Сегодня вестник спешит не по делам. На городской электричке он доезжает до Халензе, перед зданием вокзала покупает чашку горячего чая и бредет в сторону бульвара Курфюрстендамм, откуда слышен перезвон. Толпа уже собралась, флаги реют на ветру, яркие наряды соседствуют со степенными кожаными мокасинами и костюмами. Кто-то добирался пешком, кто-то – поездом, но больше всего здесь велосипедистов с зелеными флагами; велосипеды мчат к Бранденбургским воротам: спереди висят плетеные корзины, сзади таращат глазенки дети в миниатюрных шлемах.
Вестник Чумы пристраивается к толпе – незаметно, сзади. Сегодня он здесь не по работе, сегодняшняя ночь принадлежит ему. Люди все прибывают, кругом радостная толчея, многие фотографируют – себя, друг друга, – встают на цыпочки, снимают поверх голов. Какой-то мужчина – высоко над ним покачивается убор из ярко-красных перьев, на ногах сверкают ботинки на огромных каблуках – склоняется к вестнику и нежно целует в щеку: просто так, потому что вестник здесь. Две женщины сплели пальцы, у одной на груди висит распятие, женщины просят их сфотографировать и вызывающе льнут друг к другу. Пара отцов вскидывает на плечи сына, так лучше видно, и наконец, со свистом и с воплями поп-музыки из какого-то динамика, разворачиваются радужные флаги, и участники марша выступают под аплодисменты толпы.
Шествие идет по торговым улицам Берлина, и на вымпелах трепещут слова.
Мир.
Любовь.
Справедливость.
Дружба.
Вестнику Чумы вручают светящуюся палочку с серебристыми кисточками, и он машет ею в такт еле слышимой музыке – а что с ней еще делать, с палочкой? – и шагает со всеми, и распевает песнь свободы.
Мир делает поворот к ночи, и Смерть слушает последние слова старика, который умирает в одиночестве, вдали от дома.
– …женщины… – шепчет старик. – Одна теперь президент! Президент моей страны женщина, а они должны сидеть дома, они должны сидеть дома, знать свое место, такого не бывало в мое… в мое время…
Дыхание покидает его тело, и Смерть закрывает глаза. Потому что и тут есть чему сказать «прощай», сказать по-своему и тихо.
Глава 60
– Будущее…
– …прошлое…
– …по-моему…
– …что творится в мире…
– …праведный путь…
– …наши дети…
– …наши родители…
– …наши надежды…
– …наши страданья…
крысы-крысы-крысы люди-крысы
Чарли с криком просыпается в ночи.
Эмми крепко его обнимает, и оба они тихонько лежат и притворяются спящими, чтобы не волновать друг друга.
– Как на тебе штаны держатся, Гав?
– Не пойму я вас, мисс.
– Отлично ты все понимаешь. Они чуть не до колен спущены.
– Ну и что такого, мисс?
– Я просто удивлена, что штаны не падают.
– Открыть вам секрет, мисс?
– Пожалуй, не надо.
– Бабушка пришила штаны к трусам.
– Понятно.
– Поэтому штаны не падают.
– Ну да.
– Вы ведь никому не расскажете, мисс?
– Вряд ли мне поверят.
В ветреном, дождливом краю…
…в краю солнца и снега…
…в краю зелени, неспешной реки и колючих живых изгородей…
Чарли с Эмми ели у моря булочки с топлеными сливками. Наконец Чарли произнес:
– Спасибо.
Эмми спросила:
– За что?
Он легонько пожал плечами.
– За… все. За тебя. За все.
Она улыбнулась, крепко стиснула ему руку и вновь, в тысячный раз, задала себе вопрос, не тяготят ли ее эти отношения, дают ли они ей больше, чем забирают, – больше радости, больше времени, больше смеха, больше удовольствия, больше силы, больше уверенности в себе, – и к собственному удивлению поняла, что дают.
Глава 61
На телефон Патрика Фуллера приходит электронное письмо.
Он читает сразу. Обычно почту сортирует секретарша, но такие письма – нет, больше не сортирует. Они слишком важны, к тому же их содержание ее тревожит, хотя она и не признается.
…имеем честь пригласить…
…вежливо просим…
…засвидетельствовать…
…кончину одного мира…
Патрик впервые нажал «Ответить». Раньше он никогда этого не делал, хотя письма сыпались, точно из рога изобилия, а в последние годы и того изобильней. Однако до сегодняшнего дня Патрик не испытывал такой необходимости. Что изменилось? Наверное, он дошел до точки кипения.
Почему я?
Ответ поступил через несколько минут.
Потому что вы – человек нынешнего времени.
Очень понятно, черт возьми!
Патрик пролистал все сообщения этого отправителя, отметил что-то для себя интересное, что-то скучное, закрыл программу и позвонил секретарше.
Голос у нее звучал устало и растерянно – час был поздний.
– Ну что ж, – заявил Патрик. – Поедем на очередной конец света.
