ничего нет.
Она и сама несколько раз за свою жизнь использовала грязные трюки с помощью заклинаний и артефактов, но решила, что Ффеллсил был слишком жестоким магом. Как минимум, ему не следовало создавать гейс, который заставлял невинных людей находить смерть в погоне за пустыми шкатулками. Рекка сунула части шкатулки в котелок к цветным камешкам.
Её внимание привлекло движение на ковре. Она сразу же вспомнила про настойчивый гейс и приготовила заклинание, чтобы наконец уничтожить его. Магические формулы готовы были сорваться с её языка, пальцы замерли в готовности плести нужные жесты, но движение принадлежало не гейсу.
Шкатулка Ффеллсила оказалась не пустой.
Рекка с отвисшей челюстью наблюдала, как на её ковре материализовался мужчина в самом расцвете сил. Желай он ей вреда, он стал бы первым человеком за сотню лет, у которого был бы против неё шанс — но мужчина лежал неподвижно, как будто спал. Рекка потратила мгновение на то, чтобы подготовить свою защиту, и ещё одно — чтобы подивиться его одежде, похожей на которую она ещё не встречала. Это было немалое достижение, учитывая широту её странствий.
- Нетерил? - прошептала она.
Рекка видела изображения Ффеллсила и его коллег, но все они были созданы после падения Нетерила, ни одно из них не было точным и ни одно не изображало прошитую алмазной нитью рубаху, подвёрнутые штаны или туфли с квадратным носком.
Веки незнакомца затрепетали; Рекка внимательно присмотрелась к его лицу. Это было приятное лицо — того типа, какой Рекка видела у многих простолюдинов, мысли и мечты которых находились за гранью её понимания. И даже лорд танар'ри, поднявшийся из Бездны, не сумел бы насторожить её сильнее.
По крайней мере, лорд танар'ри не стал бы расходовать драгоценный запас воздуха в её пещере. Участок сознания Рекки, который поддерживал воздух пригодным для дыхания, уже ощутил нагрузку лишней пары лёгких. Ей нужно было доставить незнакомца в одно из убежищ на поверхности, которые она уже больше года не посещала. Лучшим выбором было убежище, расположенное в глубине леса, метко названного Зимним, где друид-изгнанник отрабатывал долг, присматривая для неё за охотничьим домиком.
Посох взял охотничий домик из её памяти. Он задрожал, пробуждаясь... и незнакомец тоже. Открывшиеся глаза оказались цвета мёда, и в следующую секунду в них засветился страх. Он начал бормотать на незнакомом языке: нетерезский. Воображение Реккки вспыхнуло от возможностей; слова могли активировать заготовленные заклинания, древние и современные. Звуковые активаторы нетерезских магов были утрачены вместе с их языком... до сего мгновения.
Рекка подумала о выгоде, которую получит, если проникнет в разум мужчины и поглотит язык целиком. Вместо посоха она потянулась к жезлу с наконечником в виде кристалла, специально настроенном устанавливать связь с другим живым разумом. Когда мужчина увидел жезл в её руках, он побледнел и умолк. Она представила себя на его месте — проснувшейся от тысячелетнего сна, наведённого, быть может, похожим жезлом.
- Успокойся, - посоветовала Рекка, опускаясь рядом с ним на колени.
Он, конечно, не понял её слов, но от ужаса или в результате своего заточения был слишком слаб, чтобы сопротивляться, когда она принялась чертить узоры языка на его лице. Он молча закрыл глаза и сжал кулаки так сильно, что они задрожали — но не от страха.
- Храбрец, - сказала Рекка, схватила его за запястья и подняла на колени. - Обещаю, это быстро закончится.
Вокруг его головы расцвёл нимб. Рекка прекратила дышать и прижалась к его лбу своим. Теперь перед ней встал выбор; сделай вдох — и язык Нетерила будет принадлежать ей, но незнакомец может остаться немым. Сделай выдох — и всеобщий язык Фаэруна проникнет в мысли мужчины, возможно, стерев любые другие известные ему языки.
Вдох или выдох?
Рекка сделала выдох. Мужчина похолодел в её хватке, температура его тела резко понизилась. Она сжала его крепче, сохраняя ему жизнь, пока её разум не опустел, как и лёгкие. Он был без сознания, а она — вымотана, но это была усталость успеха, а не поражения, и Рекка потянулась за посохом.
Был серо-стальной полдень, и на земле лежал свежий снег, когда посох перенёс их в дом в Зимнем лесу. Друида нигде не было видно, и судя по мусору на полу и дырах в крыше, ушёл он уже давно. Рекка потратила время, чтобы наслать на него проклятие, прежде чем пойти в атаку на этот хаос.
Если бы ведение домашнего хозяйства было магическим искусством, Рекка освоила бы его в совершенстве, но увы. Большая часть дыма от её огня уходила не в трубу, а в дыры в крыше, а незнакомец, ради которого она навалила тюфяков и простыней на кровать, стал сопротивляться, когда она уложила его.
- Можно подумать, у тебя вышло бы лучше, - буркнула она, набрасывая на него последнее пыльное одеяло.
Ему не нужно было отвечать. Она осмотрела его руки. Они были в царапинах и мозолях, руки человека, усердно трудившегося, хотя он был слишком упитан и хорошо одет, чтобы быть крестьянином. Волшебником он тоже не был — и в таком возрасте не мог быть учеником.
