Впрочем, об этих своих подозрениях мама тогда (и, вообще, до сегодняшнего разговора с Санькой) так никому ничего и не рассказала. А когда, какое-то время спустя, председатель вдруг неожиданно поинтересовался судьбой найденного в лесу агрегата, мама пояснила ему, что муж разобрал этот агрегат до мельчайших деталей ещё летом. А куда потом подевались эти самые детали – она совершенно не в курсе. И председатель, махнув рукой на агрегат, лишь попросил у мамы разрешения забрать из папиной мастерской всё то оборудование, которое когда-то папе предоставил колхоз. На что мама ответила, что председатель может забрать из сарая всё, что посчитает необходимым, потому что ей самой ничего из этого барахла не нужно.
Именно этого никак не мог простить Санькиной маме Иван, словно муравей по крупицам собирающий отовсюду инструменты и, вообще, всё металлическое. Впрочем, сказал он об этом лишь Саньке и то по большому секрету, а, сказав, тотчас же о сказанном пожалел. Он ожидал, что Санька здорово обидится за мать, а она лишь, как-то по-взрослому вздохнув, сообщила враз повеселевшему Ивану, что очень даже его понимает.
Председатель действительно изъял из сарая всё, кроме стола, табурета и дивана. Правда, он вскоре принёс маме деньги за конфискованное оборудование (не очень большие, правда), а потом ещё и долго извинялся.
– Если Петрович вдруг объявится – всё ворочу, – пообещал он напоследок.
Но отец так и не объявился. А вскоре маме с Санькой предоставили собственное жильё: двухкомнатную квартиру в доме на две семьи. Во второй половине дома поселилась тётя Клава, вновь помирившаяся с мамой. Вот тогда-то Санька впервые и повстречала Ивана…
А бывшее их жильё забили досками, и Санька никогда больше там не была. Как и в старом сарае, в котором когда-то, давным-давно, располагалась папина мастерская.
Глава 3
От Ивана у Саньки никогда не было никаких секретов и она, разумеется, уже на следующий день пересказала своему другу всю, полученную от мамы информацию. Произошло это, когда они возвращались из школы домой, и пересказ информации занял у Саньки почти весь путь.
– Интересно… – задумчиво проговорил Иван, когда Санька закончила, наконец-таки, долгое своё повествование и, одновременно с этим, они остановились у калитки, ведущей к Санькиной половине дома. – Странно только, что мама твоя моей ничего об этом раньше не рассказывала…
– Почему ты думаешь, что не рассказывала? – удивилась Санька… впрочем, она и сама уже знала ответ на этот вопрос.
При всех положительных качествах тёти Клавы (в первую очередь, необычайной доброте и отзывчивости), доверить её хоть какую тайну было практически невозможно. В том смысле, что тайна эта на следующий же день просто переставала быть тайной для всей деревни без исключения.
– И что ты обо всём этом думаешь? – тут же задала Санька Ивану следующий вопрос. – Куда, по-твоему, исчез мой папа в тот вечер?
Иван ничего не ответил, лишь задумчиво почесал затылок. Он, вообще-то, никогда ни на один вопрос так, сходу, не отвечал, ему всегда требовалось хоть какое-то время, чтобы хорошенько каждый, даже самый простой вопрос обдумать.
– Ну ладно, подумай пока, – милостиво разрешила приятелю Санька. – А я домой пойду! Додумаешься – приходи!
– Слушай, а пошли ко мне обедать! – вдруг предложил Иван. – Мама утром борщ вкусный сварганила.
– Борщ, говоришь?
Санька обожала борщ.
– И котлеты на второе, – добавил Иван. – С картофельным пюре.
– Ладно, – не смогла устоять перед соблазном Санька. – Сейчас рюкзак сброшу, переоденусь и сразу же прибегу.
Борщ и в самом деле оказался вкусным до невозможности, котлеты тоже не подкачали, так что во время обеда никакого продолжения разговора не последовало. Но сразу же после обеда Санька требовательно посмотрела на Ивана.
– Ну, высказывай своё мнение! – сказала (а вернее, приказала) она, усаживаясь на диван. – А потом я своё мнение выскажу.
– А может, сначала ты своё? – начал, было, Иван, но Санька лишь отрицательно мотнула головой.
– Своё мнение я знаю и так! – вполне резонно заявила она. – Меня в данный момент именно твоё интересует! Да ты садись, нечего передо мной столбом телеграфным маячить!
Иван, который и в самом деле сильно вытянулся буквально за несколько месяцев, тут же отошёл от Саньки и робко присел на самый краешек дивана. В последнее время он почему-то очень робел и терялся в Санькином присутствии…
– Ну! – проговорила Санька некоторое время спустя. – Ты что, заснул?
– Слушай, а может твой папа, это… инопланетянин? – выдал, наконец, своё мнение Иван. – А кабина эта непонятная – его космический корабль?
– Ты и в самом деле так думаешь?
Санька внимательно и даже с каким-то интересом посмотрела на Ивана.
– Ты так думаешь?
– Да нет, конечно! – засмеялся, было, Иван, но тут же резко оборвал смех, потому как Санька сердито обожгла его взглядом. – А ты сама как считаешь?
– Я?
Санька задумалась, и некоторое время лишь молча смотрела себе под ноги. Потом она вздохнула, подняла голову и внимательно посмотрела на Ивана. Внимательно и как-то оценивающе, что ли…
– Поклянись, что никому ничего не скажешь?
