После обхода я снял с вахты всех, кроме двоих, и отправил отсыпаться. Если бы я этого не сделал, кто-то из них, возможно, сейчас был бы жив.
Я мерил палубу шагами целый час, пытаясь успокоиться, но с каждой минутой приходя во все большее волнение. Склянки пробили три. Я шагнул вперед и прислонился к перилам, наблюдая за водой. Я заметил воронку, как если бы нечто огромное пробивалось из глубины к поверхности, а потом увидел… это.
Доктор Берд, на берегу я время от времени принимаю на грудь, в умеренных дозах, но в море — никогда. Я точно знаю, что это был не пьяный бред. Не считая нервозности, я находился в полном здравии, да и горячки у меня не было. Либо я наблюдал все, как было на самом деле, либо я сошел с ума: я стоял на палубе «Аретузы» и явственно видел, как из океана прямо передо мной поднимается чудовищный монстр.
Лицо моряка побледнело, с подбородка заструился пот. Карнс, явно захваченный историей, наклонился вперед, в то время как доктор сидел, откинувшись в кресле. В его черных глазах искрился интерес, он внимательно смотрел на рассказчика.
— Продолжайте, мистер Митчелл, — попросил ученый успокаивающим тоном. — Просто скажите, что вы увидели.
Моряк задрожал и обежал лабораторию быстрым взглядом, как будто пытаясь себя заверить, что здесь, в четырех стенах, он в безопасности. И продолжил:
— Из глубины всплыла огромная туша, обтянутая черной кожей. Вытянулась она, наверное, ярдов на двести, хотя я мог ошибиться при неверном освещении или со страху преувеличить размеры. Посреди туши виднелись два огромных диска, каждый футов в тридцать диаметром, горящих в отраженном лунном свете алым огнем. Мгновение монстр смотрел на нас, а затем стал вздыматься все выше и выше, пока не перерос корабль. Тогда я увидел — или мне показалось, что я увидел — огромный раскрытый клюв, как у попугая. Точь-в-точь как его описывал Грин: настолько огромный, что мог бы перекусить пополам «Аретузу», а ведь в ней триста тонн.
Я в ужасе застыл и не мог даже крикнуть — только смотреть, как длинное змееподобное тело вылезает из воды; теперь мои оценки его размеров, сделанные пополудни, выглядели смехотворными. В воздух поднялась вторая змея, третья… затем еще и еще, пока огромные змеи не заполонили все пространство вокруг. Помнится, я задавался вопросом, почему дозорные из береговой охраны не подняли тревогу, а затем понял, что катер находился по правому борту, а эти твари приплыли к левому.
Змеиная масса колыхалась и извивалась. Две твари взвились вверх и накрыли собой корабль. Я видел их изнанку и то, что Грин назвал шрамами от акул: это были огромные присоски с белыми краями, похожие на гигантские язвы. На мгновение змеи зависли над кораблем, после чего обрушились на палубу.
Голос ко мне вернулся. Кажется, я что-то вопил остальным, но, открыв рот, сразу осознал всю тщетность своих усилий. «Аретузу» затянуло в море, как будто она была просто щепкой. Я видел, как вода перехлестывает через поручень, и, кажется, снова закричал. Корабль перевернулся, я начал падать. Следующее, что я помнил — это госпиталь; мне сказали, что я неделю валялся в бреду. Я боялся упоминать о случившемся из страха, что меня упекут в сумасшедший дом, и держал язык за зубами, пока меня не выпустили.
Когда моряк умолк, Берд ненадолго призадумался:
— Все сходится, мистер Митчелл. Вы кричали дважды, оба раза крик слышал дежурный на катере береговой охраны «Врен». В отчете береговой охраны говорилось, что в 1:30 «Аретуза» внезапно затонула. Как только ваши крики были услышаны, дежурный забил тревогу, и команда выбежала на палубу. К тому моменту «Аретуза» уже полностью скрылась под водой, а «Врен» мотало туда-сюда, как они выразились, «словно щепку в водовороте». Катер запустил двигатель и, борясь с волнами, отправился искать выживших. И не нашел ни одного. Постепенно волнение улеглось. Команда катера сделала единственное, что было в ее силах: сбросила буй, который послужит маяком для спасателей, и отправила радиосигнал с просьбой о помощи. К ним подплыл «Робин». Оба катера дежурили до утра, но не заметили ничего необычного. Теперь люди пытаются добиться выплаты страховки от кораблекрушения, пока без особого успеха.
— Поэтому сейчас я расскажу вам еще кое-что — то, из-за чего я решил приехать к вам, доктор, — добавил моряк. — Вы в курсе вчерашнего происшествия с водолазами?
Доктор Берд кивнул:
— Я видел краткую сводку новостей. Двое водолазов пропали, их тросы и воздухопроводные шланги каким-то образом оборвались. Тела вроде бы еще не нашли.
— Их никогда не найдут. Меня выпустили из госпиталя вчера, как раз когда эта новость появилась в газетах. Я сразу пошел в доки, где стояло спасательное судно «Джон Маклин», и поговорил с капитаном Старли; тот не сразу догадался, что я и есть тот самый Митчелл, числящийся пропавшим без вести на «Аретузе». Мы уже несколько лет знакомы, хоть и не особо тесно. Он сообщил мне подробности, которые не просочились в прессу. Первым пропавшим с «Маклина» был опытный водолаз Чарли Мелроуз. Он спустился на дно и принялся за работу. Все шло нормально, пока не раздался внезапный звонок и на корабле не услышали голос Мелроуза: «Ради Бога, поднимите меня! Быстрее!» Была отдана команда о подъеме, но не успели смотать и тридцать футов троса, как его резко дернуло, и связь пропала. Воздухопроводный шланг, телефонный шнур и трос остались плавать в воде. Что-то сорвало Мелроуза с троса с такой же легкостью, с какой вы или я отщипнем виноградину.
