— А мы не можем просто на ней долететь куда нужно?
— Нет, малец, это не фантастика. — Роман усмехнулся. — У этой машины аккумулятора хватит еще минут на десять. Максимум на пятнадцать. А до Сахалинска лететь два часа. Так что тут без вариантов. — Роман сделал еще один маневр, и они спустились ниже уровня крыш. Здания замелькали с обеих сторон и полицейские, оставшиеся выше, казалось, потеряли след.
Маневрировать между зданиями было гораздо сложнее, Максим видел, как Роман постоянно дергает ручку управления, выравнивая курс. Скорость стала заметно ниже, и за очередным поворотом их уже ждали. Две машины полиции стояли на разной высоте между домами, еще две спускались на них со стороны крыши.
— Держись, сейчас будет жарко. — Роман откинул с джойстика защитный колпачок и нажал кнопку. В глазах у Максима потемнело. Звуки смешались в однотонный шум, и только быстрый стук сердца в висках давал понять, что он еще в сознании. Машину бросало из стороны в сторону и, хотя он был крепко пристегнут, его голова моталась, как на ниточке. Через несколько секунд ускорение снизилось, и к горлу подступила тошнота. Максим с трудом подавил ее и крепко вжался в кресло, вцепившись руками в подлокотники. Теперь машина действительно летела. Здания слились в одну серую линию, полиция осталась далеко позади.
По всему периметру кабины алели предупреждающие надписи. Роман, не отвлекаясь от управления, нажал на коммуникатор и сказал что-то, что Максим не расслышал.
— Серега, ты слышишь меня? Мы на подлете, но по-тихому не получилось. Выводи птичку и заводи двигатели, мы будем садиться прямо на полосу. — Максим не слышал, что отвечает собеседник, но заметил, как Роман нахмурился. — Да мне плевать, что скажет управление аэропортом, у меня половина движков накрылась и батарея сядет через минуту. Всё! Встречай.
— Мы разобьемся? — Руки мальчика вспотели от страха.
— Нет, все будет в порядке, парень. Все будет в порядке. — Роман не оглядывался, и Максиму стало понятно, что в порядке все не будет. — Прямо сейчас мы с тобой приземляемся на аэродром. Посадка будет достаточно мягкой, но как только сядем, быстро беги к самолету, мне еще вещи забрать. Ты меня хорошо понял? Повтори, что надо сделать?
— Да, я все понял. Как только сядем, надо будет бежать к самолету.
— Молодец. А теперь держись. До скольки считать умеешь?
— До ста.
— Так много уже не надо, считай до двадцати. Можешь вслух.
— Один.. — Максим начал считать, и почти мгновенно они миновали последние здания. На счет пять в поле зрения появился огромный аэропорт с взлетными полосами, уходящими в море. На счет десять они начали снижаться, и у Максима опять потемнело в глазах, так что считать дальше он не смог. Удар о бетонное покрытие взлетной полосы встряхнул его так, что казалось, что каждая косточка в его теле дрожала и вибрировала.
Не медля ни секунды Роман открыл кабину, выскочил из нее и, отстегнув ремень Максима, поставил его на пол.
— Видишь вон тот самолет. — Роман показывал рукой на стоящий неподалеку самолет с флагом России на борту. — Беги к нему, трап сейчас опустят. Ну, давай мухой.
Максим бежал, как мог, но ноги его не слушались, он спотыкался и два раза чуть не упал. Роман, обвешанный рюкзаками и сумками, обогнал его практически сразу. Не замедляясь, телохранитель кинул в открывшуюся дверь небольшой рюкзак, затем кейс, и к тому моменту, как мальчик пробежал полдороги, уже подавал пилоту большой рюкзак. Затем охранник обернулся, и Максим, увидев его взгляд, обернулся тоже. На взлетную полосу, быстро приближаясь, выехали несколько машин полиции. Максим повернулся обратно к Роману и попытался бежать быстрее, но тут же споткнулся и упал. Не успел он подняться, как крепкие руки подхватили его. Закинув на плечо, охранник вместе с ним взбежал по траппу и, посадив в кресло, крикнул пилоту подниматься в воздух. Максима мутило. Резкие перепады скорости и нервотрепка окончательно вымотали его, и он перестал воспринимать окружающий мир, провалившись в беспамятство еще до того, как они взлетели.
Максим очнулся от непривычно острой боли в левой руке.
— Проснулся, боец? — Роман медленно вводил мальчику серое лекарство из небольшого шприца. — Ты отлично держался для своего возраста. Я даже не ожидал.
— Вы как-то не так укол делаете. Мне больно.
— Да? — Роман чуть нахмурился. — Извини, не часто уколы делаю. Так что уж потерпи пару дней.
— Я могу позвонить маме?
— Нет, извини. — Роман отрицательно покачал головой. — Мы сейчас над морем, обычной связи здесь нет. И не будет еще часа два: пришлось поменять маршрут, чтобы быстрее выйти из зоны ПВО. Потом сможешь позвонить. Есть или пить хочешь?
— Пить. После лекарства обязательно нужно выпить стакан воды. Так мама говорит.
— Что же, стакан воды так стакан воды. — Роман закончил вводить лекарство, вынул использованную капсулу и убрал многоразовый шприц-инъектор в кейс. — Можешь пока поиграть на своем коммуникаторе или посмотреть на облака. Мы как раз проходим грозовой фронт.
