его. И Даниил жил вместе с царем и был славнее всех друзей его.
Пророк Даниил. Роспись Сикстинской капеллы. Художник Микеланджело
Был у Вавилонян идол, по имени Вил, и издерживали на него каждый день двадцать больших мер пшеничной муки, сорок овец и вина шесть мер. Царь чтил его и ходил каждый день поклоняться ему; Даниил же поклонялся Богу своему. И сказал ему царь: почему ты не поклоняешься Вилу? Он отвечал: потому что я не поклоняюсь идолам, сделанным руками, но поклоняюсь живому Богу, сотворившему небо и землю и владычествующему над всякою плотью. Царь сказал: не думаешь ли ты, что Вил неживой бог? Не видишь ли, сколько он ест и пьет каждый день? Даниил, улыбнувшись, сказал: не обманывайся, царь; ибо он внутри глина, а снаружи медь, и никогда не ел, не пил.
Тогда царь, разгневавшись, призвал жрецов своих и сказал им: если вы не скажете мне, кто съедает все это, то умрете. Если же вы докажете мне, что съедает это Вил, то умрет Даниил, потому что произнес хулу на Вила. И сказал Даниил царю: да будет по слову твоему.
Жрецов Вила было семьдесят, кроме жен и детей. И пришел царь с Даниилом в храм Вила, и сказали жрецы Вил