Доктор Берд наклонился вперед. В его глазах снова зажегся огонек любопытства:
— Продолжайте.
— Второй водолаз — Блейк — надел костюм и настоял на немедленном погружении. Старли пытался переубедить его, но тщетно. С собой Блейк захватил остро заточенный цельнометаллический брусок длиной футов в двенадцать, но так и не достиг дна: когда он погрузился футов на сто, по телефону донесся его вопль, и трос снова дернуло с такой силой, что катушка едва не слетела. Водолаз исчез. В тот момент, как сказал Старли, вода бурлила, будто что-то поднималось со дна, а корабль бросало из стороны в сторону, как если бы он попал в страшную бурю, хотя погода выдалась спокойной и тихой. Винты неоднократно вырывались из-под воды, и судно едва не опрокидывалось. Ему удалось выбраться из зоны волнения, волны сразу улеглись, и десять минут спустя снова стояла зыбь. Мы посидели в доке, я набрался храбрости и рассказал Старли обо всем увиденном мною и о том, что я намерен отправиться к вам за советом. Пока я не услышал его рассказ, я боялся, что мне все пригрезилось, однако двух водолазов утащили явно не грезы.
— Капитан Старли рассказывал об этом кому-то еще?
— Нет, доктор. Он поклялся никому ничего не говорить, пока я не увижусь с вами. Я могу поручиться за него: он всегда держит слово, а вся его команда останется на борту корабля до нашей следующей встречи.
Ученый вскочил на ноги.
— Мистер Митчелл, — начал он энергично, — вы проявили исключительное благоразумие. Сообщите капитану Старли, что мы побеседовали и что ему следует держать команду на борту и ни с кем не разговаривать до моего прихода. Карнс, позвоните главнокомандующему ВМС и попросите его принять меня как можно скорее. Желательно также присутствие министра ВМС. После этого передайте Болтону, что вам придется уехать из Вашингтона на некоторое время.
— Я сделаю звонок адмиралу Баку ради вас, доктор, но вот Болтону… нет, за такую вольность начальство оторвет мне голову. Он недавно завинтил гайки настолько, что сейчас у меня впервые выдалось свободное время за последние две недели.
— А в чем проблемы? Много фальшивок поступает?
— Нет, отдел по борьбе с фальшивомонетчиками отлично справляется. Они даже помогают нам, когда не хватает кадров. Проблема в резком повышении активности коммунистов по всей стране, за этим стоит партия молодых лейбористов. После августовского инцидента Болтон стал особенно раздражителен и боится, что готовится новое покушение на президента или что-то в этом роде.
— Молодых лейбористов? Я думал, эта банда обанкротилась и вне игры с тех пор, как береговая охрана вскрыла их связи с контрабандой.
— Они временно ложились на дно, да, но теперь у них снова есть средства — и какие! По меньшей мере, три-четыре миллиона.
— Откуда?
— Именно это мы и пытаемся выяснить. Их лидеры предъявили золотые слитки в дюжине различных банков по всей стране и потребовали обменять на звонкую монету. Банки проверили золото: подлинное, высокой пробы. Что мы хотим понять — как оно попало в Соединенные Штаты.
— Груз ценных металлов таких объемов, должно быть, нетрудно отследить.
— Так казалось в теории, но… Мы пересчитали чуть ли не каждый фунт каждого прибывшего в наши порты груза, перепроверили золотодобычу каждого рудника в стране. Если бы золото привезли из России, ему пришлось бы пересечь Европу, а там никаких следов. Такое впечатление, будто они делают его прямо из воздуха.
Доктор берд задумчиво почесал в затылке:
— Крайне маловероятно. Сколько, говорите, у них?
— Более трех миллионов тридцатифунтовыми слитками. На каждом из них следы стертого клейма, но толку от этого знания немного: они хорошо потрудились. Мы в полной растерянности.
Доктор снова почесал в затылке:
— Позвоните адмиралу Баку, а затем Болтону и передайте ему именно то, что я просил: что вам придется отлучиться на неопределенный срок. Когда он перестанет исходить пеной, добавьте, что вы отправляетесь со мной и что есть шанс, что мы нападем на след того самого груза золота.
— Того самого груза! — выдохнул Карнс. — Доктор, вы же не думаете…
— Время от времени напрягаю мозги, старина, — улыбнулся ученый. — Чем, пожалуй, не может похвастаться ни один сотрудник Секретной службы. Можете и это передать Болтону, только сразу повесьте трубку, пока провод не расплавился. Нет, Карнс, меня не осенило чудесным образом озарение насчет золотых источников. Все, что у меня есть, — это старомодная интуиция. И она подсказывает мне, что нам предстоит пережить множество приключений и больше опасностей, чем нам хотелось бы, прежде чем мы вновь увидим Вашингтон. После охоты на Болтона в его логове позвоните руководителю Воздушного корпуса и попросите его предоставить в мое распоряжение один бомбардировщик на авиабазе Лэнгли. Если он будет протестовать, я с ним лично поговорю.