Дикторы новостей на все лады ругали природу, словно она тоже добавляла человечеству проблем к тем, что уже имелись.
— Мам, а учительница сказала, что это люди виноваты, что с природой такое творится. Это правда? — сын заглянул Мирославе в глаза.
— Все может быть.
Думать о том, что люди угробили не только большую половину человечества, но и природу, не хотелось. Хотелось горького шоколада, чашку кофе, морского воздуха и шума прибоя. И солнца! Чтоб лежать на горячем песке рядом с мужем и сыном и ни о чем не думать.
— Малыш, — постучалась она в комнату к сыну, — я пошла за едой. Задвинь засовы.
— Ты опять, мам, — вздохнул выглянувший из своей комнаты ребенок. — Мне уже десять лет, а ты все малыш, да малыш.
— Да, ты у меня уже взрослый, — развернулась она возле двери и серьезно посмотрела на сына: — Ты помнишь пароль?
— Мам, ну сколько можно? Я не выживу без тебя и открою в любом случае — даже если ты уже станешь зомби.
— Совсем взрослый, — нахмурилась Мирослава, — а раньше ты меня слушался.
Провела пальцами по темным, непослушным кудрям, зачесывая их набок, как укладывал волосы его отец.
Посмотрев на дверной экран, Мирослава выскользнула на лестничную площадку. Дождалась, пока сработают все засовы на двери и щелкнет замок. И только после этого пошла вниз по лестнице. В подъезде тихо, но это совсем ничего не значит. Кто угодно мог затаиться в квартирных тамбурах или выпрыгнуть из ниши мусоропровода. Лучшая подруга считала Мирославу параноиком, но ей было плевать — у подруги никого не было, а у нее был сын.
…Очередь извивалась змеиным хвостом — от пункта выдачи до некогда оживленной магистрали. Сейчас этот район города все меньше напоминал о том, что совсем недавно в будни здесь кипела жизнь.
— Впереди примерно триста человек, — глянув на табло пункта выдачи, прошептала Мирослава, и пошла искать свое место согласно номеру.
Впереди и сзади нее стояли органические зомби. Пожилую леди, похожую на мексиканскую ряженую со Дня Мертвых, еще можно терпеть, она практически мумифицирована. А вот экземпляр сзади источал вокруг себя запах гниения.
— Из какого холодильника он вылез, и как получил номер в очереди? Наверняка ради этого кого-то убил, — пожаловалась сама себе Мирослава, добавив свой голос к гулу роптания, стоящего над очередью.
Леди, любительница поговорить, жаловалась, что ее ноги ночами приходят грызть крысы. Она уже лишилась нескольких пальцев. Хорошо, что боли давно не чувствует. А пришла она за средством для дубления кожи. Она актриса, все еще играет в театре.
За спиной Мирославы раздавались странные чавкающие звуки, словно кто-то разрывал что-то мясное. Зомби не кусают и не едят людей, но убить и покалечить могут запросто. Мимо пронеслись роботы-полицейские — в конце очереди завязалась драка. Мирослава оглянулась. Из дерущейся толпы выкатилась чья-то голова. Трупный запах от стоящего сзади зомби ударил ей в нос с такой силой, что она, покачнувшись, упала на тротуар. Желудок дернулся… но девушка, подавив приступ рвоты, попыталась встать.
Один из полицейских обернулся и заметил прилично одетую девушку на асфальте, в окружении зомби разной стадии разложения. Подхватив телескопическими руками подкатившуюся к нему голову, он пошел к Мирославе.
“При первой же возможности куплю маску!” — пообещала себе девушка.
Она почти встала, когда ей под ноги упала голова, которую не удержал полицейский — скальп остался у него в руках, а голова ткнулась лицом в кроссовки Мирославы. Девушка вскрикнула от омерзения и автоматически отфутболила ее назад к полицейскому. В то же мгновение безжалостные механические пальцы робота схватили ее за шею.
— Ых! Ых! — Мирослава лихорадочно пыталась вдохнуть хоть глоток воздуха. Титановая рука выдернула ее из толпы и поднесла к жужжащим сервоприводами глазам робота.
Простите! — прохрипела девушка, едва только пальцы робота ослабили хватку.
— Серьезно? — раздался смех оператора, управляющего роботом. — Ты подхватила вирус, ээээ… отдавая супружеский долг?
— Да. Информация выводится на правый глаз и когда волнуюсь, процессор дает сбой и я вижу мужа. Да, тот самый момент. И потом я долго не могу прочесть буквы и цифры. Все смешивается.
— И вы видите…
— Его лицо.
— Простите, мэм, — робот аккуратно поставил девушку обратно на землю. — Ваши датчики подали сигнал SOS.
Потирая шею, Мирослава оглянулась на стоящего за ее спиной зомби. Желудок опять дернулся, и девушка дернулась вместе с ним, зажимая нос и отчаянно моргая, пытаясь сбросить цифровой шум в глазу. Робот развернулся к зомби, а тот поднял руку, предъявляя номер электронной очереди. Только левую руку с номером он держал в правой руке. Также как и чуть ранее девушку, робот схватил зомби за шею, тот, резко дернувшись, вырвался и побежал… Но голова оторвалась от туловища, а тело успело пробежать по инерции с десяток метров.
— Моя очередь семьсот два. Моя очередь… Моя очередь… Моя… — забормотала голова.
