Таня тут же поставила чайник, выгрузила на кухонный стол небольшой тортик и воткнула свечи К счастью, она предпочла цифрами, иначе торт был бы похож на маленького ежика.
«Двадцать лет — это много или мало?», вяло подумала я, набирая в лёгкие воздух, чтобы затушить свечи. Но бойкая Олеся напомнила, что сначала не мешало бы загадать желание. А то как-то совсем уж уныло. День рождение это или как?
Главным моим желанием ужестолько лет было, чтобы брат выздоровел. Я загадывала его из года год на все праздники: день рождения, Новый год, даже на падающую звезду. Да что там, я даже святым молилась, чтобы произошло чудо. Но увы… Чудеса чудесами, а на лечение нужны деньги.
Я отвела взгляд, чтобы скрыть набежавшие так некстати слёзы. Ещё не хватало испортить настроение девочкам.
Неожиданно, на глаза попался женский журнал о моде, с обложки которого мне улыбалась известная модель Валерия Литовски. Безумно красивая девушка с блестящими волосами и идеально правильными чертами лица. Я часто брала у девочек журналы, чтобы прочитать о ней. Слишком ее история напоминала сказку о золушке. Девушка из глубинки, покорила владельца модельного агентства своей красотой и теперь купалась в роскоши. Ей не надо допоздна работать. А все потому что, она родилась такой.
Я грустно вздохнула, давно смирилась, что такой мне не быть. Если с внешностью, что то можно сделать, то с ростом нет. Да и тратить деньги на такую чушь, когда жизнь брата висит на волоске?
И все равно я продолжала пялиться на обложку. Сложно оторвать взгляд от улыбчивой девушки. В ее жизни нет проблем, и все благодаря красоте, а теперь и деньгам. Всему, чего у меня нет.
Но сегодня я обещаю, что у нашей семьи все будет. Мы справимся! Как-нибудь переживем и этот новый кризис, а мама обязательно найдет работу. Вдруг повезет найти с хорошей зарплатой? После всего, что мы пережили должно же когда-нибудь повезти.
Пора собираться в клуб, но мне не в чем пойти, и даже в свой день рождения придется отправиться во взятом взаймы у подруги платье. Таня говорит, что все нормально, что это обычная практика. Но я знаю, что это ненормально, и я все сделаю, чтобы такого не повторилось больше, я обязательно найду способ заработать.
Глава 2
Утро встретило меня дикой головной болью, отдающей в виски. Казалось, каждая клеточка моего тела горит от этой нескончаемой агонии. Не было сил даже открыть глаза, не то, чтобы встать. Почему же так больно? Словно я попала асфальтоукладывающий каток, а не мирно отмечала свой день рождения в клубе. Да уж! Никогда не ходила по таким местам, так не стоило и начинать. А сейчас еще нужно встать на работу, иначе мама сама отправится меня будить. Она ни слова не скажет о ночной гулянке, промолчит, что никогда не позволяла себе подобного, и, скорее всего, грустно вздохнет, что не может дать мне другого будущего престижного института, безбашенной молодости вороха различных нарядов. Вместо этого я должна заботиться о семье, хотя, на мамин взгляд, мне пора уже подумать о своей. Но могла ли я бросить родных на произвол судьбы, отлично зная, как плачет ночами мама от безысходности, зная, что они скандалят с отцом из-за вечной нехватки денег, из-за того, что ему приходится вспахивать на нескольких работах. Он винит маму еще и потому, что именно она хотела второго ребенка, в том что малыш родился с пороком сердца, а врачи не увидели это вовремя. Утром я обнимала ее, и говорила, что ничего, все лечится, и Ваня обязательно выздоровеет.
Я продолжаю лежать и все еще жду, когда прозвенит будильник. На завтрак меня, как всегда ждет овсянка. И не потому, что это полезно, хоть мама в который раз и заверит в этом. Просто так овсянка одна из самых дешевых круп, а нам, как никогда, нужно экономить, после того как, она потеряла работу. Хотя экономить нам нужно всегда. Чтобы хоть как-нибудь сводить концы с концами, чтобы накопить на вожделенную и так жизненно необходимую для Вани операцию. А ведь время стремительно утекает, и мы можем не успеть, мой брат просто может не дожить, до того как, получится накопить нужную сумму, и накопим ли мы ее с этими вечными долгами. А ведь и цена на саму операцию может возрасти. Это мысль приводит меня в отчаяние, хоть я и понимаю, что нужно стараться об этом не думать. Мы найдем деньги, мама обязательно устроится куда-нибудь устроиться работать, да и я что-нибудь придумаю.
Слишком свежи были в памяти воспоминания о последнем приступе, бледный, весь в поту шестилетний Ваня, вцепившейся ледяной рукой в мою руку, и пытающийся нормально дышать и унять слезы. Его голос звучал совсем тихо, когда он спрашивал меня умрет ли он. В его возрасте дети не должны думать о смерти, не то, чтобы так близко к ней подступать. В его возрасте дети должны веселиться, бегать целыми днями на улице, играть в мяч, кататься на горке, а не тихо смотреть на все из окна, прекрасно зная в свои шесть лет, что то, что для какого обычная жизнь для него запретный плод. Подобная активность попросту убьёт его. Только операция подарит ему нормальную жизнь. Я отлично понимала, что кроме членов семьи маленькому Ване надеяться не на кого.
