— Вы и этого не знаете? Просто пристально посмотри в пространство над моей макушкой.
Я так и сделал. Почти сразу появилась синяя надпись «Эрик Бравый, 12 уровень». Как интересно… Я перевел взгляд на моих спутников, остальные, судя по бегающим глазам, занимались тем же самым. Через минуту весь наш маленький отряд смеялся. Нет, не смеялся — ржал самым непотребным образом. Даже Снежная королева изогнула губы в улыбке, Митрич так просто стонал, всхлипывая.
Прозвище Митрича мне (да и всем остальным) было уже известно, так что «Товарищем капитаном» меня было не испугать. Но над головой Семеновны алело (наши имена были почему-то оранжевыми, а не синими) таинственное «ДИНКИЛЯКЕР», а Мегера Сергеевна и вовсе рдела каким-то наркоманским «С-С-С-…».
— Ну, мля, и список личного состава у нас: Товарищ капитан, Валентыныч, Динкилякер и С-С-С-… Даже когда к нам группу призывников из Тувы привезли — даже там в фамилиях такого непотребства не было! — выдохнул из себя Митрич и вновь зашелся в гоготе.
— Ради бога, Семеновна, почему Динкилякер-то? — отсмеявшись, спросив я.
— Так фамилия жеж. Девичья, ага. Я ить из немцев буду, у нас пол-деревни Динкилякеров, пол-деревни Фогелей было.
— Я-я! Дас ист фантастиш[18]!!! — стонал Митрич, из глаз которого катились слезы размером с кулак.
— Черт, неожиданно как-то, никогда бы не подумал, что ты немка, — признался я. — А почему тогда Нина Семеновна?
— А кем мне еще быть-та? Брунгильдой Зигфридовной чтоле? — обиделась выявленная тевтонка. — С осмнадцатого века, почитай, в Россеюшке живем.
— Сергеевна, добей меня! — возопил обретший дар речи Товарищ капитан. — Скажи, что это змеиное шипение и есть твоя девичья фамилия. Христом богом прошу — сознайся! Покайся, тебе скидка выйдет[19]! О-о-о!!!
Обладательница свистящего имени уже сидела с каменным лицом, привычно разглядывая что-то сквозь нас, и объяснять что-нибудь явно не собиралась.
— Что пристал, голова-фуражка? Догадаться трудно, чтоле? — вступилась за подругу Гретхен. — Светлана Сергеевна Сабурова потому шта, а точки и черточки — так меньше девяти знаков нельзя.
— Ой, не ври мужчине, женщина! — продолжал ржать капитан. — Так и скажи: «Вот с-с-с…» — это то, что она всегда от мужиков слышит, когда спиной к ним поворачивается.
— Вы закончили знакомиться? — уточнил ухмылявшийся Эрик. — Пошли уже, так мы никогда не дойдем.
Дошли мы, впрочем, довольно быстро. «Деревня стариков» была абсолютно безлюдной, лишь на входе слонялся какой-то расхристанный юный воин с унылой физиономией. Эрик привел нас в избу, внутренности которой больше всего напоминали сельский магазин с ассортиментом от мотоцикла до хлебушка. За прилавком что-то жевал длинный тип, зачем-то вырядившийся топлесс, не иначе — как похвастать перекаченной мускулатурой. Странный облик для лавочника.
— Индиго, привет! — сразу взял быка за рога Эрик. — Это новенькие, у них все довольно прилично, выдай из кланхрана[20] одну обувку на +2, а лучше +3 к ногам — и мы тебя не беспокоим. И не зависай, мне через полтора часа еще одну группу встречать. Ну и тревожные камни, как всегда. В сопровождение к ним кто?
Повисла пауза, Индиго, похоже, все-таки «завис».
— Нету! — наконец-то изрек он, и победно продолжил возвратно-поступательные движения нижней челюсти.
— Чего нету? — начал закипать Эрик.
— А ничего нету. Камни дам, а вот шмота нет, и сопровождающего тоже нет.
— Как нет сопровождающего? — взъярился Эрик. — А с кем я их в поле отправлю?
— А ты заявку оформлял? Нет? Ну так какие вопросы?
Эрик сжал кулаки так, что побелели костяшки, но заговорил неожиданно ровным и спокойным голосом. Тем самым голосом, которого умные люди опасаются гораздо сильнее любой истерики с воем и пеной у рта.
— Индиго, давай наши с тобой отношения останутся нашими с тобой отношениями, хорошо? Давай мы их не будет на работу переносить, очень прошу. Мы что, теперь уже между собой заявки пишем? Друг другу бумажки носить будем, да? Мало нам отчетности? И ты, и Серый прекрасно знали, что у меня сегодня две группы, и если вторую я и сам смогу в поле отвести, то с этой — это подстава. Реальная подстава, ты понимаешь? Да, формально ты прикрыт, вина целиком моя, заявы нет, но ты же не думаешь, что я тебе это забуду? Да, Индиго?
И очень нехорошо посмотрел на собеседника. Очень.
Индиго взгляд оценил и заметно занервничал.
