Затем слово взял член Военного совета Северо-Западного направления А. А. Жданов. Он изложил собравшимся, какие конкретно меры принимаются для усиления обороны невской твердыни.
Собрание партактива тут же наметило план по ускорению строительства новых оборонительных рубежей, созданию дополнительных воинских формирований, обеспечению сражающихся частей и соединений всем необходимым для боя.
На следующий день в печати (в том числе и в газете «Правда» от 21 августа) было опубликовано обращение руководителей обороны Ленинграда «Ко всем трудящимся города Ленина». Вот что в нем, в частности, говорилось:
«Товарищи ленинградцы, дорогие друзья! Над нашим родным и любимым городом нависла непосредственная угроза нападения немецко-фашистских войск. Враг пытается проникнуть к Ленинграду. Он хочет разрушить наши жилища, разрушить фабрики и заводы, разграбить народное достояние, залить улицы и площади кровью невинных жертв, надругаться над мирным населением, поработить свободных сынов нашей Родины. Но не бывать этому! Ленинград — колыбель пролетарской революции, мощный промышленный и культурный центр нашей страны — никогда не был и не будет в руках врагов. Не для того мы живем и трудимся в нашем прекрасном городе, не для того мы своими руками построили могучие фабрики и заводы Ленинграда, его замечательные здания и сады, чтобы все это досталось немецко-фашистским разбойникам. Никогда не бывать этому!»
Обращение было подписано главкомом Северо-Западным направленном, одним из секретарей Ленинградского горкома партии и Председателем исполкома Ленинград-скот городского Совета депутатов трудящихся. И вот результат: прошло всего лишь несколько дней после августовского собрания партактива, а по улицам города уже зашагали новые отряды ополченцев. И звучал над строем недавно написанный «Ленинградский марш»:
Трубы, играйте тревогу,
Стройся к отряду отряд.
Смело, товарищи, и могу,
В бой за родной Ленинград….Всех нас война подружила,
Думой спаяла одной.
В бой нас ведет Ворошилов,
Жданов зовет нас на бой…
К. Е. Ворошилов, А. А. Жданов и другие военные руководители постоянно держали, если можно так выразиться, руку на пульсе ленинградской обороны, не выпуская из поля зрения положение как на ближних, так и на дальних подступах к ней.
В те дни часть наших отрезанных от главных сил войск, рабочие отряды и моряки мужественно удерживали Таллин. Обращаясь к командованию этой группы, главком и член Военного совета направления приказывали:
«Таллин безусловно надлежит оборонять всеми силами и средствами. Решается вопрос о переброске в Таллин подкреплений. Независимо от этого вам надлежит теперь же:1. Пересматривать все подразделения беробороны, зенитной артиллерии, баз, служб, аэродромов; не считаясь штатами, выделить всех, без кого можно обойтись. Сформировать из выделенных части и придать их на усиление сухопутной обороны.2. Сократить разбухшие штаты, усилить свободными командирами сухопутные части, потребовать от командиров честной, большевистской работы.3. Немедленно разработать план инженерной обороны сухопутного фронта Таллина и приступить к его осуществлению. Использовать уже выполненные оборонительные сооружения. Создать необходимую глубину обороны. Мобилизовать для этого все средства, а также гражданское население города и района.4. Пересмотреть обороняемые объекты берега и базы и часть мелкой артиллерии, зенитной, пулеметов передать временно сухопутной обороне как главному направлению в данном периоде.5. Более эффективно использовать артиллерию береговой обороны для помощи сухопутным войскам»[2]
Но спустя немногим более десяти дней, когда обстановка под Таллином еще более обострилась, главком и член Военного совета Северо-Западного направления правильно поняли ситуацию, тут же наметили меры, необходимые для выхода оборонявшихся там войск из критического положения. Они телеграфировали:
«Если действительно нет возможности удержать Таллин и решено эвакуировать войска, вам надлежит принять все меры, чтобы избежать бесцельных потерь в людях и материальной части. Войска могут быть отведены в полном порядке и посажены на транспорты только при самой тщательной подготовке всей организации последовательного вывода из боя отдельных частей и подразделений и прикрытия их отхода огнем корабельной артиллерии, штурмовыми действиями авиации и огнем специально выделенных прикрывающих частей. Особое внимание обратить на боевое обеспечение отхода транспортных средств от берега, прикрывая их энергичным огнем кораблей, зенитной артиллерии и действиями истребительной авиации. Пример эвакуации 168-й дивизии из-под Сортавалы в исключительно тяжелых условиях показал, что при умелом и твердом руководство можно даже под огнем противника вывести всех людей и технику. Под личную ответственность Трибуца, Смирнова, Вербицкого: твердо руководить до конца всей операции, вывозить в первую очередь раненых, всю боевую технику и людей, все время нанося противнику потери огнем кораблей и авиацией. При отходе обязательно заминировать гавани и рейды»[3].
