– Я забрался под кровать,
Чтобы брата напугать.
На себя всю пыль собрал.
Очень
М А М У
НАПУГАЛ!..
Я вспомнил, что на прошлой неделе Сенька лазил под диваном и вылез оттуда весь в пыли. Мама как его увидела, так сразу повела в ванную мыться. Стих был как раз о нём, о Сеньке! Я это и сказал. Сенька же не согласился:
– Я не хотел никого напугать и пыль не собирал, она сама собралась, я ничего не делал.
– Ладно-ладно, – упокоил его папа, – дело старое. Кто старое помянет, тому глаз вон!
Я тут же продолжил:
– А кто старое забудет – тому оба глаза вон!
– Молодец, Алексей, – похвалил меня папа, – запомнил пословицу. Вижу, мои труды по твоему воспитанию не пропали даром. Приятно.
Именно пословицы были «уроком» в предыдущий раз. Эта сама собой мне внезапно вспомнилась, я выпалил её продолжение, даже не подумав. А мне казалось, что тогда я мало что запомнил. Значит, прав был папа, когда говорил, что что-нибудь всегда в голове остаётся.
Между тем папа решил читать следующее стихотворение, но вдруг смешался, лицо его сделалось непонятным. Он протянул:
– Э-э, это стихотворение читать не стоит. Тут есть и другие, но они не такие интересные. Так что урок закончился, можете быть свободны. Оба!
Сенька тут же побежал на кухню с криком:
– Мама, а я храбрый! Я не боюсь высоты! Когда ты нам сваришь компот?..
Я же запомнил, куда папа положил стихотворение, а после, когда он вечером отправился в магазин, я отыскал то стихотворение, которое он не стал нам читать. Вот о чём оно было:
«Папа вазу опрокинул
Кто его накажет?
– Это к счастью! Это к счастью! -
Всё семейство скажет.
Ну а если бы, к несчастью,
Это сделал я…
– Ты – разиня! Ты – растяпа!
Скажут про меня».
Так часто и бывает. Недавно я нечаянно рукавом свалил чашку на пол, и хотя она осталась целой, но меня обругали. А когда папа мыл посуду, выронил тарелку, и она раскололась надвое, то мама сказал:
– Ничего, посуда бьётся на счастье.
Как несправедливо устроен мир.
Со вздохом я аккуратно положил листки со стихотворениями обратно на место. Папа не должен заметить, что я брал их.
Анчутка, домовой, шишига или кикимора?
В один прекрасный день (так часто говорит мой папа) мы узнали о таинственных гостях в Особняке.
Алёна сказала, что там ищут золотой кирпич: мол, недавно она читала о таком. Даже принесла газетную вырезку, но там говорилось совсем не о нашем доме.
Димка сказал, что он видел каких-то чертей или вообще невесть что. Разглядел их через окно, когда проходил мимо по Аршинному переулку. Он тогда от тёти шёл, в гости к ней ходил.
– Там чудеса! Там чудища всякие бродят! – С горящими глазами рассказывал он. – Страшные – ужас! Глаза огнём светится! Их там очень много. И с ними мохнатая старуха, вся шерстистая, как обезьяна! Как орангутан!
Мы ему не очень-то и поверили.
А потом кого-то в Особняке увидели Витька с Валеркой.
О них следует рассказать особо. Они не очень похожи между собой, хоть и братья. Витька чуть повыше, шире в плечах и почему-то светлее Валерки, у него всегда будто светлый загар. Только он не сходит, постоянно такой. И не только один я обратил на это внимание, но и другие. Никитка удивлялся:
– Не разумию, два брата, а таки разные.
Алёнка заметила:
– Неужели! Это от природы. Они вот такие, и всё. Как и мы с вами.
Живут братья в доме по соседству со мной, тоже на Засечной. Их дом рядом с нашим, их разделяет всего метров двадцать.
Витька с Валеркой – погодки, но один учится классом выше меня, а второй – на класс ниже. Вышло это так в силу того, что старший Витька родился в первых числах сентября, а его младший брат Валерка – в самом конце декабря следующего года. Потому первого приняли в школу ещё до того, как ему исполнилось семь лет – всего-то нескольких дней не хватало! А Валерке на следующий год отказали, не приняли: мол, до семи лет ещё далеко. Вот такой разрыв и образовался: по возрасту – год с небольшим, а по классам – на два.
Витька с Валеркой поздно вечером оказались вблизи Особняка и заметили в них всякую нечисть. По их словам, там были какие-то уродцы. Вроде бы, между собой ссорились. Один имел хвост!
Братья испугались, что их заметят через окно, и поспешили удалиться побыстрее от Дома.
Тогда закипели у нас споры: кто это там?
В конце концов, пришли к выводу, что в Особняке живут то ли домовые, то ли кикиморы, то ли шишиги. Алёнка про Анчутку сказали. Мы не знали, кто такая, но спорить не стали – пусть будет Анчутка.
Кто именно, в этом наши мнения не сошлись. Каждый ратовал за своих.
Потом я догадался спросить у отца: кто такой Анчутка?
На этот раз он читал… нет, перечитывал толстую книгу «Повести древних лет». Написал её Валентин Иванов. Я порадовался, что нам ещё в школе не задают читать такие. Очень уж увесистая она. Это сколько же пришлось бы за нею просидеть!..