Максим кивнул и решил, что на кпк он поиграть всегда успеет, а вот облака так близко видит в первый раз. А посмотреть было на что. Огромные облака были как пена в ванной, такие же пушистые и белые, но только сверху. Внизу облака были черными, и в них то и дело сверкали молнии. Максим завороженно наблюдал, как огромная длинная молния сверкнула через все небо. Она казалась белым деревом, которое повалили на бок, и была такой яркой, что даже зажмурившись, Максим все еще видел ее перед глазами.
Выпив воду, которую принес Роман, мальчик продолжил смотреть в небо. Он буквально прижался носом к холодному стеклу иллюминатора, чтобы получше разглядеть все, что происходит с той стороны. Конечно, езда на воздушной машине была более захватывающей. Но Максиму нравилось бесконечное быстро меняющееся небо, такое разное и такое красивое.
Спустя полчаса, когда его глаза окончательно устали от бесконечной голубизны, он откинулся на спинку кресла и почувствовал, как лекарство начало действовать. Врач всегда говорила ему, что чувствовать, как растут его кости — это нормально. Вот только когда она считала, что Максим ее не слышит, маме она говорила абсолютно обратное.
Максим с самого раннего детства знал, что он особенный. И не только потому, что ему приходилось каждый день принимать лекарства. Его мама получила какое-то специализированное лечение и смогла забеременеть гораздо раньше, чем была полностью излечена лихорадка технологического бесплодия у большинства женщин. Это заняло много времени и связей, но благодаря этому на свет появился Максим. Большинство взрослых души в нем не чаяли, в посольстве он и вовсе был единственным ребенком.
У него были лучшие игрушки, учителя, техника и адаптированные учебные программы. И все это не выходя из здания посольства. Хотя ему хватало с лихвой. Это над землей посольство было всего шестиэтажным. Под землю оно уходило больше чем на тридцать этажей. И везде Максиму были рады. Он с удовольствием вспоминал свои похождения по коридорам с личным воспитателем и не заметил, как задремал.
— Серега, какого черта? — Максим проснулся от тихого, но предельно жесткого голоса Романа. — Дай мне наушники, я сам послушаю.
Через открытую дверь кабины Максим наблюдал, как спокойное лицо Романа превращается в восковую маску.
— А что в других городах? Владивостоке?
— Рома, там то же самое, да и не полетим мы туда: у нас сопровождалка до Сахалинска. Мы уже при взлете нарушили с десяток правил, так что хоть всю ответственность на себя возьми, дальше я не полечу.
— Но ты же сам слышишь, что там теракт, бред какой-то творится.
— Это не теракт, Роман, я тебе еще раз говорю, такое на всех частотах. И не только в России, из Китая и Японии идут сигналы о том же.
— Черт. Черт. Черт… — Роман откинулся в кресле второго пилота. — Ладно, садись. Кружить больше нет смысла.
Максим видел, как телохранитель расслабился в кресле, встряхнул кисти рук, затем сильно потер лицо. Когда Роман вышел из кабины, лицо его вселяло уверенность и четкое понимание, что делать дальше.
— О, здорово, ты уже проснулся. — Роман сел напротив Максима. — Мы почти прилетели. Маме ты своей сможешь позвонить с земли. Сейчас со связью не очень хорошо. Но можешь расслабиться, мы уже в небе России, здесь нам никто не страшен.
Максим вяло улыбнулся, стараясь поддержать собеседника. Что-то шло не так. Он это чувствовал так же, как чувствовал тогда приближение враждебной черной машины в воздухе. Но что не так, он объяснить не мог, да и не поверил бы этот взрослый дядька в какое-то чувство.
— Хорошо, а когда мы приземлимся?
— Минут через десять — пятнадцать. Мы сейчас над морем, нужно развернуться и идти со стороны суши. В туалет хочешь?
— Да, а где? — Максим встал и проследил за рукой, указывающей на дверь рядом с хвостом. — Спасибо.
Выйдя из кабинки, Максим поправил брюки и футболку за мгновение до того, как неясное чувство тревоги превратилось в панику. Максим закричал, не понимая, почему ему так страшно, и Роман бросился к нему со всех ног. Возможно, именно это спасло обоих. В тот момент, когда Роман тряс Максима за плечи, пытаясь выяснить, что случилось, свет в салоне погас. В наступившем полумраке было слышно, как замолкли двигатели.
Роман среагировал мгновенно. Он прижал к себе Максима и выхватил с боковой полки рядом с туалетом здоровенный рюкзак. Буквально за секунду натянул его на себя, затягивая все ремни, кроме поясного. Затем обнял Максима, повернув его к себе лицом.
— Держись за меня руками и ногами, понял? — Максим все понял. Он крепко обхватил Романа за шею и почувствовал, как тот привязывает Максима к себе поясным ремнем. Самолет начал крениться. Сергей, ругавшийся, когда погас свет, молча тянул ручку руля. — Серега, дотянем до земли?
— Да, готовьтесь на выход, я катапультируюсь, когда отведу самолет. — Роман подергал ремни парашюта, затем подошел к дверце, и в последнее мгновение вернулся обратно.