— А чё у меня воровать-то? — весело хмыкнул он, отвечая на немой вопрос Ярослава, — замок с полгода как сломался, а на новый денег нема. И так сойдёт.
— Проходи, — Игорь привычно щёлкнул полураздолбанным выключателем, предельно гармонирующего с ободранными обоями в прихожей, — пальто вон, на тумбочку положи, всё никак руки не доходят вешалку на место примастрячить. Ботинки можешь оставить, тапок всё равно нет, да я и не парюсь по этой теме. На кухню проходи…
Ярослав брезгливо хмыкнул, осматривая обитель Игоря, пребывавшую в состоянии "не то Мамай, не то Махно — но раздолбали всё в говно", и прошёл на кухню. Обилием мебели кухня не радовала, Ярослав выбрал из двух наличествующих табуретов наименее "убитый" и замызганый, и аккуратно присел. Грязная посуда живописно оккупировала всё свободное пространство в раковине, и по батарее шустро пробежала пара упитанных рыжих тараканов. Типичное жилище холостяка, тратящего жизнь на плотное общение с
Бахусом. Странно, как его ещё "чёрные" риэлторы в оборот не взяли? Балкина, не Бахуса…
— Пельмени будешь? — Игорь нарисовался на кухне со второй открытой и початой бутылкой пива, на его лице легко читалось полное слияние с нирваной, — горяченьких, под холодных "Журавлей". За знакомство, и прочие материи. Ладно, ладно — не криви губы, сейчас глотну, и в холодильник поставлю, уговор есть уговор. Пельмени точно не будешь?
— Не буду…
Балкин со сноровкой человека, привыкшего мыть посуду перед едой (чем отличается женское общежитие от мужского?), сполоснул небольшую кастрюлю со следами нагара, и наполнив водой, поставил на огонь.
— Итак… — Игорь сел напротив Ярослава, пиво, вопреки обещанию, осталось стоять не столе, — давай твои вопросы. Пельменей ты не хочешь, водочки — также, давай за твои страхи спрашивай. Я весь внимание…
— Начнём с простого, — Ярослав скрестил руки на груди, — что для вас страх?
— Страх? — Балкин почесал переносицу, — когда как. Бывает, просто так накатит, от балды. Вроде бы не было, и вдруг — опа! — на лютой измене, от макушки о до стелек. Но от хорошей водки такого не бывает, в основном от палёной. Какой они там бурды в неё добавляют, хрен его знает, может мозги от неё и клинит.
— Понятно, — Ярослав зевнул, — ну, а например конкретные причины страха?
— Конкретные? — Игорь ненадолго задумался, и хлебнул пива, — в детстве пауков боялся. Сейчас не боюсь. Нет, конечно, если как в кино — такая дура размером с трамвай приползёт, то стрёмно будет, без вопросов. Боли боюсь, не любой, конечно, но зубных врачей до сих пор не жалую. Или если бы мне, как Зое Космодемьянской фашики стали бы кислород перекрывать — неизвестно, как быстро у меня бы "ботало" развязалось, не все же такие героические… А так иногда торкает, непонятно отчего, нет — не от водки.
Просто — раз! — как будто из воздуха в организм стрёма закачали, и всё. Сердечко — тук-тук, нервишки ёрзают, непонятка, одним словом… Но это редко бывает, последний раз уже и не помню когда случалось. Даже не знаю, почему и вспомнил…
Бутылка опустела ещё на пару глотков.
— Непонятка, значит… — Ярослав с искоркой интереса в глазах посмотрел на слегка рассолодевшего Игоря, — вот с этого момента — поподробней, пожалуйста…
— А чё поподробней? — Балкин разорвал пакет с пельменями, и высыпал половину содержимого в закипевшую воду, — я ж говорю, человеческим языком — не-по-нят-ка. Вот так. И откуда я знаю, что и почему, мне что — каждый раз перед этим плакат вывешивают? — типа "Балкин, сейчас будет страшно, потому что твоя покойная бабуся, у которой ты в детстве тырил клубнику с грядки, вспомнила об этом на том свете, и вот тебе за это оборотка". Было такое дело — клубнику тырил, а вот от бабки этот шухер, или нет — тут уж я пас… Это к Башарову с экстрасенсами, а не ко мне.
— Ладно, — Ярослав задумчиво посмотрел Балкину в глаза, — наводящий вопрос. Ты веришь в потусторонние силы и их порождения? Вурдалаки, оборотни, упыри, злые духи…
— Ты чё, хочешь сказать, что этот кипиш от них, что ли? — Игорь развеселился, и плотно приложился к пиву, оставив немного на донышке, — а ты сам-то веришь? Или у тебя половина знакомых — родня Дракулы, а другая — в "Зловещих мертвецах" без грима снималась. А Фредди Крюгер — вообще твой первый кореш!
— Я бы не стал так легкомысленно относиться к этой стороне вопроса, — Ярослав проводил взглядом очередную шеренгу тараканов, — и что касается меня — я верю.
— Ну и верь, кто тебе мешает! — Игорь убавил газ, — от меня-то тебе чего надо? Причины ужаса? Ты погляди, как мы живём — вот тебе "Кошмар на любой улице". А ты мне про голливудские фантазии заливаешь, ладно — Вий не в счёт. Оборотни у нас только в погонах, а в любой конторе бюрократы тебе столько крови свернут — Дракуле бы поплохело от такого размаха. Вот где ужас!
— То есть, вы категорически отрицаете существование вышеприведённых мною примеров?