– А кому это я когда говорил?! – даже обиделся Иван.
– И тёте Клаве тоже!
– Да не скажу я никому! – буркнул Иван, исподлобья глядя на Саньку. – А сомневаешься – можешь не говорить!
– Да не сомневаюсь я! – досадливо поморщилась Санька. – И вообще, я считаю, что мой папа…
Не договорив, Санька смолкла, ещё немного помолчала и вдруг выпалила одним духом:
– Я считаю, что мой папа… что он – из будущего!
Выпалив это, она вновь замолчала. Иван тоже молчал, как бы переваривая только что услышанное.
– Из какого будущего? – проговорил он после довольно-таки продолжительного молчания.
– Из нашего далёкого будущего! – пояснила Санька. – А аппарат этот непонятный на самом деле – его «машина времени».
Замолчав, Санька в который раз уже внимательно посмотрела на Иван. Вид у него был не просто удивлённый, а даже несколько оторопелый, что ли…
– С чего ты взяла, что папа твой… – начал, было, он, но Санька тут же его перебила.
– Слушай, да ведь всё сходится! – воскликнула она, пододвигаясь к Ивану вплотную и даже хватая его за руку. – Всё просто идеально сходится! Папа объявляется в нашем лесу неизвестно откуда, ничегошеньки о себе не помнит… а потом в этом же лесу обнаруживают непонятный этот агрегат…
– Так его ж только через несколько лет обнаружили, – напомнил Иван. – И притом, в таком месте, хоженом перехоженном…
Санька задумалась на мгновение. Впрочем, почти сразу же разрешила загадку.
– Просто аппарат почему-то покинул папу, а сам исчез, вернувшись в своё далёкое будущее! А потом, через несколько лет, вдруг снова на этом же самом месте объявился! Как тогда, в сарае… помнишь, я тебе рассказывала?
Иван ничего на это не ответил.
– Ну вот, а папу в тот момент, когда аппарат его сюда доставил, какими-то лучами или волнами так шибануло, что всю память напрочь отшибло. А потом, когда он вновь увидел свою потерянную «машину времени», память к папе быстро начала возвращаться, и он…
Не договорив, Санька замолчала и посмотрела на Ивана.
– Вот так я считаю… – сказала она и вновь замолчала.
Она ждала, что же такого скажет ей Иван, но тот лишь молча и с какой-то даже непонятной жалостью смотрел на Саньку. И довольно таки продолжительное время.
– Ну, чего ты молчишь?! – не выдержала Санька. – Уставился и молчит! Выскажи, наконец, и своё авторитетное мнение!
– А не обидишься? – несколько неуверенно поинтересовался Иван. – Пообещай, что не обидишься!
– Обещаю! – медленно проговорила Санька. – Говори!
– Я считаю… – начал, было, Иван и вновь замолчал.
– Ты считаешь… – продолжила за него Санька. – Ну, что ты считаешь?!
– Я считаю, что твой отец просто бросил вас! – одним духом выговорил Иван. – Как и мой!
Высказав всё это, Иван молча и с какой-то даже робостью взглянул на Саньку.
– Давай, продолжай! – подбодрила его Санька, глядя куда-то себе под ноги.
– А что продолжать?! – буркнул Иван. – Вернулась память – вспомнил о своём прошлом! О жене, о ребёнке… ну и рванул к ним, вас оставив…
– Я – его ребёнок! – вдруг закричала Санька, вскакивая с места. – Я – его единственный ребёнок, понятно?! И я не виновата, что у тебя не было отца, что его совсем у тебя не было! А вот у меня был! И есть! И будет! И пошёл бы ты!
Бросив всё это прямо в лицо Ивану, Санька вылетела из комнаты, хлопнув напоследок дверью с такой силой, что даже стёкла в окнах зазвенели.
Примчавшись домой, Саньку сразу же бухнулась в кровать и… разревелась. И долго ревела, сама не совсем понимая истинную причину этих своих горьких слёз.
А, наревевшись, вдруг обнаружила, что Иван стоит у порога, переминаясь с ноги на ногу. Поняв, что обнаружен, он виновато улыбнулся.
– Садись, чего стоишь! – буркнула Санька сиплым от слёз голосом. – Ноги не казённые!
Пододвинув к себе ногой ближайший табурет, Иван осторожно присел на самый его краешек.
– Ты, это… извини! – проговорил он, глядя себе под ноги. – Не обижайся, ладно?
– Это ты извини! – сказала Санька, усаживаясь в кровати. – Тем более что, скорее всего, ты абсолютно прав, и он просто бросил нас и сбежал, не прощаясь! А я… я всё нафантазировала, дура наивная!
Иван вздохнул и некоторое время молчал. Точнее, оба они молчали некоторое время.
– А может, у твоего папы просто не было другого выхода, – стараясь быть справедливым, проговорил, наконец, Иван, прерывая тягостное это молчание. – Вот мой, например, так он даже моего рождения дожидаться не стал…
– И что с того, что мой дождался?! – сказала Санька и, смахнув ладошкой со щеки последние остатки слёз, добавила: – Оба наших папы, как говорится, затерялись в пространстве и времени.
– Это твой – в пространстве и времени, – внёс поправку Иван. – А мой – всего лишь в нашем российском пространстве.