— Я немного устала. Пойду домой и посмотрю документальный фильм о Японии, — пробормотала Грейс. — Может, останешься и поможешь Энни убрать посуду, Макс?
— Так я и сделаю, — ответил он, целуя ее. Обычно энергии у Грейс было хоть отбавляй, а теперь Макс с грустью наблюдал, как медленно она пересекает двор и заходит в свой дом.
— Все в порядке, — тихо сказала Энни. — Просто грипп еще дает о себе знать.
— Ты уверена? Она всегда была такой крепкой! Я никогда не видел, чтобы она уставала.
Энни покачала головой.
— Грейс уже шестьдесят семь, Макс. Ей теперь нужно гораздо больше времени, чтобы поправиться. Доктор говорит, что она проживет и до ста лет, но не следует забывать — ей уже не шестнадцать.
День выдался чудесный. Энни предложила Максу отвезти его в Сакраменто, но он решил остаться до завтрашнего дня, чтобы подольше побыть с Грейс. В последнее время ему не часто доводилось бывать в Митчсллтоне.
Его бабушка называла это ценой успеха. Если Макс не проводил четырнадцати часов в сутки, работая над чертежами, то находился на пути в Бостон, или Париж, или еще куда-нибудь, чтобы проинспектировать осуществление своих проектов. Необходимо было следить за строительством зданий, проводить переговоры с конструкторами, заниматься другими, не менее важными, вопросами.
И ему это нравилось. Всегда быть в движении, ни секунды не сидеть на месте. Полная противоположность жизни в Митчеллтоне, где самые большие события на неделе — посещение школьного футбольного матча в пятницу и церкви в воскресенье.
Макс помог Энни вымыть посуду и убрать остатки ужина в холодильник. В ее поведении была странная напряженность, и он это почувствовал.
— Я вижу, ты тут кое-что покрасила, — пробормотал он, рассматривая бледно-голубые стены, которые раньше были скучного желтого цвета.
— Захотелось чего-то нового.
Энни нервно потерла ладони о бедра. Она волновалась с того самого момента, как они покинули магазин, и Макс вспомнил, что ей хотелось что-то обсудить с ним. Очевидно, именно из-за этого Энни чувствовала себя не в своей тарелке, и он гадал, о чем мог пойти разговор.
— Давай пройдемся, — предложил Макс. — Я не был на старой дамбе уже несколько лет.
— Да… конечно.
Пока он ходил предупредить Грейс, что отлучится ненадолго, Энни ждала его во дворе. Они пошли по заросшей тропинке к реке.
Энни любила это время дня, когда солнце застывало над горизонтом, и весь мир, казалось, затаивал дыхание. Жара еще не спала, но в эти недолгие мгновения перед закатом уже не ощущалась так сильно. Слышалось лишь пение птиц и журчание речной воды.
— Я уже начал забывать, как здесь красиво, — нарушил Макс долгое молчание.
— Может быть, потому, что тебе всегда не терпелось покинуть Митчеллтон.
Произнеся эти слова, Энни поежилась. Боже, до чего у нее длинный язык.
Макс не улыбался, но и не выглядел рассерженным.
— А тебе никогда не хотелось уехать отсюда. В этом и состоит самое большое различие между нами.
— Это хороший город, Макс. Чудесное место, чтобы растить детей.
— Пожалуй. Но у тебя же их нет.
Она должна была догадаться, что он скажет нечто подобное, но его слова все равно застали ее врасплох.
— Да, нету.
Она не смогла скрыть боль, прозвучавшую в голосе.
— Энни, что случилось? Ты так напряжена.
Она глубоко вздохнула. Самое время для разговора, но необходимо взвесить все в последний раз. Стоит ли просить о помощи Макса? Он так занят своими делами. Да и сможет ли понять?
Она сцепила пальцы, стараясь решить, что важнее — се гордость или необходимость наконец изменить свою жизнь.
— Ну же, Энни. Ты можешь довериться мне. Мы всегда все с тобой обсуждали.
Да, верно, подумала она, закрывая глаза. Она обожала Макса, но порой он бывал нечувствителен, как кирпич. Он не любил говорить о личном, а ей сейчас требовалось именно это.
— Что бы ни было, просто скажи, — настаивал Макс. — Может, я смогу помочь.
Энни облизала губы кончиком языка. Нужно сказать что-то прямо сейчас, пока она окончательно не потеряла решимость.
— Ну… возможно, ты можешь кое-чем помочь. Я хотела узнать… хотела узнать, не дашь ли ты мне несколько советов, как… найти мужчину.
— Ты хочешь… что?
Она набрала побольше воздуха в легкие.
— Дай мне совет. Скажи, какую одежду нужно носить, какие духи и макияж нравятся мужчинам. Я могла бы спросить у подруг, но ты поможешь мне сэкономить время, не тратя его на изначально неправильные идеи.
Макс не сказал ни слова, просто продолжал смотреть на нее.
— Возможно, ты расскажешь мне о вещах, которые любят слышать мужчины.
— Да зачем это тебе?
Она чуть не задохнулась от досады, и это помогло ей собрать в кулак всю свою решимость.
— Я хочу выйти замуж.
— Черт.
Макс провел пальцами по волосам. Энни никогда не видела его таким растерянным.
— Все известные мне женщины желают выйти замуж. Помешались на этом. Вы что, все в клуб вступили?
