Приближение этого гостя Фергус почувствовал издалека. Оно и неудивительно, ведь по-своему бармен и Дьявол были связаны одной большой историей, благодаря которой и родилось такое место, как бар на Перекрёстке миров.
Старый «друг», если можно было так назвать сложившиеся между ними отношения, вошёл тихо: ни колокольчики не стали оглашать его прибытие, ни хлопо́к двери. Звуки будто замерли в присутствии этого парня, которого Фергус искал несколько последних столетий и вот – стоит во плоти, когда его совсем не ждали.
– Ну здравствуй, старый друг! – Люциус демонстративно раскинул руки и бросился к бармену со своей нежной любовью.
Фергус осторожно выпутался из непрошенных объятий, холодно декламируя:
– Без усов нельзя.
Лицо Дьявола вытянулось в насмешливое «О», и тот, жестом попросив бармена подождать одну минуточку, полез рукой во внутренний карман своего шикарного пальто. Идеально чёрного, разумеется, как полагается Верховному правителю Ада. Мгновением позже он извлёк объёмную связку с множеством усов разных форм и расцветок. Какие-то из них были вульгарно рыжими с идеально подстриженными краями, какие-то частично седыми, с игриво выбивающимися из общей длины прядями, а некоторые и вовсе имели причудливые геометрические укладки, которые Фергус никогда в жизни не встречал. Люциус небрежно бросил связку на стойку и тотчас бесшумно усадил свою роскошную пятую точку на высокий стул.
Если не знать Дьявола, то издалека можно подумать, что он – женщина. Но это было не так. Андрогинная внешность была удобным механизмом, подталкивающим порой к заключению сделки слабые умы. Увлёкшись этими струящимися волосами и миловидной улыбкой, несчастные теряли последние крупицы бдительности, забывая, что перед ними – Дьявол, и в любой его сделке должен быть подвох. Возможно, это сказалось и на самом Фергусе, но в глубине души он решительно отказывался это признавать. Бармен наверняка бы рассматривал его и сейчас, не будь на столе кое-чего поинтереснее.
Глаза мужчины чуть расширились от увиденной связки. Он поспешно поднял её со стойки и начал перебирать, надеясь, что увидит ИХ. Но Фергуса ждало разочарование. Люциус знал это, а потому молча наблюдал за барменом, скрывая свою коварную улыбку за переплетенными пальцами рук, опираясь локтями о стойку.
Убедившись, что на связке нет заветных усов, Фергус безразлично откинул её в сторону обладателя. Тот лишь прыснул в ответ на жест и, озираясь по сторонам, убрал её обратно.
– Почему ты появился именно сейчас? – бармен подозрительно прищурился, нависая над гостем, облокотившись о барную стойку обеими руками. – Я столько искал тебя. В какой-то момент мне даже показалось, что я взял след. Был отчаянно близок, но ты всё равно ускользнул.
Люциус безразлично махнул рукой.
– И зачем мне было тогда тебе показываться? Я что, дурак, идти навстречу каждому, кто собирается со мной встретиться и поныть о несправедливости жизни и ошибке заключения сделки? Буду ещё слушать этот негатив, – Дьявол как бы невзначай достал маленькое зеркальце, чтобы поправить причёску. – Неприятное общение, знаешь ли, старит лицо. А мне ещё работать надо.
– Это не ответ на вопрос, Люциус.
Он недолго помолчал, активно делая вид, что изучает ламинированную страницу меню. Голос Фергуса с каждым новым словом всё больше становился похож на утробное рычание:
– Люциус.
– Что, уже нельзя поинтересоваться, на что люди тратят свежеприобретённую вечность?
– Лю-ци-ус…
– Да ладно! Ладно! До меня дошли некоторые слухи…Ну, знаешь, про ту дверь.
Бармен промолчал. Он никому не рассказывал о найденной двери. Более того, когда он пытался открыть её, применяя силу, то старался проделать это сам: брал в аренду оборудование и прочее. Был лишь один взломщик, хорошо известный на Перекрёстке миров, который видел эту дверь воочию. Видимо, он и проболтался. Вопрос только в том, почему он проболтался не кому-нибудь, а именно Дьяволу?
– В общем, мне было интересно, смог ли ты её открыть? – продолжил Люциус после некоторого молчания, указав бармену пальцем на самый дурацкий из всех возможных коктейлей в мире – на Пина Коладу.
– Не смог. – Закатив глаза от выбора, Фергус развернулся к гостю спиной и начал замешивать адское пойло. – Пока не смог. – нехотя уточнил он.
– И как же ты ищешь ключи, сидя в этой дыре?
– Это вовсе не дыра! – бармен огрызнулся. – И потом, именно она-то мне и поможет.
По позе Люциуса было видно, что услышанное его очень заинтересовало.
– Как же? Ключики-то вряд ли прибегут к тебе на собственных ножках!
В ответ Фергус поставил перед гостем запрошенный коктейль и даже украсил его не одной карамелизированной вишенкой, как полагалось, а тремя.
– За счёт заведения. – сказал Фергус. Люциус одарил его улыбкой и тут же снял длинными пальцами одну из вишен со сливочного облака. – Не притворяйся, будто ты не знаешь, что для этой двери обычные ключи не подойдут.
– М-м, – Дьявол с удовольствием потянул напиток через трубочку. – И как давно ты это понял?
