…И вот уже близка его мечта, созданы мастером сильные крылья, чтобы взлетел Итан к солнцу. Но усомнился юноша, разве достойно это простое механическое изделие того, чтобы навестить само золотоликое светило? Для красоты оковал он себе крылья золотом… Да только позолоченные крылья уже не смогли поднять его ввысь. Так и ходит с тех пор Итан по земле, волочит за собой дивные крылья…
…Замок-на-мосту был виден издали, а по мере приближения производил и вовсе неизгладимое впечатление.
Узкий пролив рассекал земли от внешнего океана до внутреннего моря. Перебраться с одного берега на другой можно было либо по воздуху, либо через Замок, который и служил этим самым мостом.
Низкие, дождевые тучи сумрачно клубились, придавая Замку монументальность и строгость очертаний. Кажется, на другой стороне разлома они были гуще.
Тянулись ввысь странной формы опоры, свивались крепления. Гранитные ребра выгибались, удерживая колоссальную тяжесть постройки. В скалистые берега намертво впились каменные жилы, сплетаясь в сложный узор. Замок казался выросшим прямо из земли.
На темных и прозрачно-хрустальных шпилях полоскались знамена, в основном торговых гильдий и воздушных перевозчиков, и вились вокруг них черные крылатые точки — то ли птицы, то ли гигантские нетопыри. Для летух крупноваты.
Но ни одной лодки не реяло у причальной мачты. Наверное, из-за непогоды.
— В город нам соваться не стоит, — Элия привстала в седле, вглядываясь вперед. — Потребуют подорожную и налог…
— Что мы там забыли, в этом городе, — не без смутного сожаления отозвался Брюс.
Небольшой городок с разноцветными остроконечными крышами расселся на тракте, словно неумелая западня. Над ним, как отяжелевшие от сытости ласточки, лениво кружили сторожевые скаты. Широкий мощеный тракт вливался в главные городские ворота и выбирался из дальних ворот уже изрядно отощавшим, словно в городе из него хозяйственные обитатели наковыряли часть камней.
Экономные путешественники огибали город по вполне утоптанной дороге, змеиным изгибом улегшейся вокруг стены. Оная явно казалась гораздо привлекательнее отсутствием таких архитектурных излишеств, как будки сторожей.
— Напрасно спешите, — ревниво заявил какой-то горожанин, кативший по главной дороге тележку с небольшим бочонком, опоясанным жестяными обручами, как брыкливый младенец лентами. — Не пройдете сейчас через Замок. Все одно в городе придется ночевать… — Он разогнулся, смахнул со лба пот и приосанился.
— Почему не пройдем?
— А льет на той стороне со вчерашнего дня.
Они посмотрели, куда указано. За обрывом, на другой стороне, и впрямь клубилась расшитая серой, блескучей канителью насыщенная мгла. Из важных интонаций горожанина можно было предположить, что речь идем минимум о вселенском потопе.
— Дождь, что ли? — неуверенно спросила Элия, не спеша разочаровываться. — Вы про дождь?
— Это у вас на востоке — дождь, — горожанин ловко подхватил попытавшийся скатиться с тележки бочонок и пропыхтел в сердцах: — А у нас — стихийное бедствие! На той стороне все дороги развезло, не проедете даже на… — Он вдруг с новым выражением посмотрел на смирного от усталости Лако. — Господа, а вот ежели вы согласитесь подсобить мне с моей заботой, то я вам подскажу таверну, где вас угостят отменным заварцем на плясоцвете с сушеными корочками солнечника… Или изысканными винами выдержки допотопного года!
Как заманчиво. Брюс поймал рассеянный взгляд спутницы, явно уже поглощенной предстоящими за Замком открытиями (чтобы не сказать катастрофами), и с сожалением покачал головой:
— Спасибо, своих забот хватает…
Ну почему у них постоянно нет времени воспользоваться редкими благами путешественника?
…По мере приближения Замок-на-мосту становился все отчетливее похож не на строение, а на живое существо, разлегшееся между двумя берегами. Эдакий гранитный зверь, запустивший лапы к бьющейся в щели, косматой от ярости воде. Вот-вот схватит…
Если верить карте, то мост возвели над узким проливом, соединяющим океан и Внутреннее море. Так что вода внизу, кипящая между скал, была соленая.
А еще стало заметно, что часть башен наверху снесена и наверху зияет явно не предусмотренная создателями длинная дыра в стенах и перекрытиях, которую лишь из вежливости можно обозвать отверстием для широкого обзора на пролив… Там клубилось багровое мерцание огней.
— Нет, господа… — прицеливаясь, как лучше обогнуть докучливых приставал, заученно бормотал плечистый верзила в форменном сюртуке. — Сегодня лодка больше не прилетит. Только час назад отбыла…
Верзилу перехватили у самого подножия винтовой лестницы, обвивающей причальную мачту. Ловкая попытка резко рыскнуть в сторону, избежав дальнейшего общения с целым семейным выводком жаждущих срочно воспользоваться услугами воздушного корабля, не удалась. Дородный усач заступил ему путь.