— Да не булькай ты, какая еще подстава? У нас реально ад сегодня, пенсы как с цепи сорвались, валят и валят с самого утра. Поселок пустой, вообще пустой, под метелку, всех блатных и нищих[21] под ружье поставили. Серый чуть пополам не порвался — все утро бегал, разруливал косяки. Некем заявки закрывать было, вообще некем! Волонтеров же в последнее время хрен да маленько, не шлют вообще! Серый своих всех поснимал, до единого! Да что я говорю — у меня Таньку на группу сняли! Нормально, да? Официантка группу водит, безопасность обеспечивает! Она, небось, уже забыла, когда свой лук в руки-то брала. А начальству похер — они у нас в данже[22] второй день пребывают, решают проблемы поступлений в кланхран. Ага, щас. Легендарку[23] он козе своей выколачивает, и забил на все. И помяни мое слово — ни хера ему за это не будет, даже премию не урежут, не то что нам с тобой — минус 30 % за каждый пук в неположенном месте.
— Премию… — явно остывая, пробурчал Эрик. — Нужна ему та премия, можно подумать.
Тут ему пришла в голову мысль, и он вскинулся:
— Слушай, а я там видел — у ворот этот волонтер хренов слонялся, ну, который рукожо… — он покосился на девчонок, — Рукожорик. Давай его с ними отправим, других вариантов нет.
— Ты, похоже, давно трудовую книжку на руки не получал, соскучился по родимой, — забраковал вариант грубый Индиго. — Забыл, что у нас четкое распоряжение: Рукожопа к контингенту не допускать, из поселка не выпускать, пусть здесь хоть говно пинает, лишь бы под приглядом был. Тебе еще один скандал нужен? Забыл, как мы здесь все у этой стеночки коленками маракасы изображали? Я Шефа таким вообще никогда не видел, директор наш данжевый — и тот, по-моему, чуть в штаны не напрудил, хотя ему, казалось бы, чего пугаться. Из какой только дырки этот рукожоп того медведя выковырял! Ну его нафиг, пусть здесь свои три дня оставшихся досиживает. Я лучше сам группу отведу.
— Ага, а поселок на Рукожопа оставим. Зашибись придумал, стратег, одно слово! Мудёр ты, одно слово — мудёр. Погоди ка…
Эрик повернулся к нам:
— Профессии у вас какие?
— Он охотник, а я рыбак.
— Травница, — царственно изрекла с-с-с… Света.
— Свежевание, — удивила меня Семеновна.
— Чего? — затупил десятник.
— Шкуры снимаю. Туши разделываю. Любые твои желания, милый — осмолить, обскоблить, оскопить. Дорого, — мило улыбнувшись, выдула губами сердечко наша этническая валькирия. Смотри ты, даже и не думал, что она так может.
— А неплохой расклад для группы, — вдруг влез в разговор лавочник, — особенно если потом добывающие профы производящими доиграть. Практически «каждый-каждому», я, блин, разорюсь за «обработку» им башлять, она дорогая. Это сырье, что наши нубы[24] тащат, копейки стоит. Я вообще, как только ники их увидел, сразу понял: это или просочившийся через медкомиссию маразм, или панки на пенсии — а они, сцуко, самые опасные. Что, деды, ноу-ноу-фьюче[25]? Курт[26] жив, рок-н-ролл мертв, панк нон дед??? Интересно, вы сами додумались эти профы выбрать, или подсказал кто?
Я уже ожидал тарабарское «школотанское посылание», но немка грубить не стала.
— Переход от сырьевой экономики к экономике обрабатывающей — первейшая наша задача, как говорил Ильич! — хихикнула она.
— Какой Ильич? — оторопел недоуменно слушавший весь этот безумный диспут Эрик.
— Второй. Статный бровеносец моего пионерского детства[27]. Экономная экономика[28], колготки с пузырями на коленках, сиськи-матиськи, сосиськи сраны[29], все дела. У тебя сейчас глаза выпадут, мужчина, я вас боюсь[30]. Все, все, не наливайся помидоркой, уже никто никуда не идет[31]! Как на духу признаюсь: мы «альтовца» в оборот взяли, когда наши мужички песочком коридор посыпать ушли. Пока лучший расклад с него не выжали — не слезли. Это вам, мужикам, благодать — мамонта на паркет у двери свалил и прыг на диван — пиво сосать, а нам хозяйство вести.
— Вы чо здесь — обкурились все?! — взорвался наконец Эрик. — Какие мамонты, какие сосиськи сосать? Мне через пятнадцать минут за второй группой выходить! Значит так: группа компактная, может кучно ходить. Индиго, давай камни на десятый участок, он самый безопасный, и шмот этому доходяге на ноги. Рукожопа я сам построю и забрифую. БЫСТРО давай!!!
Индиго, похоже, понял, что шутки кончились, и начал суетливо что-то выкладывать на прилавок, Эрик все это не менее торопливо прибирал.
— На ноги реально ничего нет, только на общую выносливость, на +2. Вот. Отвечаю — больше ничего, шаром покати.
И он положил на прилавок детскую панамку розового цвета.
Эрик цапнул добро не глядя, нахлобучил мне на голову и рявкнув: «За мной!», направился к двери. Оробевшими гусятами мы потянулись следом. И только Митрич, не проронивший до того ни слова, у самой двери наклонился ко мне, и доверительно-оглушительно «прошептал»: