Вот еще один боевой эпизод в районе Большие Пети. Положение создалось почти безвыходное. Противник вклинился в порядки полка. 7-я и 8-я роты оказались в кольце. Комбат Востриков нанес внезапный удар ротой лейтенанта Клайпанова в тыл врагу. Немцы растерялись, начали отходить, кольцо окружения разомкнулось.
Дивизия отступала, нанося врагу большие потери, и ни одного метра родной земли дешево не отдала. Командный состав уверенно управлял своими частями и подразделениями, а красноармейцы показали образцы бесстрашия и уверенность в победе.
Особенно отличились в этих боях комбаты Комаров и Востриков, командир артиллерийского полка Добылев, теперь командующий артиллерией дивизии, командир стрелкового полка Н. А. Тихомиров, теперь начальник штаба дивизии, старший политрук Я. П. Островский, теперь комиссар дивизии. Я уже познакомился с ними за столом.
Целая группа командиров была повышена в должностях в дивизии.
— Вот теперь вам придется с ними работать и воевать.
Народ крещенный в бою, не подведет.
Мне так же было известно, что Северо-Западный фронт, после того как враг был отброшен от Москвы, перешел в решительное наступление в районе Старой Руссы и Сольцы и там во взаимодействии с войсками Ленинградского и Волховского фронтов нанес большие потери фашистской группировке армий «Север». Войска же левого крыла фронта наступали в направлении на Торопец и Великие Луки и тем самым содействовали войскам Калининского фронта в разгроме главных сил вражеской группировки армий «Центр».
Несмотря на трудности в материально-техническом оснащении войск, в тяжелых условиях суровой зимы с сильными морозами и снежными заносами, в январе 1942 года Северо-Западный фронт нанес противнику удар силами 11-й и 34-й армий из района города Осташков в общем направлении на Старую Руссу.
182-я дивизия в условиях полного бездорожья прошла более 50 километров по тылам врага и, освободив 18 крупных населенных пунктов, вышла к окраине Старой Руссы. В настоящее время перед обороной дивизии находился 56-й егерский полк 16-й армии противника. Командующий армией генерал фон Буш, выходец из Пруссии, в начале второй мировой войны активно участвовал в военных действиях в Европе против Польши, Бельгии, Греции. Он пользовался особым доверием и расположением Гитлера и слыл «специалистом» по России. Как командующий, так и другие генералы, входящие в 16-ю армию, и весь личный состав имели боевой опыт на фронтах Европы.
В. В. Корчиц мне пояснил, что оборона врага построена не сплошной линией. Фашисты занимают в основном деревни, подготовленные для круговой обороны и превращенные в крупные узлы сопротивления, один узел с другим связаны огнем. Каждый опорный пункт противник укрепил с большим инженерным и тактическим мастерством. Каждый метр пространства между деревнями простреливается из многочисленных пулеметов, орудий, минометов, замаскированных в укрытиях.
— Должен сказать, — продолжал Корчиц, — враг сильный, и сила его возрастает. И таких опорных пунктов много в первой линии и в глубине вдоль реки. Наша оборона построена под углом по отношению к реке Ловать. Берега ее обжиты в долгой обороне. Блиндажи для отдыха врыты в крутой берег для маскировки. Стены и потолки полуподземных жилищ из еловых и сосновых бревен в два наката не гарантируют от прямого попадания, но прямое попадание маловероятно.
Владислав Викентьевич вздохнул и продолжал:
— Так и сидим. Лес да болота сторожим. Такова действительность долгой молчаливой обороны. А вот начнется наступление — тогда иное дело…
Изматывая противника, фронт сорвал гитлеровский план захвата Ленинграда и выход к Октябрьской железной дороге севернее Москвы. Жители деревень отселены от переднего края километров на двадцать пять. Избы спалены, остались торчащие трубы среди бурьяна.
— А как была окружена демянская группировка? — спросил я.
— В результате успешного наступления фронта на Старую Руссу и с севера и с юга. 29 января 1942 года началось наступление 1-го гвардейского корпуса юго-восточнее Старой Руссы в направлении Рамушева. Перерезав коммуникации демянской группировки, корпус должен был соединиться в районе Залучье с частями 34-й армии, наступающими с юга. Одновременно вел бои и 2-й гвардейский корпус. Он наносил удары по врагу из района восточнее Старой Руссы на Холм. Борьба происходила в трудных условиях бездорожья, и 20 февраля части 1-го гвардейского корпуса в Залучье соединились с подразделениями 42-й стрелковой бригады. Таким образом, старорусская и демянская фашистские группировки были разъединены. В окружении оказалась демянская группировка — семь дивизий 16-й армии, — закончил рассказ Корчиц. Он глянул на часы и сказал: — Пора нам с вами спать.
Я лег на деревянный топчан, на котором лежал матрац, набитый сеном, укрылся шинелью и уснул…
Утром, когда я встал, Корчица в землянке не было. Нашел его в блиндаже начальника штаба дивизии подполковника Н. А. Тихомирова. Там сидели комиссар дивизии Я. П. Островский, начальник политотдела С. Е. Левин.
— Пойдемте ко мне в блиндаж, все вместе и позавтракаем, — пригласил Корчиц.