Мы обращались уже в благотворительный фонд, только толку от этого не было, лишь одни проблемы. Нет, деньги собрали, но вот только один из организаторов этого фонда попросту удрал с ними куда-то за границу, поэтому оставалось надеяться только на себя.
Время шло, но будить меня никто не торопился, ни мама, ни Ваня, который сейчас не ходил в детский сад, пока она была дома. Ни к чему тратить деньги на садик, пока она не найдет работу. Быть может, мои родные уже решили, что я давно встала и ушла на работу? Что ж пора вставать.
Я только успела об этом подумать, как почувствовала, на себе чью-то руку, открыла глаза и тут же застыла едва сдержав крик, рядом со мной спал мужчина, незнакомый мне мужчина, который по-хозяйски обнимал меня. Каким-то чудом, я все-таки смогла вырваться из его захвата, который я раньше приняла за объятия, и он перекатился на другую половину кровати, непривычно огромной кровати. И только сейчас мне бросились в глаза голубые обои, и я, наконец, огляделась, и мое затуманенное алкоголем сознание возвестило, что ко всему прочему, я еще и очутилась черти где. Хотя, с другой стороны, это лучше, чем я бы оказалась дома, я никак не могла оторвать взгляд от красноречиво разбросанного на полу белья и одежды, слишком ясно свидетельствующих о том как прошла эта ночь. Впрочем, я бы и без этого смогла догадаться. Похоже, я подцепила его в клубе и, к своему ужасу, осознала, что даже имени его не помню.
Хотя, с другой стороны, это лучше, чем я бы оказалась дома, я никак не могла оторвать взгляд от красноречиво разбросанного на полу белья и одежды, слишком ясно свидетельствующих о том как прошла эта ночь. Впрочем, я бы и без этого смогла догадаться. Похоже, я подцепила его в клубе и, к своему ужасу, осознала, что даже имени его не помню. И это мой первый мужчина?! Происходящее напоминало катастрофу, я, конечно, никогда не мечтала о какой-то великой любви, слишком хорошо знала, что она бывает только в книжках, но никогда не думала, что все будет так.
Нужно было побыстрее отсюда убраться, поскорее забыть все это как страшный сон. Тем более мне нужно спешить на работу, я наверняка уже опаздывала. Вот думала бы я о работе вчера, глядишь тут не оказалась, и, вообще, нечего было ходить по клубам, когда в семье такие проблемы.
Я поднялась с кровати, чувствуя при этом себя как-то странно. Словно слабый ток прошел по всему телу, вновь и вновь отдавая в виски. Хотя, чего я хотела? Это ж надо напиться до такой степени, чтобы не помнить, где ночевала и с кем. Нужно поскорее найти свою одежду, и поскорее убраться из этого кошмара. Вот тут-то меня поджидал первой неприятный сюрприз, среди разбросанной на полу одежды моей не нашлось, я уже подумывала поискать, ее в другой комнате. Как вдруг краем глаза увидела свое отражение в огромном зеркале над деревянным резным комодом, и едва сдержала крик.
Нет, там не было никаких последствий вчерашней бессонной безбашенной ночи. Впрочем, на счет безбашенности я могла лишь только догадываться. Ибо плохо помнила, что произошло после того, как мы с девочками зашли в клуб.
С лицом было все отлично, даже слишком, вот только оно никак не походило на мое, и в этом и была проблема. Огромные васильковые глаза, смотревшие на меня с легким удивлением, высокие скулы, острый подбородок, кожа без единого изъяна. Это лицо я знала, столько раз видела в журналах, лицо Леры Литвински, той самой модели, о которой я думала вчера.
Посмотрела на руки, и только сейчас заметила, длинные идеальной формы ногти покрыты розовым лаком. И как я его раньше не заметила? Мне как медсестре подобное запрещено, только прозрачный лак. Провела рукой по длинным, по самую поясницу волосам, затянутым в высокий хвост, так непохожим на мой мишенный хвостик, напоминающий больше солому.
Коснулась слегка выступающих ключиц, в полном неверии дотронулась до абсолютно плоского, немного впалого живота. Все казалось таким реальным. Но так не бывает настойчиво пульсировало у меня в голове. Это что сон? Не успев обдумать мысль, как зазвонил телефон. Песня звучала настойчиво и громко, и, конечно же, разбудила моего… любовника?!
— Лера! Черт возьми… ответь, наконец! — прозвучал голос из-за спины.
Но этот голос был мне знаком. Его обладателя я видела вживую лишь однажды, но запомнила точно на всю жизнь. На кровати лежал тот самый мужчина, который угрожал нашему заведующему всего сутки назад. Тот самый мужчина, которого лучше не злить.
— Лера, да возьми, наконец, трубку!
Наверное, если бы этот голос действительно принадлежал мужчине, которого я встретила в жизни впервые, я бы набралась храбрости: и сказала, что я никакая не Лера, и попыталась хоть что-то объяснить, но этому человеку не нужны мои объяснения лишь подчинение.
Дрожащими пальцами, я потянулась к телефону, и взяла его с такой осторожностью, будто он был живой гадюкой. На дисплее какой-то очередной версии айфона высветилось «менеджер Аня». Затаив дыхание, я все-таки провела пальцем по экрану, чтобы принять звонок.