Она подсела к коллеге на подлокотник кресла, провела пальцами по каштановым кудрям, чуть тронутым сединой. Говорила еще и еще — ласковым, успокаивающим тоном…
Малдер ее не слышал. И не отвечал. Вообще никак и ни на что не реагировал. Взгляд его застыл, устремившись в никуда.
«А если в микрочипе кончилась батарейка? Именно сейчас?» — похолодела от страшной догадки Скалли.
Она помахала рукой перед глазами спецагента. Губы Малдера шевельнулись.
— Не дождутся, — сказал он мертвым голосом.
— Кто не дождется? И чего? — обрадованно спросила Скалли. Батарейка работает! Значит, не все потеряно, значит шансы есть…
— Они не дождутся… Они думают, что я сломаюсь… Что буду ползать на коленях, вымаливая свой мозг обратно. Не дождутся! Раз уж они пошли на такое — абсолютно ясно, что истина совсем рядом, даже в не шаге, даже не в полушаге — в считанных миллиметрах… И я ее узнаю!!!
Глаза спецагента горели столь хорошо знакомым Скалли фанатичным огнем. Она вздохнула. С мозгом или без, но Малдер остается Малдером…
Напарник продолжал бубнить и бубнить об истине — почти дословно повторяя раз за разом предыдущую тираду.
«Подвис… — догадалась Скалли. — Не иначе, чип глючит…»
Она встала, извлекла из лабораторного шкафа колбу со спиртом, плеснула немного в мензурку. Затем развела водой из-под крана и протянула получившийся коктейль Малдеру.
— И я ее узнаю!!! — возвестил спецагент и машинально осушил емкость. — Слушай, еще есть?
— Хватит, Малдер! — сказала напарница тоном строгой учительницы. — Оставим это средство для экстренных случаев.
Глава 4
Д-р Марк Померанец считался великим специалистом по регрессивному гипнозу, депрессивному психозу, параноидальному неврозу, алкогольному циррозу, розуэлльскому курьезу и аномальному энурезу. А также по внематочным беременностям.
Но к предложению спецагента Малдера, заявившегося к нему на прием с утра пораньше, Померанец отнесся без малейшего энтузиазма.
— Видите ли… э-э-э… батенька… принципы врачебной этики… э-э-э… батенька… э-э-э… особенно психоанализа… не позволяют… э-э-э… однако со своей стороны… э-э-э… мог бы предложить вам… э-э-э… батенька…
Он блеял и блеял, поминутно вставляя в речь «батеньку» — и явно пытался одновременно решить весьма сложную задачу: как бы исхитриться отказаться от предложения спецагента и в то же время не упустить гонорар?
Труженик психоаналитической кушетки понятия не имел, что, во-первых, Малдер давненько не получал инъекции. А во-вторых, после знакомства с псевдо-стоматологами слово «батенька» действует на спецагента, как красная тряпка на быка.
Малдер мрачно обвел взглядом кабинет. Развешанные по стенам абстрактные картины успокаивающих тонов лишь раздражали Призрака. Впрочем, сегодняшним утром его раздражало всё.
Померанец продолжал разливаться косноязычным соловьем. Или, скорее, токующим глухарем — полуприкрыв глаза и не замечая ничего вокруг. По крайней мере, поднесенный к своему лицу пистолет он заметил, лишь когда холодная сталь дула коснулась лба.
— А вот я сейчас шевельну этим пальчиком, — медленно и зловеще сказал Малдер, — и у тебя на стенке появится еще одна абстракция. «Мозги мозговеда», автор Фокс Уильям Малдер… Ты будешь делать, что тебе говорят, вонючка ты техасская???!!! — закончил он негромкую речь истошным воплем.
Через несколько минут спецагент удобно устроился на кушетке, так и не убрав пистолет. Из наушников в уши Малдеру лилась мягкая, успокаивающая музыка. Сквозь нее прорывался голос Померанца, бубнившего по принесенной агентом бумажке:
— Я не хочу курить. Скалли мой лучший друг. Рыбалка — пустое занятие. Я не хочу курить. Главное в жизни — искать истину. Скалли мой лучший друг…
— Ну как, Малдер, помогло? — настороженно спросила Скалли, пряча за спиной шприц, готовый к инъекции.
— А то! — бодро ответил спецагент. — На девушек смотрю спокойно, и на тебя спокойно, и на вывески баров спокойно, и с Померанцем распрощался спокойно…
«Опять чип глючит», — догадалась Скалли. И собралась было вновь применить старое доброе лекарство — смесь воды и спирта.
Но Малдер справился сам:
— Только курить немного хочется, — закончил он казавшуюся бесконечной тираду. — Начну чувствовать себя хуже — снова заскочу к Померанцу. К чертям наркотики! Даешь здоровый образ жизни!
— А у меня плохие новости, — сообщила Скалли.
— Выкладывай. После того как ты огорошила меня ночью, плохих новостей не может быть в принципе.
— Результаты твоих обследований забрали в отдел внутренних расследований. Прямо стихи какие-то получились. Оригинальная рифма, согласись?
— К черту рифмы! И ты всё отдала?
— А что я могла сделать? Когда пришли пять лбов с автоматами? Забаррикадироваться и устроить перестрелку? Кстати, куда ты задевал мой «парабеллум»?
— К черту «парабеллум»! Что было дальше?
