– Ох, так заболтался с тобой, что о делах забыл, – засуетился Камар. – Чуть туалеты не проехал. Ты тоже сходи, кстати. Больше стоянок не предвидится. Нынче все до конечной едут. Вот что с собой брать надо, – похвалился он, раздавая путникам термосы с горячим красным чаем – ройбушем. – Огненный напиток. Горячий. И жажду утолит, и здоровье сохранит. Олень, а ты переоденься всё же. Не ровён час, солнечный удар хватит.
Когда Копыткин снял панаму, варан неожиданно насторожился:
– Эй, олень, а чего у тебя рога позолоченные?
– Это в обряд посвящения входит, – не очень охотно объяснил Копыткин. – Когда председателем СДС выбрали, то и рога как знак власти позолотили.
– А как ты в своём дальнем дремучем лесу про нашу страну узнал? – продолжал допытываться Камар.
– Сначала про неё ваш министр Зубери рассказал. Потом госпожа Красивая приехала и пригласила. Я ж тебе рассказывал… Или забыл?
– Ничего я не забыл, – хмуро отчеканил машинист. – Ты всё про конкурс красоты талдычил. Я подумал, что насмотрелся афиш и сочиняешь небылицы. А теперь выходит, ты с самим Зубери знаком?
– Ну да, – кивнул председатель. – Он у нас одно запутанное дело расследовал. Когда на суде выступал, весь лес в него влюбился.
– Надо же, – заёрзал на сиденье варан. – Какой важной персоной медоед заделался. Преступников ловит. Давно ли сам скамью подсудимых украшал? Если бы не король, не меньше пятнашки бы схлопотал.
– Кто? Зубери?!
– Зубери, Зубери ваш любимый. Вся страна от него рыдала. Никаких авторитетов не признавал – что леопард, что бегемот перед ним, что крокодил, что гепард… Никакого уважения ни к чинам, ни к породе. Повезло бродяге.
– Почему же его Лев министром назначил? – стал допытываться Копыткин.
– Повелитель за границей воспитывался. Всякой науки, как вшей, набрался. Вот эти науки и не давали ему покоя. То там куснут, то в каком другом месте зачешутся… Втемяшилась ему в голову одна бредовая идея: что лучшими борцами с преступностью становятся сами преступники. Решил он её на практике проверить. Стал по разным тюрьмам ездить, к заключённым приглядываться. Тут он и попал на судебное заседание над Зубери. Шумное было дело. Свидетелей пришло – не сосчитать. Облепили они зал заседаний, словно ракушки днище корабля. Льву тоже стало интересно, он облачился в судейскую мантию и давай потерпевших с особым пристрастием допрашивать. Так дело повернул, что в конце вышло, что не в тюрьму следует Зубери сажать, а награду государственную вручить. И наградили его, и должность дали…
– Что, прямо так сразу, без всякого опыта министром сделали? – удивился олень.
– Не сразу. Сначала он руководителем уголовного розыска был. Через пару лет самолично бывшего министра за коррупцию арестовал, а сам в его кресло приземлился.
– Интересная история, – протянул Копыткин.
На самом деле он был совсем не рад, что затеял этот разговор. Как руководитель высшего звена, председатель прекрасно знал, что звери чаще всего плохо отзываются о тех, кому завидуют. А то, что варан смертельно завидовал Зубери, сомнений не вызывало.
Остаток пути прошёл в молчании. Олень ругал себя, что ввязался в непонятную историю, не поставив никого в известность. Он вдруг вспомнил, что Зубери на прощание оставил ему визитку с номером телефона. Визитка была надёжно спрятана в потайном кармашке копыта. Но достать её незаметно для варана было невозможно.
Олень вынул телефон. Повертел в копытах. Камар тут же насторожился:
– Ты кому, олень, звонить собрался?
– Я время посмотреть, – растянув рот в искусственной улыбке, сообщил председатель. – Да и виды красивые, хочу фотки сделать на память.
Машинист кивнул. Сам он постоянно доставал из нагрудного кармана смартфон и отправлял кому-то сообщения.
Солнце поднималось всё выше. Его лучи палили немилосердно. Копыткин натянул на глаза лохматую шапку и сделал вид, что погрузился в дрёму. На самом деле его мозг лихорадочно работал. Он в который уже раз задавал себе один и тот же вопрос: «Что делать?»
Ответ звенел, как струна, до которой сложно дотянуться. Нужно любыми средствами, любыми методами связаться с министром, хотя бы отправить эсэмэску. Председатель подозревал, что ему всеми силами постараются помешать. Оставалось рассчитывать на хитрость и ловкость копыт и немножко на удачу.
Как у всякого приличного руководителя, у оленя на крайний случай имелось несколько запасных источников связи. Но не всеми можно было воспользоваться здесь, в саванне. Тем более что красивые виды постепенно сменил пустынный ландшафт. Единственным реальным средством оставались телефоны. Их у председателя было три. В том, что едут они в какое-то нехорошее место и один из них отберут сразу, Копыткин уже не сомневался. Так оно и случилось.
Когда поезд остановился, вдоль состава прошла толстая шимпанзе с большой плетёной корзиной.
– Сдавайте телефоны! – гортанно кричала она. – Живо!