Робот отошел от очереди к остановившемуся в растерянности телу — в одной руке у него была голова, бессвязно повторяющая слова, второй он прихватил за плечо тело и повел с собой. На земле остались лежать голова без скальпа и рука с наладонником. Цифра семьсот два горела ярким зеленым цветом. Экран дисплея яркий. Значит, человек, у которого зомби оторвал руку, был еще жив…
Мимо промаршировал еще один робот-полицейский. Он остановился подобрал голову и руку огляделся и пошел дальше.
…Еду выдали порошками.
— А сыворотка для меня? — спросила оператора на выдаче Мирослава.
— Новое постановление, — опустил глаза оператор, — бесплатная сыворотка только для работающих на корпорацию. Остальные могут ее купить… где достанут.
Это значит на черном рынке, который славится тем, что в него можно войти… и назад уже никогда не выйти.
— Моему ребенку десять лет. Я единственный опекун.
— Не положено.
Порошки легкие, но объемные. Мирослава разложила пакеты с едой по двум рюкзакам, нацепив один из них как обычно сзади, а другой спереди, и пошла домой.
В подъезде кто-то разговаривал, но разговор был похож на тихое бормотание робота уборщика, которого иногда выпускал убираться на лестницу кто-то из соседей.
На лестничной площадке Мирославу ждал сюрприз — под дверью ее квартиры, хаотично размахивая руками, стоял зомби.
— Ян! — застонала Мирослава, узнав мужа.
Где находится звонок в дверь зомби, видимо, уже не помнил. Грязная одежда, свисала рваными клочьями. Похож на пугало. Руки и ноги на месте. Кожа обтянула череп и потемнела. Глаза полуприкрыты тонкими, как папирус, веками, волосы почти все выпали. Типичный органический зомби.
Ученые так и не смогли объяснить, что происходит с людьми, ставшими органическими зомби. За счет чего живут их тела, почему кто-то потерял связь с реальностью и максимум, что он может это произнести отдельные слова или кусочки фраз, а кто-то остался в своем уме и продолжает относительно уверенно функционировать?
— Слава. Слава. Слава, — повторял страшный беззубый рот. Вместо «Слава» у него получалось «Шлава», но Мирославе слышалось другое слово.
— Кого ты зовешь — меня или сына? — спросила Мирослава. — Ты помнишь нашего сына, Мстислава? Мы для тебя еще существуем? Или мы уже тени, скользящие мимо тебя по улицам? Ян, ты меня слышишь?
Двери при зомби открывать нельзя. Зомби хитрые и опасные. Даже лежащий на земле скелет может резко вскочить и покалечить. Громко хлопнув в ладоши, Мирослава привлекла внимание. Зомби обернулся. Девушка прыгнула, помахала руками. Он хаотично махнул в ответ. А у нее опять паника — левый глаз видит реальную картину нашего мира, а правым глазом сквозь цифры — улыбается Ян. Зомби пошел к Мирославе, беззвучно открывая черную пропасть рта, и одновременно с этим Ян в правом глазу прикрывает свои глаза от удовольствия. Мирослава на мгновение замерла… И зомби резко бросился на нее. Увернувшись, она побежала наверх, набирая в наладоннике номер подруги, живущей десятью этажами выше. Дыхание сбивалось… чертовы рюкзаки!. Можно задний рюкзак скинуть, оставив добычу в руках Яна, но есть больше будет нечего.
— Ядвига, открывай дверь! — Мирослава выплевывала слова на бегу.
Бежать еще два этажа, а он ее почти догнал. Почти схватил за руку на повороте.
— Что ж ты такой шустрый, милый? Оставь нас в покое! Ты больше не человек!
Крик Мирославы останавливает зомби, а девушка взлетает на нужный этаж, и перед ней распахивается дверь. Проход свободен. Последний рывок, и спасительный лязг бронированной двери отсекает опасность. Успела! Счастливо хрипя подобием смеха, Мирослава медленно опустилась на пол, скользя по стенке спиной.
— Кто за тобой гнался, мать родная? — рассматривает что-то на дверном экране подруга. В руках у нее бейсбольная бита. В прошлый раз, при сходных обстоятельствах, она встретила Мирославу с винтовкой, которую позже они с ней потеряли, отбиваясь от стаи подростков. — Зомбак. Сейчас вызову бригаду отлова. Как он интересно попал в дом? Наверно, кто-то бросил дверь в подъезд открытой.
— Это Ян, — нахмурившись, выдохнула Мирослава. — Если на зомби вызывают отлов, то это все. Умом я понимаю, что для Яна уже давно все закончилось, но он был мне мужем, другом, прекрасным любовником и хорошим папой нашему сыну.
— Не объясняй мне то, что и без тебя знаю, — огрызнулась подруга.
Подруги ждали очистки подъезда, деля на двоих одну таблетку чая. Напиток получился слабенький, словно чай в заварочном чайнике заваривали уже много раз. Ядвига была чипирована как и Мирослава, но умная пыль вируса сожгла в ней всю синтетику, сделав ее почти чистым человеком. Теперь она страдает от разных болезней, и ей постоянно нужен обезбол или антибиотик.
— Ты меня слушаешь, Мира? — возмутилась подруга. — Слон сказал, что если сыворотка нужна срочно, то единственный способ получить ее сегодня — это выставить себя на аукцион интимных услуг и молиться, чтоб твое тело купили побыстрее. Промедление сама знаешь, чем грозит. А потеряешь память, хоть и частично, работу больше не найдешь. Что ты выбираешь?