— Малдер, не нервничай. Тебе надо себя беречь. Особенно теперь…
— Что. Было. Дальше. — отчеканил Малдер.
— Ничего, забрали — и тишина. По-моему, под наш отдел опять подкапываются.
— Переживем, под нас уже седьмой сезон подкапываются… Что с чипом?
— С твоим? По-моему, его все-таки глючит.
— Да не с моим!
— А с каким?
— С тем!
— Не поняла…
— С тем, что я нашел в проклятом лобстере, в смысле — в проклятом лангусте! С тем, о который я сломал зуб! С тем, из-за которого я лишился мозга! — Малдер чувствовал, как благотворное влияние визита к мозгоправу улетучивается, как воздух из проколотого шарика.
— Ах, с тем…
— Да! Да!!! Да!!! С ТЕМ!!!
— Ничего утешительного. Пока ты там лежал на кушетке и слушал кантату для Померанца с оркестром, я осторожно вскрыла корпус чипа. Всё оказалось, как я и предполагала. Внутри он набит микроскопической электроникой — я смогла разглядеть ее лишь под электронным микроскопом. Смотри-ка, двойной каламбур получился… Я сегодня определенно в ударе.
— К черту каламбуры!
— Как скажешь… я хотела немного отвлечь тебя от мрачных мыслей.
Скалли обиделась и отвернулась от напарника к стене, увешанной фотографиями НЛО, бигфутов, монстров-мутантов и паранормальных личностей. Мельком подумала, что теперь и снимок Малдера будет вполне здесь уместен. Например, вот тут, слева, рядом с девочкой, умеющей сверлить взглядом бетонные стены… «Сейчас не выдержит, — думала Скалли. — Начнет мириться. Скажет, что погорячился…»
— Ладно, Скалли, — сказал Малдер. — Я немного погорячился…
Судьба специального агента Фокса У. Малдера решалась за закрытыми дверями.
Заодно в большом кабинете были плотно притворены все окна и форточки, заткнуты вентиляционные отверстия, и отправлена за пивом секретарша, имевшая обыкновение подслушивать у дверей. Два включенных на полную мощность постановщика помех исключали любую возможность электронного шпионажа.
Обсуждаемый вопрос был на редкость деликатным. Можно сказать, политическим.
Керш так и выразился:
— Это, господа, вопрос политический. Вы представляете, что может произойти, если информация об инциденте уйдет в СМИ? Если газеты и телевидение поднимут вой о том, что в центральном аппарате федерального ведомства — и не на последней должности — работает безмозглый служащий? Безмозглый в прямом смысле этого слова? Уверяю, скандал коснется самых высоких сфер, в том числе Белого Дома. Президента и без того обвиняют в том, что его администрация сформирована из безмозглых кретинов. И тогда всем нам придется несладко. Козлами отпущения назначат нас — как, дескать, мы просмотрели, допустили и не пресекли. Нам это надо? Предлагаю: Малдера немедленно отправить в отставку по состоянию здоровья. Получит пенсию по инвалидности, поселится на лоне природы, молоко по утрам будет пить…
Доводы Керша звучали логично и неопровержимо. Но Скиннер попытался-таки их опровергнуть:
— Я пересмотрел все приказы по ФБР и служебные инструкции: среди болезней, несовместимых с пребыванием в рядах Бюро, отсутствие мозга не значится. Мало ли какие мелкие физические недостатки могут быть у сотрудников? Когда проводилась операция по задержанию сухогруза «La Siesta», агенту Снейку отстрелили нос — и ничего, служит.
— Отстрелили? А мне казалось, что откусили…
— Да нет, откусили не Снейку, а Алексу Т., и не нос, а…
— NC-17! — перебил Керш.
Скиннер осекся. Дела, проходившие под этим шифром, в ФБР вслух не обсуждались. Даже при закрытых дверях, заткнутых вентиляционных отверстиях и отправленных за пивом секретаршах. Скиннер жестом продемонстрировал, какой именно части тела лишился незадачливый Алекс, и продолжил:
— И тоже служит! Более того, агент Алекс начал гораздо быстрее подниматься по служебной лестнице… Спецагенту Бразеру в ходе расследования по делу «Девушки с веслом» выбили глаз тухлым помидором — но и его в отставку мы не отправили. Еще примеры нужны? К тому же вы видели результаты тестов, проведенных доктором Скалли. Малдер вполне дееспособен. Ходит, разговаривает, думает…
Керш гнул свое:
— Не смеши, Уолтер… Ему НЕЧЕМ думать! В отставку — и точка! Создадим прецедент и внесем изменения в должностную инструкцию. А ты что думаешь? — обратился он за поддержкой к Курильщику.
Курильщик в разговоре не участвовал, быстро пролистывая какую-то многостраничную рукопись и внося карандашом правки.
— Я? Что? — недоуменно поднял он голову.
— Что думаешь?
— О чем?
— О Малдере! О Малдере, графоман ты несчастный!
— Ну-у-у… Я о нем редко думаю… У меня вообще-то другая ориентация… Хотя мужчина он видный, и, сложись все по-другому, может быть…
— Хватит юлить! — рявкнул Керш. — Говори прямо: увольняем Малдера или нет?
— Я бы не стал спешить… Наймет адвокатов, по судам затаскает… А законникам только дай повод, живо потребуют, чтобы сотрудники Бюро прошли поголовную проверку на наличие мозгов. Ты так уверен во всех своих людях?