Вошли в блиндаж. Повар Костя Горшков расставлял тарелки. За завтраком стали вспоминать бои под Старой Руссой. Бой под Старой Руссой был не более чем эпизод великого сражения на фронте от Белого до Черного моря. И объективный анализ Корчица ясно показывал нам, какое сопротивление встретил враг в самом начале своего нашествия. Такого отпора гитлеровцы не встречали ни у бетонных валов линии Мажино, ни в горах Норвегии, ни на голландских равнинах. И дело даже не в масштабах операции. Главное, что гитлеровцы не смогли сломить наш дух.
В это время наша Родина переживала тяжелые дни. Сильные немецкие ударные группировки: общевойсковая 6-я армия генерал-полковника Фридриха Паулюса и 4-я танковая армия генерала Г. Гота подошли к Сталинграду. Началась битва на волжской земле. Гитлеровская авиация обрушилась на город. Немецкие войска прорывались к Сталинграду. О том, что происходило под Сталинградом, я узнал позднее, в 1943 году, когда прочел дневник солдата-артиллериста гитлеровского вермахта Ф. Панаша о тех днях:
«1 февраля 1942 года. Несколько дней ужасная метель. Ветер такой силы, что, кажется, он сдирает кожу с лица. Сугробы все выше. Каждый день прокладываем тропинку к своим орудиям. Снабжение стало хуже. Но с голоду не умираем: у нас достаточно картошки. Если бы не тоска по родине, многое можно было бы пережить легче. Посылок с шерстяными вещами мы не видели. То есть видеть-то их видели, даже были сделаны прекрасные фотографии для пропаганды, но потом вещи снова были упакованы. Обман следует за обманом.
28 апреля. Тысячи взрывов вспахивают землю. Враг занял высоты и просматривает всю окрестность. Как кто из наших высунет голову — сразу пули. В 5 часов меня ранило. Два осколка в ноге и рваная рана на левой руке. Ничего страшного, но с меня и этого хватит. Если же и слух восстановится, то я буду просто доволен. В ушах — все еще свист и грохот снаряда, который разорвался в пяти метрах от меня.
Июнь. Снова идем вперед… Стоит страшная жара, 35—40 градусов. Ужасающая пыль. Невыносимая жажда. Но мы держимся, так как на карту поставлено все. Сворачиваем к югу. Наша цель — Сталинград. Еще 200 километров, и мы там.
13 июня. Вчера опять раздавали железные кресты — людям, которые почти не участвовали в боях. Дуракам везет. Медленно, но верно вся эта игра надоедает. Все ругают и проклинают все. Но от этого не легче.
24 июля. Тяжелые бомбардировщики бомбят нас вовсю. Когда же кончатся эти смерти! Окончится ли война, когда мы дойдем до Волги, или придется идти до Восточной Сибири? В сердце одно желание: вновь увидеть родину. Но мы выполняем долг и ничего, кроме долга. Оценят ли это?
31 июля. За прошедшие 8 дней большие потери от огня «Сталинских орга́нов» (так немцы называли «катюши») и от бомб. Примерно 600 человек выбыли из строя только в 15-м пехотном полку.
1 августа. В 35 км от нас город, который нужно занять. Наступаем клином и подходим к городской окраине во втором эшелоне. Первыми в город вошли танки нашего разведотряда. Полевые позиции перед городом едва видны: их скрывают горы трупов. Это выглядит так страшно, что я не могу описать. Тому, кто это видел, хватит на всю жизнь. Мы очищаем дома, чтобы немного отдохнуть. В другой части города русские ожесточенно сражаются…
9 августа. Русских самолетов нет, зато их артиллерия стреляет вовсю. В 11 часов погиб мой боевой товарищ Делле. В 5 часов прямое попадание при отходе на батарейных тягачах. Трое сгорели… Враг ожесточенно обороняется. Каждый метр берем с боем.
1 сентября. Мой 29-й день рождения. Сегодня в половине второго прилетали русские бомбардировщики. В ста метрах от нас они сбросили все бомбы. Кусок земли угодил мне под левую лопатку, да так, что перехватило дыхание. Прекрасное начало дня рождения! Утром нет кофе, нет и обеда. Мы одни в широком божьем поле. Поочередно стоим на часах. Идет дождь и очень холодно…
14 сентября. Справа и слева, впереди и сзади рвутся снаряды и мины. Еще один наш товарищ погиб. Это Ремблинг из Эрфурта. Ранен Ганс Трюммлер. Нас остается все меньше. Замены нет, да и откуда ей взяться. Мы видели мобилизованных на трудовой фронт. Это еще совсем дети. Они копают землю вдоль шоссе. Ребята слабые, для них и пустая лопата тяжела. Несчастная Германия!
11 октября. Наш обозный начальник взял меня с собой. На батарейном грузовике мы едем в тыл, чтобы получить провиант. Впервые с самого начала восточного похода я попал за линию фронта. Колонны беженцев тянутся вдоль дорог. Это гражданское население — от маленьких детей до стариков, едва державшихся на ногах. Со своими пожитками, которые они везут на тележках или несут на себе, беженцы бредут по дороге. Нет дома, в котором можно было бы переночевать. 50—100 километров без единого селения. Ночью холод, днем жуткая пыль в этой настоящей песчаной пустыне. Вся пища этих странников — немного чечевицы. Ее едва х