Сперва пассажиры, разомлевшие от жары и долгой дороги, пробовали вяло сопротивляться. Одна крольчиха даже затеяла спор и попыталась оттолкнуть шимпанзе. В ту же минуту варан молнией соскочил с места. Крольчиха не успела опомниться, как на её лапках звонко защёлкнулись наручники. Публика заволновалась. Зазвучали крики возмущения. Копыткин потихоньку сошёл с паровоза.
– Телефон! – злобно толкнула его корзинкой в грудь неизвестно откуда взявшаяся обезьяна.
Председатель бросил свой смартфон и конфузливо прошептал:
– Я на минутку, можно? По малой нужде отойду, еле дотерпел.
– Давай уже, – хмыкнула шимпанзе. И добавила: – Хорошо, что дотерпел, чего только со страху не случается.
Копыткин помчался к стене заброшенной шахты. Там он раскрыл потаённый кармашек. Сфотографировал первый попавшийся предмет и быстро прошептал в микрофон:
– Я попал в беду. Спасите! SOS!
Олень засунул аппарат в щель между брёвнами, выхватил запасной смартфон. Но не успел даже заглянуть в него, как из-за угла показался разъярённый Камар. Он выхватил у председателя телефон. Проверил, нет ли нового исходящего звонка, и злобно прошипел:
– Сбежать думал? Отсюда, брат, не сбежишь. Отсюда теперь только одна дорога. Давай, шагай! Да не заплетаясь копытами, а бодрой трусцой!
– Вы не имеете права так со мной обращаться, я – иностранный подданный, – запротестовал Копыткин.
– Шпион иностранный, вот ты кто, – ощерился в кривой усмешке машинист.
– Меня искать будут, – беспомощно озирался по сторонам председатель.
– Будут-будут, непременно будут, – закивал варан. – Вся прислуга «Синего мангуста» подтвердит, что вы, председатель, вели себя нескромно. Постоянно сбегали от сопровождающего, употребляли запрещённые напитки. Никто не удивится, когда через месяц или два на одном из песчаных барханов найдут высохшие косточки и кусочек позолоченного рога…
Они подошли к зданию песочного цвета без окон, напоминающему обычную гору. Дверные створки распахнулись, на пороге возникла огромная королевская кобра. Её лоб украшала диадема со сверкающим танзанитом. Кобра вежливо поклонилась и бархатным голосом с лёгкой хрипотцой произнесла:
– Добро пожаловать в преисподнюю, господин председатель!
Копыткин в ужасе попятился, но варан сзади дал ему такого пенделя, что тот буквально влетел в здание и шмякнулся на пол прямо под раскрывающийся капюшон змеи.
Тени «Синего мангуста»
– Сообщение от Лезеди, – чирикнула Стрелка. – Информация о господине Копыткине.
– Читай вслух, – приказал Зубери. – Начни с важного: где остановился, с какой целью прибыл…
– Так, – протянула птичка, бегло просматривая «странички». – Нашла. «Господин Копыткин прилетел в Баобаб по приглашению Международного фонда „Красота во имя спасения мира“ По прибытии заселился в пятизвёздочный отель „Синий мангуст“, номер 315, люкс. В качестве сопровождающего к нему приставлена гид индри Абойя. Вместе они гуляют по городу, изучают исторические места, дегустируют национальную кухню. Сигналов о неадекватности гостя от индри не поступало.
Дополнительные сведения: благородный олень Копыткин родился в семье высокопоставленных чиновников. Окончил Международный университет, защитив диплом на тему „Квантовая физика водных ресурсов“. Прославился как политический деятель, живописец и меценат. Ремеслу художника обучался в знаменитой академии Страны Кисти и Сапога. Получил известность как основатель стиля „Многомерность теней сознания“. Есть ученики и последователи. Картины кисти Копыткина хорошо раскупаются, несмотря на высокую стоимость, в том числе музеями. У себя на родине, в лесу Певчих Свиристелей, Копыткин занимает пост председателя Совета девяти семей. Проявил себя мудрым, дальновидным политиком и организатором».
– И вы всерьёз полагаете, что фигура такого масштаба пошла на организацию побега? – хмыкнул леопард Агу.
– Червяку после дождя ясно, что не олень за Шишкиной прискакал, – отозвалась Брошка. – Он мог дать поручение.
– Уж не хочешь ли ты сказать, тётушка, что ваш председатель за пару дней сколотил здесь преступную группировку? – не скрывая сарказма, поинтересовался министр. – На вид – милый интеллигент, а на поверку – отпетый гангстер?
– Никакой он не гангстер, – упёршись лапами в бока, приняла воинственную позу барсучиха. – Не передёргивай. И вообще, я не верю, что Шишкина могла связаться с председателем втихаря. Какой в этом смысл?
– Хватит гадать. Давайте узнаем обо всём от самого Копыткина, – сказал Зубери. – Есть факт, что белка с попутчиком направились именно в ту сторону, где находится «Синий мангуст». Только… – Он кивнул в сторону фанатов, которые радостно разбивали вдоль шоссе палаточный городок, – сначала избавимся от шумового оформления. Агу, сделай милость, одолжи личный вертолёт. Через пару часов твою «стрекозу» пригонят обратно в целости и сохранности.
– Конечно, бери и можешь с возвратом не торопиться, – не скрывая облегчения, оживился леопард. – А с ними как быть? – уточнил он насчёт фанатов, которые уныло бродили по краю рва.