Папа отложил раскрытый том обложкой с картинкой кверху на стол. Посмотрел на меня и поинтересовался: откуда интерес к подобной теме?
Пришлось ему рассказать про таинственных чудищ в Особняке.
Он засомневался в наличие таких:
– Уверен, вам всё это только показалось. Никого там нет. А про Анчутку, домовых, кикимор и прочей нежити тебе уже впору узнать. Это всё из древнего русского фольклора. Анчутка – это одно из старых названий чёрта. Кстати, существует поверье, что он обладает способность мгновенно отзываться на своё имя. Только сказал – и он здесь!
– Значит, он уже здесь? Ты, а до этого и я, назвал его имя, – мне от этого стало не по себе. Я даже поёжился.
– Это же только мифы, сказки. Но всё равно лучше о них помалкивать.
– Это хорошо, – облегчённо вздохнул я. – О нём давай помолчим, расскажи о других. О домовых и прочих.
– Что ж, скажу о домовых. Так именуются незримые духи, живущие в доме. Люди ещё называют домового дедушкою, хозяином, суседкою, доможилом (доброжилом), бесом-хороможителем. Они хранители домашнего очага. Ежели хозяева им нравятся, они им помогают, в противном случае – вредят. В деревенских избах водился Баюнок, он насылал приятные сновидения, а за печкой прятался Воструха. В овинниках жил Овинник, во дворах – Дворовые.
– И у нас во дворе они есть?
– Нет, – покачал головой папа, – это в деревнях. Тут им негде прятаться, людей слишком много в городе.
– А кто ещё жил в домах?
Папа ненадолго задумался, а затем продолжил:
– Ещё есть Чур или Щур. Он считался воплощением домашнего очага и покровителем рода, оберегал дом от всего плохого. По сей день иные говорят «чур меня!» Это означает – «Чур, защити меня!»
– А кто такая Кикимора?
– Её изображают страшно сгорбленной престарелой старушкой, в обносках. Она столь мала и легка, что сильный ветер может её унести. Потому она крайне редко выходит наружу. Может, потому у неё скверный характер и она любит вредить людям. Способна оставаться невидимой, только голосом пугает жильцов.
– Димка её видел, – сказал я, вспомнив рассказ Димки о мохнатой старухе в доме. – Теперь ты про шишигу расскажи.
– Ну, шишиги – тоже разновидность домовых духов. Они любят зло подшутить над человеком, напугать его. Облик могут иметь самый разный.
На шишиге папа не остановился, много чудного рассказал. Только я мало что запомнил…
О всякой нежити, русалках, о демоне ссор – Переруге, Ведогоне, Матохе, Вазиле, двенадцатиглазом духе огня Жыже, обитающем под землёй. А ещё о олицетворении негасимого огня Зниче, нагоняющих зимой стужу и заставляющих трещать от мороза деревья Трескунах, о гнездящихся за печью Злыднях, ведьмах, ведьмаках и прочем, прочем, прочем.
Пересказал папе услышанное недавно от Алёнки. От кого-то она узнала, что под Особняком находятся скрытые подземелья, а от них идут тайные ходы к Бункеру Сталина, он недалеко от нас, а также к Бункеру Берии и к другим местам. В том числе, к Жигулям, где много пещер с сокровищами, которые спрятали разбойники. Самый большой укрыл атаман Степан Разин…
Папа усомнился в этом. Сказал, что подобное теоретически возможно, но вряд ли такие подземные ходы существуют. Хотя их под Самарой немало, далеко не все известны, не исследованы.
Ночью мне снилось, что я бегаю по тёмным комнатам и даже подземельям, пытаюсь спрятаться от анчуток, домовых, шишиг, кикимор и всяких прочих странных обликом чудовищ. За мной неслась ведьма на метле… Я вдруг оказался в огромной пещере с грудами сокровищ, но осмотреть их не успел, ибо откуда-то появился грозный казак с огромной золотой саблей и замахнулся на меня. Не знаю, что он со мной бы сделал, но я вовремя проснулся и долго не мог успокоиться…
Увлёкся
К Особняку мы долгое время и подойти боялись. Только пугали друг друга домовым, кикиморой, шишигой, анчуткой или ещё кем. Потом я догадался, что это всё чистейшей воды выдумки. Но не сразу понял, а только после того, как сам сочинил и рассказал друзьям историю про то, как вечером подошёл к дому, заглянул в него и будто бы увидел там престрашного анчутку.
– Анчутка на чёрта похож! – завирал я друзья. – Только ростом небольшой, чуть выше моего пояса. Сам голый, в болотной тине. Волосы на голову пучками во все стороны растут. Уши огромные, сверху острые. А на ногах грязные мозолистые ступни с перепонками. Пахло от него неприятно, как из болота.
– Как ты мог запах почувствовать, если смотрел на своего анчутку через стекло? – спросила Алёна.
Я растерялся, но не сдался. Сначала потянул время, изобразив лёгкую обиду:
– Что ты врёшь, никакой анчутка не мой. Он ничей. Он – нечистая сила.
– Неужели! А про болотный запах ты врёшь! – отпарировала Алёнка.
– Ничего я не вру, – вдруг я сообразил, как мне выкрутиться. – Я смотрел в окно с обратной стороны дома, из двора. Там в окне у двери нет одного стекла, давно уже разбили. Сама знаешь.