Первый раз в жизни Энни поняла, почему женщины дают мужчинам пощечины — из-за их невероятной тупости.
— Забудь, — огрызнулась она.
— Нет, подожди…
— Я не собираюсь ничего ждать.
Энни резко развернулась и зашагала прочь по дамбе.
Мужчины невыносимы. Может, ей вообще не стоит выходить замуж? Может, лучше взять ребенка? Это возможно. Одиноким женщинам теперь разрешается усыновлять детей, хотя им это, конечно, сделать сложнее, чем супружеским парам.
И вес же в глубине своего сердца Энни понимала, что усыновление — вовсе не то, чего она действительно желает. Должно быть, это эгоистично, но ей хотелось родить ребенка. Жизнь женщины обретает смысл лишь тогда, когда внутри нес бьется сердце се малыша.
— Энни, стой.
Она замедлила шаг.
— Подожди. — Он поймал ее за руку и заставил остановиться. — Ладно, прости, я сорвался. Давай поговорим об этом.
— Не о чем говорить.
— Как раз есть о чем.
Они стояли лицом к лицу, оба по-своему рассерженные. Энни подумала, что должна была вспомнить, как Макс ненавидит брак. Ему пришлось наблюдать, как запросто его родители меняли супругов — так многие покупают и продают машины.
— Просто забудь, — сказала Энни после долгого молчания.
Она перевела взгляд на реку. Зеленоватая вода казалась обманчиво спокойной. Но на самом деле поток был глубоким и сильным, со смертельно опасными течениями. Как сама жизнь, говорил ее отец.
— Энни… — беспомощно пробормотал Макс. — То, что ты сказала, особенно об обольщении мужчин, просто шокировало меня.
Ее глаза сузились.
— Неужели сама мысль о том, что я могу кого-то покорить, так тебя шокирует?
— Черт! Я не это хотел сказать. Ты всегда казалась мне симпатичной.
— Чудесное подтверждение моей сексуальной привлекательности.
— Прекрати извращать мои слова.
Он поднял с земли камень и изо всех сил кинул в воду. Веселое расположение духа покинуло его.
Энни вздохнула.
Макс ни в чем не виноват. Да она не так уж и злилась на него. Просто ей было страшно. Доктор сказал, что у нее в запасе всего несколько месяцев, чтобы создать семью. А она-то всегда считала, что когда-нибудь да встретит своего идеального мужчину и выйдет замуж — нечто вроде судьбы или кармы, где все происходит в положенный час. Вот только «когда-нибудь» не имело временных ограничений, а тут — конкретный срок.
— Я не понимаю, — сказал Макс, пытаясь успокоиться. — Ты привлекательная женщина. Тебе ничего не стоит выйти замуж.
Энни сунула руки в карманы джинсов и пожала плечами.
— Митчеллтон — городок маленький. Здесь рано создают семьи. Пока отец болел, у меня не было возможности… часто ходить на свидания. А позже все наши ровесники уже женились или разъехались.
Она едва не сказала, что никогда не ходила на свидания, но ей не хотелось говорить об этом Максу. И так нелегко признаться, что ты тридцатидвухлетняя девственница, которая никогда в жизни не встречалась с мужчинами, но еще сложнее посвятить в это Макса. У него отбою не было от поклонниц, мечтавших о свидании с ним.
— Ладно. — Вряд ли Макса убедили ее слова, но он уже не выглядел таким ошеломленным. — Но эта идея, чтобы я… помог тебе. Даже не знаю, что могу тебе рассказать.
— Я же говорила — об одежде, макияже и прочем. Ты мужчина, ты должен знать, что выглядит с вашей точки зрения привлекательным.
Макс уже начал думать, как бы вежливо ретироваться. Можно ли тут помочь? Но стоило ему взглянуть на Энни, увидеть боль в голубых глазах, и он понял, что не сможет отказать ей.
Это живо напомнило ему те дни, когда она осознала, что ее отец уже не поправится. Тогда Макс ничем не мог помочь Энни, но будь он проклят, если не постарается поддержать ее теперь.
— Но что случилось, Энни? Почему такая спешка?
— Ну… в моем состоянии требуется хирургическое вмешательство.
Макс почувствовал внезапный спазм в груди. Это было не то, чего он ожидал.
— С тобой все будет в порядке? Энни кивнула.
— Ничего страшного, Макс. У меня киста яичника, это не опасно, по крайней мере, на данный момент. Но если я хочу иметь детей, я должна срочно предпринять что-нибудь. Ждать больше нельзя.
Макс закрыл глаза. Из всех, кого он знал, Энни была самым хорошим человеком. И самым добрым. Рано лишившись родителей, она не затаила злобы на мир.
— А ждать не опасно? — обеспокоенно спросил Макс.
Жизнь Энни была важнее, чем ее способность иметь детей, хотя он и сомневался, что она с этим согласится.
— Доктор говорит, что пока все в порядке, но нельзя ждать вечно. Мне дан конкретный срок. Потому что после… после операции я, возможно, уже не смогу зачать ребенка.
Макс видел, чего стоило Энни это откровение.
— Теперь я понимаю. Время ограничено.
— Я не думаю, что ты можешь понять, как это важно, — нерешительно сказала Энни. — Тебе никогда не хотелось стать отцом, поэтому, возможно, это ничего для тебя не значит.