— Ты опять обманул меня! — заревел медведь, глядя на мужика злыми глазами.
В это время лиса забренчала веретенами в лесу. Медведь навострил уши.
— Что там за шум? — в тревоге спросил он мужика.
— Это сын мой бродит по лесу и ружьем побрякивает.
— Разве у него есть ружье?
— Как у охотника ружью не быть! Да еще какое ружье-то: стреляет без промаха! — отвечал мужик.
— Так он, пожалуй, и меня застрелит? — допытывался медведь.
— Конечно, застрелит, коли увидит, — сказал мужик.
Медведь со страху повалился на спину и растопырил лапы.
В это время лиса крикнула из лесу:
— Что у тебя там под елью?
— Колода! — отвечал мужик.
— Вот теперь у тебя будет чем баню истопить, — крикнула лиса, — свали-ка колоду на сани, да вези домой.
Мужик послушался и взвалил на сани медведя, который боялся шевельнуться.
— Привяжи-ка колоду покрепче! — крикнула опять лиса, — не то она у тебя свалится с саней!
— Привязывай меня, друг мой, — шепнул медведь мужику, — да только не затягивай крепко!
Мужик связал медведя и говорит:
— Ну-ка, Мишенька, попробуй, крепко ли ты связан?
Медведь рванулся, что было силы, но не мог тронуться с места.
В это время лиса опять крикнула мужику:
— Когда колоду домой везут, в нее топор втыкают!
Мужик послушался лисы: схватив топор, он принялся рубить медведя, и скоро бедному Мишеньке пришел конец.
Лисе, в награду за совет, досталось мясо медведя.
XVIIIО том, как лиса рыбу ловила и волка тому же учила
о лакомилась лиса досыта мясом медведя и пошла бродить по лесу. Вот видит она, что рыбак везет домой полный воз рыбы.
«Как бы мне раздобыть рыбки?» — подумала кумушка.
И, не долго думая, она забежала вперед и, словно мертвая, растянулась на дороге.
Подъехал мужик. Видит — мертвая лисица. Поднял он ее, бросил в сани и поехал дальше.
А лисанька тем временем не дремала и принялась сбрасывать с воза одну рыбку за другой, а потом и сама соскочила с саней.
Когда мужик отъехал, лиса принялась собирать разбросанную по дороге рыбу в кучу.
Лиса собрала рыбу в одну кучу.
Едва успела она кончить эту работу, как пришел волк.
— Здравствуй, кумушка! — приветствовал он ее, — откуда раздобыла ты столько рыбы?
— Наловила, мой друг, — отвечала лиса.
Волк позавидовал лисе и стал просить научить его ловить рыбу. Лиса охотно согласилась помочь приятелю.
— Выбери ты себе ночку посветлее, — учила она волка, — отыщи прорубь да опусти туда хвост и увидишь, что на каждый волосок нацепится по рыбке. Но смотри, не вытаскивай хвоста, пока не почувствуешь, что рыбы нацепилось много; иначе испортишь весь лов.
Волк запомнил наставление лисы и вечером пошел к реке. Там он опустил хвост в прорубь, как советовала лиса, и долго сидел, пока наконец не почувствовал, что что-то тяжелое тянет хвост его книзу.
«Ага, рыба-то, кажется, начинает нацепляться, — подумал серый, — подожду еще немного».
Посидел волк у проруби еще с часок и решил, что пора тащить рыбу. Потащил он хвост, рванулся раз-другой, но не мог тронуться с места — хвост его крепко примерз к проруби.
Утром прибежала лиса; увидев, что волк все еще сидит на реке, она побежала в деревню, взобралась там на крышу и через дымовое отверстие заглянула в избу, где хозяйка в это время усердно била масло.
— Волк сидит на реке у проруби и мутит воду, — крикнула лиса.
Хозяйка переполошилась, схватила водонос и побежала к реке. Увидев примерзшего к проруби волка, она принялась изо всех сил колотить его водоносом.
Хозяйка принялась изо всех сил бить волка.
Волк завыл во все горло и наконец, рванувшись изо всех сил, с окровавленным хвостом убежал в лес.
Тем временем лиса забежала в избу, села все масло и облила себе голову сметаной, а потом убежала. В лесу она встретила волка, который стал горько жаловаться ей на свое несчастье.
— Эх, куманек, — сказала ему лиса, — взгляни-ка, как меня избили, даже мозг вылез из головы. Помоги мне, голубчик, дотащиться до дому.
Видит волк, что у бедной лисаньки белые мозги из головы текут, пожалел он больную кумушку и предложил ей сесть к себе на спину.
Потащил волк лису, а она сидит себе да напевает тихонько: «Больной здорового несет, слабый сильного везет».
— Что ты там поешь? — спросил волк.
— Меня так страшно избили в деревне, что я путаю песню, — отвечала лиса.
Увидев на лугу стог сена, лиса попросила волка спустить ее, говоря, что она умирает.
Волк охотно исполнил просьбу умирающей кумушки и осторожно спустил ее у стога, а сам забрался наверх. Усталый, он вскоре крепко заснул.
Лиса выждала, а когда волк громко захрапел, она подожгла стог и убежала в лес.
Волк проснулся среди пламени и еле живой выбрался из огня, страшно опалив свою шкуру.
XIXО том, как волк отомстил лисе за все ее проделки
ассердился волк и стал придумывать, как бы ему отплатить лисе за ее проделки и обманы. Но ждать случая ему пришлось долго: хитрая кумушка была всегда настороже и избегала встречи с ним. Прошло не мало времени, и вот однажды прежние приятели снова встретились-таки в лесу. Незадолго перед тем волку посчастливилось зарезать лошадь; лисанька издали почуяла запах свежего мяса и подошла к волку как раз в то время, когда он жадно лакомился своей добычей.
— Какими судьбами, друг мой, раздобыл ты такой лакомый кусок? — спросила она.
— Очень просто, — отвечал волк, — я влез на сосну, выждал, когда лошадь проходила мимо дерева, и вцепился зубами в хвост так крепко, что она почти тотчас свалилась замертво.
Пример волка соблазнил голодную кумушку. Она тоже вскарабкалась на дерево и стала выжидать.
Ждать ей пришлось долго. Наконец, на ее счастье, какая-то заблудившаяся лошадь подошла к дереву; лиса бросилась на нее и крепко уцепилась за хвост зубами.
Испуганная лошадь бешено понеслась и поволокла за собой лису. Завизжала бедная лисанька, но, как ни рвалась, не могла выпутать своих зубов из лошадиного хвоста.
В этом жалком положении хитрую кумушку увидел заяц, сидевший под кустиком.
— Куда это, кумушка, тебя несет? — с удивлением крикнул он лисе.
— Не знаю, куманек! — жалобно отвечала лиса. — Видно, пришел конец мой, — у меня ни одной косточки не останется целой.
Засмеялся заяц, видя, что наконец и хитрую куму-лису перехитрили.
Засмеялся заяц, видя что и лису перехитрили.
— Поделом тебе, кумушка, за все твои проделки и обманы, — сказал он и так расхохотался, что у него разорвалась верхняя губа, которая с тех пор и поныне называется «заячьей губой».