Он вызвал у Рекки такой интерес, который в последние десятилетия не вызывала никакая магия. Она хотела расспросить его о Нетериле и тех днях, когда волшебство взбесилось. Она не хотела, чтобы кто-то убил его, пока она будет охотиться за мясом для котла, брошенного на решётку очага, поэтому заключила постель в круг из соли и камфоры, призвав защиту, мерцавшую в такт его дыханию.
Зимний лес помнил Рекку. Он не отдавал ей ничего незаслуженного, ведь таков был обычай диких мест. Однако она нашла следы, которые не смогла бы заметить, если бы лес был настроен враждебно. Когда угрюмый вечер сменился ветреными сумерками, и Рекка вернулась в дом, у неё на плече висели два жирных кролика..
В очаге по-прежнему горел огонь — это было меньшим из двух удивительных событий, встретивших её. Большим удивлением, которое оказалось сложнее разглядеть, стал туманный призрак, парящий возле защитного круга. Призрак обладал обличьем молодой человеческой женщины, облачённой в одежду, похожую на одежду незнакомца, только лучшего качества. Рекка обратила внимание на золотые заколки в густых тёмных волосах.
Чародейка из Нетерила? Соперница Ффеллсила? Рекка подняла правую руку. Её указательный палец согнулся, потёр кольцо у основания большого, пробуждая заклинание, способное лишить эссенции любого призрака. Но она не стала им пользоваться. Призрак, казалось, не обращал внимания ни на что, кроме бесчувственного мужчины — даже на прочную защиту, которая взорвалась мириадами сине-зелёных искр, когда призрак неразумно попытался её преодолеть. Призрак отдёрнулся, и Рекка почувствовала его боль и безумное отчаяние — в той мере, в которой дух вообще мог источать эмоции.
Эти чувства, так похожие на грусть и разочарование, замеченные Реккой, когда настойчивый гейс не сумел проникнуть в её разум, стали ответом на загадку. Волшебница, которая создала гейс, наделила его частицей собственной души. Гейс был так настойчив, потому что она была настойчива... Потому что мужчина, заточённый в шкатулке, значил для неё больше, чем собственная жизнь? По известным Рекке законам магии — а ей было известно множество — подобная трансформация была невозможна. По крайней мере, сама Рекка не могла её осуществить и не допускала мысли, что на подобное способен менее опытный маг. Но когда призрак снова набросился на защитный круг, этот вывод стал неизбежен. Изгоняющее заклинание, застывшее на кончиках её пальцев, сгорело в огне любопытства. Рекка должна была узнать тайну гейса-призрака.
Рассыпающаяся магия всё-таки привлекла внимание призрака. Он повернулся к дверям, где стояла Рекка с мёртвыми кроликами в руках. Лицо призрака превратилось в красноречивую маску страха, не оставляя никаких сомнений, что дух сохранил свою личность; истинное чудо магии...
- Стой! - приказала Рекка, но её слово было лишено силы, и призрак исчез, как снег на ветру.
- Проклятье! - выругалась Рекка, отшвырнув кроликов. Они ударились о котёл, сбили его с решётки над огнём, расплескав горячую воду, которая потекла к мужчине, спящему в её защитном круге.
- Растреклятое проклятье! - продолжала Рекка, добавив неосторожное пожелание вернуть назад последние мгновения. Тяжёлый воздух наполнил комнату. Вода замедлилась, потом обратила своё движение. Рекка запоздало поняла, что делает.
- Холодный чай с булочками! - крикнула она проклятье, прекращавшее остальные проклятия. Вода снова потекла свободно и рамках нормального хода времени. Она смахнула её метлой.
Рекка почувствовала спиной чужой взгляд. Она обернулась и увидела, что её спящий незнакомец сел внутри защитного круга, проснувшийся и здоровый. Рекка убрала нож и погасила заклинание. Если она продолжит расходовать магию с такой скоростью, всю ночь придётся восстанавливать свой арсенал.
- Твоё имя? - потребовала она. Она никогда не была особенно любезна. Если мужчина проснулся, значит пора ему делиться знаниями, хранящимися под черепом. - Кем ты был и чем занимался, пока я не нашла тебя?
- Ирментелор. Второй... - он замолчал. Побледнел и пошатнулся. - Ирментелор... - начал он снова. - Второй... - и остановился на том самом месте, прижав ладони к ушам.
Мысленный обмен, напомнила себе Рекка. Имена были именами и оставались теми же, несмотря на обмен, но все остальные слова менялись. Ирментелор говорил на языке, который никогда не изучал. Ему казалось, что он не понимает собственных слов.
- Значит, тебя зовут Ирментелор?
Он опустил руки и уставился на них. На его лице сменились все эмоции, известные человечеству.
- Ирмен. Кажется, давным-давно меня звали Ирмен.
- Если ты родился в Нетериле, Ирмен — если ты разозлил волшебника по имени Ффеллсил, значит прошло по меньшей мере две тысячи лет с тех пор, как ты в последний раз видел солнце.
Его дрожь усилилась. Ирмен вцепился в колени, чтобы справиться с ней. Его взгляд метался из стороны в сторону — признак человека, который лихо