– Скажем, позже, чем мне бы того хотелось.
– Занятно, занятно, – Люциус размышлял о чём-то своём, вырисовывая пальцем на бокале чудаковатые узоры.
– Люциус.
– Что?
– Зачем ты их там запер?
– А зачем я делаю всё остальное? – От содержимого бокала к этому времени осталась лишь малая часть. Фергус на вопрос лишь развёл руками. Пути Дьявола неисповедимы.
– Забавы ради, Фергус. – Люциус опустил руку в нагрудный карман пальто, извлёк оттуда сверкающий, как бриллиант, энергетический ключ и положил его на стойку. Поправив пальто и отвесив театральный поклон, он направился к выходу, пританцовывая и повторяя одну и ту же фразу: – Забавы ради, Фергус. Забавы ради.
Завсегдатаям не всегда рады
В бар зашёл маленький лохматый человечек с несчастным видом. Он с досадой посмотрел по сторонам, прикрывая рот ладонью.
Фергус глубоко вздохнул и нахмурился. Он знал этого человечка, тот был частым посетителем Перекрёстка миров. И редко повод для его визита оказывался приятным.
Гном проковылял к барной стойке, не без определённых усилий забрался на высокий стул и вздохнул, всё так же стыдливо пряча рот.
– С Наступающим, Лигос! Налить, как обычно, или новенькое предложить? – Бармен достал из-под полы небольшой бочонок редкого Асгардского мёда, демонстрируя его гному.
Человечек тяжело вздохнул и, указав взглядом на бочонок, слегка кивнул. Фергус отметил молчаливость, несвойственную «славному» Лигосу.
– Что-то стряслось? – нехотя поинтересовался Фергус, ожидая длинные жалобы на эльфов, орков или ещё кого.
Но дальше случилось то, чего бармен никак не мог ожидать: гном медленно отвёл руку ото рта и Фергус ахнул, увидев его наполовину выщипанные усы.
– Вот это да! Несчастье так несчастье! – Бармена пробрало. – Это кто тебя так?
– Меня поднимут на смех! Во всех мирах! – схватился за голову Лигос. – Гном из гордого племени Двергура – и без усов!
Фергус протянул руку над стойкой и сочувственно похлопал его по сотрясающемуся от рыданий плечу.
– Ну-ну, полно! У тебя же ещё что-то осталось… Отрастишь ещё… Наверное. – неуверенно произнес бармен, но теперь всем своим видом старался по-настоящему приободрить беднягу. Потерять часть усов – это вам не хухры-мухры! Фергус, как никто другой, мог понять боль Лигоса. По крайней мере, вообразить. Чувствовать бармен в привычном смысле давно не мог: за эмоциональное сопровождение отвечала память о тех днях, когда бармен ещё был простым ирландским юношей с амбициями.
Гном горько и с чувством продолжал рыдать, привлекая к себе внимание других посетителей. Нужно было с этим что-то делать, и срочно.
– Послушай, Лигос. Давай вместо обычной платы, ты выговоришься? Расскажешь, что произошло, а там может и отпустит. Шансы конечно не велики, но вдруг?
Коротышка тяжело поднял заплаканное лицо от стола и небрежно размазал слёзы широкой ладонью. Слегка пожав плечами, что, вероятно, означало «Терять мне нечего», он дрожащим голосом начал рассказывать свою историю, вложив в неё столько мужества, сколько осталось.
Гномья гордость
Наш гномий народ, жители Дварфа, существует уже несколько тысяч лет. И в традициях, и в культуре у нас заложено так, что каждый гном-мужчина, имеющий смелость назвать себя представителем своего племени, обязан иметь усы. И чем больше и гуще – тем большим уважением ты пользуешься. Уровень мужественности, силы и ума у нас измеряются усами. А если ещё и присовокупить к ним добротную бороду, – так вообще можно войти в историю и потом про тебя будут читать в учебниках последующие поколения.
Почему так сложилось? Это всё благодаря Создателям. Ходят легенды, что мы, гномы, начали свою историю с четверых братьев – Двергура, Ембаланга, Идайо и Лютена. Говорят, что когда только они родились, у них уже были усы! У Двергура были густые, непослушные, вьющиеся во все стороны и больше похожие на леску, чем на волосы. У Ембаланги, наоборот, усы были прямые, гладкие, длинные. Поговаривают даже, что когда он ел, ему приходилось завязывать их на макушке, чтобы не мешались. У Идайо были усы, которым втайне позавидует любой гном – лихо подкрученные. Ох и красавец он был, говорят – любимец женщин! А у Лютена, как у самого младшего брата, усы были короткие и будто до конца не оформившиеся.
Родились эти братья в центре нашего мира и разошлись на четыре стороны света, строя города, создавая семьи и творя историю. С того самого времени и повелась эта «усатая» традиция. Причём в каждой стороне света у каждого племени были точно такие усы как и у их прародителя.
Я – наследник Двергура. И у меня, и у моих соплеменников усы такие же, какие были у него – непослушные и кучерявые. У нас, к слову, многие дети рождаются уже с усами! А если есть усы у женщины – тут уж начинаются настоящие войны за её сердце. Потому что двергурийка с усами – верный признак благополучия, плодородия и здоровья. А любить она тебя будет… О-о-о-о, самая дорогая шлюха Дварфа так не любит, как усатая двергурийка!