— То есть — да. А доказательства где? Может у тебя в заднем кармане штанов злой дух прописался? Покажи! Или там — вурдалака из-за пазухи предъяви. Слабо? У меня, например, злые духи появляются только когда горохового супчика похлебаю. Такой злой дух идёт — любой живой мертвец наглухо ласты склеит, и уже точно не оживёт. А может ты из "Скрытой камеры" какой-нибудь? Разводишь тут меня, а потом — бац! — лыбьтесь, из вас сделали идиота! Колись, попал ведь?
— Нет, — Ярослав покачал головой, — нет у меня ни демона в исподнем, ни скрытой камеры подмышкой. А вам не приходило в голову, что доказательства бывает невозможно привести хотя бы потому, что, скажем так — предмет нашего спора существует не в том виде, в каком его отображает кинематограф. Это всё штампы, рамки, условности. Невозможно ещё и потому что оно — крайне неохотно идёт на контакт с любым человеком. Не надо видеть в нём средоточие зла. Не все представители этих классов питаются кровью или плотью — это опять же навязано индустрией развлечений. А вот страхом — да.
— Ты чё, в натуре мне здесь грузишь? — Игорь снял кастрюлю с огня, — точно пельмени не будешь?
— Нет, — Ярослав на мгновение закрыл глаза, — я сыт.
— Даже если твоё это оно существует, — Балкин нашёл наименее грязную тарелку и перебазировал пельмени в неё, — и что? Ты хочешь сказать, что страшнее этого ничего не бывает? Да ты вон в центральную травматологическую сходи разок — все иллюзии и отпадут.
Вторая бутылка пива закончила своё существование. Игорь извлёк из пакета хлеб и поллитровку.
— Извини, конечно, но ты тут тему поднял — без поллитры не разгрести…
Ярослав нейтрально пожал плечами.
— Может за компанию, — Игорь набулькал пятьдесят грамм в чайную кружку с отбитой ручкой, — по граммулечке? Будем искать истину.
— Нет, я не пью.
— Ну, как знаешь. Вот ты говоришь — кровь не пьют и так далее. Даже если и пили бы и мозгами закусывали, и что? Сколько народу на дорогах бъётся? Это не кошмар, а? Скольким врачи безголовые жизнь поломали со своими левыми диагнозами, это что — тоже комедия? В Перми народ сгорел — вот это кошмар. Вместо того, что бы безопасность обеспечивать, всё норовят себе бабок на карман откатить, а на людей — гадили они с кремлёвской стены. Вот где ужас.
— А неужели это так трудно — поверить? — Ярослав пристально посмотрел Игорю в захмелевшие глаза, — никто ничего не просит, никаких услуг или одолжений. Просто. Поверить. И всё… Просто поверить в то, что это и есть ужас. Зачем нужны доказательства?
— Так время такое, — Балкин налил себе вторую, — без доказательств никуда. Слу-ушай, а может ты агитатор от партии потусторонних сил? Прикол. Была у нас СПС, а это значитца — будет ППС. Хохма. Ужас с ментовской аббревиатурой. Они нашли друг друга. Ладно. Предположим — поверю я. Что мне от этого? Горячо или Дирол "Морозная Свежесть"? Смысл-то какой?
— Смысл очень простой, — Ярослав снова посмотрел Балкину в глаза, — Вера. Вера, которая помогает спастись. И только благодаря ей, небольшой страх не перерастёт в настоящий ужас. Только благодаря ей… Понимаете, везде есть некий рубеж, который лучше не переходить. Это как революция, только в миниатюре. Если очень долго отдавать что-то очень необходимое всем только одному, то в конце концов произойдёт взрыв. Вы привыкли ужасаться и бояться только реальности, весь страх уходит в сторону конкретных событий или ожиданий этих событий. Другой стороне, которая, так сказать — имеет мало общего с реальностью, достаются сущие крохи. Этого мало, очень мало. И в итоге этот недостаток накапливается, накапливается, достигая критического предела. Есть яды, которые в малых дозах не убивают, но если принять сразу бутылку — последствия будут фатальными. И небольшие порции недополученного страха преобразуются в убийственный ужас. Жажда тоже имеет свои границы, особенно если рядом стоят бутылки с водой, а вам нельзя сделать всего несколько глотков. Однажды вы просто возьмёте своё, не стесняясь в средствах. А у них, гораздо больше способов получить своё силой. Поэтому — просто поверьте. Вы же примерно догадываетесь, сколько людей бесследно пропадает каждый месяц во всём мире. Я не буду врать — оно не причастно ко всем исчезновениям, но определённая, и — немалая! — часть происходит именно по причине неверия, которое в конце концов губит… Баланс должен быть сохранён любой ценой, и знаете — я здесь рассказываю вам это только потому, чтобы эта цена не стала непомерно высокой, как для вас, так и для других. Именно сейчас назревает очередной взрыв, и предотвратить его — всё меньше времени. Поверьте…
— Бред какой-то! — Игорь принялся наворачивать пельмени, его уже изрядно развезло, — поверить в ужас, чтобы ужаса не было. Надо тогда уж в кризис поверить…
— Значит, вы даже не попытаетесь? — тон Ярослава был полувопросительным-полуутвердительным, — для вашего же блага…
— Моё благо вон где, — Балкин налил третью, — лучше бы наркоманов поменьше было, что бы на улице спокойно гулять стало. А то у нас из дома уже троих, эти падлы за мобильник, да за пару сотен чуть до могилы не довели.