Часть VI. Смех
Глава 62
– Он, конечно, диктатор, зато глянь на результаты! Чистые улицы, хорошие школы, рост экономики. Ну да, журналисты пропадают, и мы не говорим того, что думаем, только оно нам надо? Он дарит надежду, мечты о будущем. Когда он умрет, снова начнется этнический геноцид, вот увидишь…
– У экономиста, физика и математика спрашивают, сколько будет два плюс два…
– Специальный корреспондент ООН, он такое заявляет, вряд ли у него есть правдивая информация. Ему наверняка наговорили не то, он съездил на место, да, но выслушал только жертв. Как по мне, ему нельзя доверять; ООН – ненадежный свидетель.
– Мир нам завидует, завидует России, все хотят нас ослабить, потому и обвиняют президента в…
– …математик, значит, говорит – два плюс два равняется четырем…
– Задача церкви не в том, чтобы дарить прощение намеренным грешникам, а в том, чтобы спасать грешников от самого греха.
– Нас оккупировали, к нам вторглись, к нам… ДА СЛУШАЙТЕ ЖЕ… к нам вторглись, а все делают вид, будто никакой войны нет!
– Еще чаю, викарий?
– …физик говорит – ну, учитывая неизбежные погрешности в расчетах и скорость вычисления данного равенства, я тоже предположу, что два плюс два равняется четырем…
– …помимо прочего в указе сказано: «Любой, кто письменно или устно передает сообщение, слух, доклад или заявление, которые… высмеивают или порочат военное правительство, гражданское правительство или государственного служащего, считается виновным в нанесении оскорбления и в нарушении данного указа». Раздел первый указа номер четыре, принятого в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году тогдашним военным диктатором Нигерии, Мохаммаду Бухари.
– Чтобы одолеть экстремистов, нужно оставить Крым России. Да, Украине на это пойти тяжело, однако дело приняло уже такой масштаб…
– А экономист придвигается поближе, проверяет – никто ли не подслушивает, – и шепчет: «А какое число вас устроит?»
– Они совсем на нас не похожи, ну вот ни капельки, но им нравится мистер Бин.
Глава 63
Чарли едва не пропустил самолет на Лагос – из-за визы. Обычно подобные вопросы улаживал Милтон-Кинс, а в этот раз Чарли пришлось лично посетить посольство Нигерии в Лондоне, отстоять сорок минут в очереди и наконец услышать, что нужный чиновник отправился домой, поэтому визит переносится на завтра.
Чарли пришел завтра, прождал час, попал в кабинет, заполнил и подписал гору анкет; улыбчивая, терпеливая женщина растолковала Чарли таможенные правила, спросила, не является ли он носителем инфекционных болезней, а на следующий день из посольства прислали письмо – принимая во внимание характер Чарлиной поездки, ему необходимо заполнить заявление на другой тип визы, поэтому не мог бы Чарли посетить посольство еще раз.
– А, расслабьтесь! – посоветовала Чарли закутанная в зеленое соседка, которая тоже ждала собеседования в приемной. – Это будто кусочек родной страны, прямо тут, в Лондоне!
В конечном итоге виза была получена за восемь часов до вылета. Чарли думал, что дело затянется еще дольше, поэтому он захватил с собой в посольство багаж и домой заезжать не стал.
Эмми спросила:
– Ты уже бывал в Нигерии?
– В Нигерии – нет, зато в других африканских странах – да.
– Где?
Целый список; разве упомнишь, сплошные самолеты, аэровокзалы, таможни, службы безопасности, чемоданы, бегущие тротуары, эскалаторы, автобусы, кофе, кресла, выходы на посадку, прилеты-вылеты, прилеты-вылеты, сплошные…
Вот – какие-то воспоминания вынырнули, словно нос реактивного лайнера из густого серого облака.
Демократическая Республика Конго. Путешествие-вихрь, полдюжины деревень без названия, идолы-талисманы древних богов, карты окрестностей; ваза, при виде которой старик начинает плакать. Уничтожение этих деревень неизвестно какой группировкой, воюющей бог знает за что, прошло не замеченным для международной прессы; даже местные издания уже так устали, что не стали поднимать шумихи.
Сьерра-Леоне, Либерия, Гвинея. В той поездке Чарли много-много раз пересекался с вестником Чумы, хотя работа последнего в основном требовала его присутствия в отеле, вместе с большой группой «Врачей без границ»; туфли вестника Чумы провоняли хлоркой, а на животе возникла сыпь из-за частого ношения герметичного белого костюма; вестник же Смерти въехал в Мали и направился в столицу, Бамако, оттуда дальше на север – к святыням, которые вскоре сгорят, хотя никто так и не поймет, почему.
Ботсвана. Вестник Смерти не ожидал, что ему поручат доставку в столь дикую местность, где нет ни одной живой души; однако же поручили, и вот глухой ночью он выложил на траву угощение – свежее сырое мясо из мясной лавки.
Как только вестник исчез, из тьмы выступили львы, а на следующую ночь к пересохшей реке степенно подошли бурые слоны. Они, наверное, тоже увидели Смерть – в каком бы облике ни являлись всадники обитателям высокой травы.
В Эритрее вестника Смерти арестовали и швырнули в крошечную каморку, такую тесную и низкую, что ни сидеть, ни стоять в ней было невозможно; он проторчал там почти весь день, ноги распухли, пол пропитался мочой – и самого вестника, и чужой, – высохшим зловонием сотен мужчин; наконец из Милтон-Кинс позвонили и вызволили Чарли.