Верзила покорно отпрянул, обреченно пояснив:
— У нас всего одна лодка. И она улетела… Да, всего одна… Потому что от центра далеко, мы и одну-то лодку порожняком гоняем… Да, изредка бывает, что народу много… Не повезло, — верзила развел руками. — О! А вон, кажется, что-то в тучах…
Пока клюнувшие на детскую уловку несостоявшиеся пассажиры обернулись с надеждой поглазеть на тучи, верзила ловко юркнул мимо и умчался прочь.
Его коллега, коротавший время на причальной площадке на верхушке мачты, бросал куски хлеба черным тварям, хищно кружившим вокруг фонаря. Ветер разносил мерзкое шипение и скрежет.
Зубы у этих летунов железные, что ли?
Разочарованное семейство одинаково втянуло головы в плечи и обреченно поплелось коротать время в разноголосице нижнего этажа.
Каменные и пологие ступени главной замковой лестницы распадались надвое. Половина вела к нижнему ярусу. Туда поворачивали торговые караваны и заходили путники попроще. Там было оживленно и чадно. Сверкали огоньками и дразнили красками вывески лавок и магазинчиков, сидевших плотно, как зерна в початке.
Сразу за въездом маячила крыша трактира. По пологим, истертым до блеска ступеням одну за другой заводили лошадей на постоялый двор. А разряженную карету вкатывали по бревенчатому пандусу.
Тут и выяснилось, что можно сэкономить на городских налогах, а от частных никуда не сбежишь. В гранитных воротах высились фигуры стражей.
— По серебряку с каждого, — усатый страж повернул равнодушную физиономию в пятнышках комариных укусов. — И за гиппогрифа… Э-э… — Он пошевелил губами, подсчитывая, покосился на воротную арку, прочитав одним глазом что-то на обратной стороне, и воодушевленно закончил: — За гиппогрифа по двойному тарифу, как за лошадь и как за птицу, итого — четыре серебряка и три медяка…
— Грабеж! — возмутилась Элия. — Что значит по двойному тарифу?!
— Ха, — хмыкнул мужик, разбиравший поодаль веревки на возу, — вы бы видели, как они за драконов дерут! По четырем тарифам, как за лошадь, как за змею, как за птицу, да еще и как за оружие!
— А почему как за птицу?
— Так дракон яйца кладет…
— Поговорите тут еще! Распоряжение барона Теоринамидора Ухватца.
— А если бесплатно перелететь?
— Не выйдет. Там над проливом гадюки водятся, они на всякую живую тварь норовят напасть.
— Сам барон разводит, — довольно осклабился страж. — Для таких вот ушлых… От налога господин барон освободил только магов да лиц высокорожденных.
— Еще бы! Небось с них драть деньги он не осмеливается, — мужик даже головы не повернул, делая вид, что поглощен затянувшимся на веревках узлом.
— Это неслыханно! — Элия негодующе притопнула ногой. — С каких это пор барон осмеливается присвоить то, что было выстроено еще до начала времен?
— Баронова земля! Что хочет, то и присваивает. — Красные пятнышки на физиономии стража стали темнеть и сливаться в единое целое, закрашивая лоб и скулы. — А ты, девка, рот-то закрой, пока штраф за оскорбление его светлости не взяли!
— Это незаконно! Да всем известен Договор о…
— Ага. Щас щелкопера позову, пусть закон мне почитает!
— Я наследная баронесса Элиалия Загорская, и я…
— Ха-ха! А я законный наследник графа Яснополяна, а мне приходится тут у ворот ошиваться и всяких проходимцев отваживать!
— Да как ты смеешь, хам?!.
Ну, началось!
Брюс потянул разбушевавшуюся Элию прочь. Сгоряча едва не огреб оплеуху.
— Да как он смеет?! — Элия с силой всадила каблук в стык камней кладки. Брюсу даже искры померещились. — Думает, если здесь край света, то…
— Уймись. Ничего ты сейчас не докажешь.
— Нет, ты слышал? За гиппогрифа, как за лошадь и птицу!
— У нас нет даже трех серебряков, так какая разница, сколько они хотят за гиппогрифа? — раздраженно осведомился Брюс.
— Но это же нечестно!
— Идем, идем! — На них оборачивались, Брюс тянул упиравшуюся девушку подальше, живо припоминая первые дни их совместного путешествия.
Пришлось вернуться к исходной точке и заново оценить исполинский размах древней постройки, изучая второй из возможных путей на другую сторону. Вторая часть, из распавшейся надвое главной лестницы, поднималась выше, к величественной арке, затаившейся меж двух башен.
Вокруг башенных шпилей в кисее изорванных туч вились ленивые ожерелья шаровых молний. Черепичные шелушащиеся конусы крыш смахивали на шляпки старых грибов. В дупла пустых окон заныривали черные твари, походившие на птиц лишь издалека. Две снизились и затеяли свару над фонарем — стало видно, что крылья у них в три сложения и перепончатые, а длинные змеиные тела увенчаны зубастой пастью.
Лако наблюдал за дракой с гастрономическим интересом.
— Гадюки, — мимоходом пробормотала Элия. — Если их не бояться, то они не тронут. А чего нам их бояться?
Действительно. Бояться им следует только самих себя.
— Это плохая идея! — ахнул Брюс, когда Элия, ничтоже сумняшеся, двинулась по пологому скату, к арке верхнего входа, обрамленной стволами исполинских каменных ясеней.