В заключение скажу, что эвакуация наших войск из Таллина в целом прошла успешно. Его защитники вскоре влились в ряды тех частей и соединений, которые прикрывали непосредственно Ленинград.
Вскоре по заданию ЦК партии, ГКО и Ставки Верховного Главнокомандования была образована специальная комиссия в составе заместителя Председателя СНК СССР А. Н. Косыгина, Наркома Военно-Морского Флота Н. Г. Кузнецова, начальника артиллерии Красной Армии Н. Н. Воронова, командующего ВВС П. Ф. Жигарева, а также К. Е. Ворошилова и А. А. Жданова. Ей было поручено ознакомиться с ходом обороны Ленинграда, наметить меры по улучшению управления действующими здесь войсками.
Комиссия глубоко проанализировала состояние дел на Северо-Западном направлении и пришла к выводу о необходимости проведения некоторой реорганизации. Так, по ее рекомендации Ставка приняла решение вообще упразднить Северо-Западное направление, одновременно усилив оперативное руководство входящими в нее войсками из центра. Одновременно Северный фронт был преобразован в два фронта — Ленинградский и Карельский. К. Е. Ворошилову предложили возглавить Ленинградский фронт.
А положение на подступах к городу Ленина все больше осложнялось. Во второй половине августа гитлеровцы, используя свое превосходство в силах, снова стали продвигаться вперед. 20 августа враг захватил станцию Чудово, перерезав тем самым Октябрьскую железную дорогу, а 30 августа ворвался на станцию Мга. Последняя магистраль, до этого соединявшая Ленинград со страной, была полностью выключена…
Вполне понятно, что в сложившейся ситуации ЦК партии и ГКО стали рассматривать задачу обеспечения блокированного Ленинграда и войск его фронтов продовольствием и военным снаряжением как наиважнейшую. Непосредственно снабжением города-фронта было поручено руководить заместителю Председателя Совета Народных Комиссаров СССР А. И. Микояну. Немало полезного внес в это дело заместитель Председателя Совнаркома А. Н. Косыгин, который неоднократно бывал и на Дороге жизни, и в самом городе на Неве.
Тем временем немецко-фашистские войска хотя снова и продвинулись вперед, но в Ленинград ворваться не смогли. И тогда гитлеровское командование, взбешенное упорством оборонявшихся здесь советских войск, приняло решение разрушить город воздушными налетами и артобстрелами.
Среди зловещих планов по уничтожению Ленинграда была и изданная фашистским командованием секретная директива под названием «О будущности Петербурга». В свое время я ознакомился с ней. В директиве, в частности, говорилось: «Фюрер решил стереть город Петербург с лица земли. После поражения Советской России нет никакого интереса для дальнейшего существования этого большого населенного пункта… Предположено тесно блокировать город и путем обстрела из всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сровнять его с землей».
Первый артиллерийский обстрел Ленинграда из дальнобойных орудий враг начал 4 сентября 1941 года. Одновременно усилил и натиск своих пехотных и танковых дивизий. Особенно тяжелые бои разгорелись в районе Шлиссельбурга, где оборонялась 1-я дивизия НКВД. Чекисты дрались не на жизнь, а на смерть, Однако под напором во много раз превосходящих сил врага вынуждены были отступить. В результате падения Шлиссельбурга Ленинград с 8 сентября 1941 года оказался еще плотнее блокированным с суши.
В этот же день город на Неве подвергся особо ожесточенной бомбардировке. На его кварталы были сброшены тысячи зажигательных и фугасных бомб. Сильно пострадал район Смольного, где находился, ни на минуту не прекращая своей работы, наш штаб. Соседние с ним здания превратились в руины. В одном из них, к слову сказать, находилась квартира, где мы отдыхали в иногда выдававшиеся свободные от службы часы. Хорошо еще, что перед налетом никого из нас не оказалось там…
Варварские налеты враг совершил и 9-го, а затем 10 сентября. Повторялись они и в последующие дни. Причем гитлеровцы теперь сбрасывали на город фугасные бомбы замедленного действия, которые представляли особую опасность. Обезвреживали их не только саперы, но и специальные команды из добровольцев, в которых было немало девушек-комсомолок. Действовали они бесстрашно, но подчас, случалось и непоправимое… Места погибших тут же занимали другие, не менее мужественные добровольцы.
Итак, все попытки врага овладеть Ленинградом, колыбелью Великого Октября, потерпели провал. К концу сентября гитлеровцы были здесь повсеместно остановлены.
Но город все же оказался во вражеской блокаде, положение его было серьезным. В связи с этим было решено срочно изъять из состава ленинградского ПВО часть зенитных артиллерийских подразделений и усилить ими противотанковую оборону на особо опасных направлениях. Корабельной артиллерии тоже было приказано сосредоточить свой огонь на участке Урицк, Пулковские высоты, поддерживая оборонявшуюся здесь 42-ю армию. Одновременно для создания глубоко эшелонированной обороны эту армию усиливали за счет части сил 23-й армии.