– …существенная протечка мочи и фекалий – настолько существенная, что человеку потребуется посещение ванной и смена одежды. В описании не сказано о незначительной протечке, которую можно было бы устранить при помощи прокладок и которая не требовала бы полного переодевания… При срочном позыве… не всегда отвечает требованиям…
– Я победитель, я победитель, именно это и нужно Америке, Америке нужны победители, я владею – вы только представьте – я владею активами на…
– Назовите свои слабые стороны.
– Я принимаю все слишком близко к сердцу.
– Если уж я сосредоточен на какой-то идее, то думаю только о ней.
– Мне нужно в туалет через каждые сорок минут.
– Он сказал?..
– …в каждом случае процесс диагностики/природу заболевания следует тщательно анализировать, взвешивать риск утраты контроля с учетом медицинских вероятностей и симптомов. Назначение препаратов, вмешательство специалистов и использование вспомогательных средств необходимо документировать.
– Расскажите о своих целях на ближайшие десять лет.
– В этой отрасли все основано на комиссионном вознаграждении.
– Право уволить в течение трех месяцев.
– Мы их не увольняем. Мы просто информируем, что если они не переезжают в Лондон вместе с фирмой, то нам они больше не нужны.
– Я приношу домой почти столько же, сколько и муж, но он все равно хочет, чтобы в выходные я стояла у плиты!
– На выходе претендент может продемонстрировать вам прокладки или смену одежды, которую он берет с собой. Во время испытания претенденту может понадобиться посетить туалет. Всю подобную информацию следует фиксировать в соответствующих разделах отчета… Риск недержания… следует признавать лишь в том случае, когда вероятность утраты контроля крайне высока бо́льшую часть времени. («Руководство по обучению и развитию» для Министерства труда и пенсий, последняя редакция – февраль две тысячи пятнадцатого года)
Глава 75
– Сага в Лондоне, – сказал Чарли.
– Кто такая Сага? – спросила Эмми.
– Она… она была вестницей Смерти. До меня. Сага принимала меня на работу, обучала… Она пригласила меня выпить. Я согласился. Хочешь со мной?
– В шумный паб? Не хочу шума.
– Можем посидеть в каком-нибудь тихом месте.
– Тогда, наверное, да. С большим удовольствием с ней познакомлюсь.
Три дня спустя Сага стонала от смеха, раскачиваясь над пустой тарелкой:
– …«Зачем человеку знать, что он скоро умрет?!» Вот что он спросил! Представляете? Наш Чарли – сидел, понимаешь, передо мной в каком-то жутком костюме, жутчайшем…
– Это был костюм друга.
– …хуже одежды не придумаешь, и я предложила задавать вопросы, а он спросил об этом! С ума сойти, подумала я… О, тогда все было по-другому, правда, ты выглядел таким… а теперь! Ой, Эмми, ну-ка скажите, его до сих пор укачивает?
– Укачивает? Нет, никогда не замечала…
– В первый раз я взяла Чарли с собой в Корнуолл – к одной женщине, она настоящая мастерица, витражные окна, ремесло, знаете ли, ремесло вымирающее, но не успели мы проехать и пяти минут по автомагистрали М4, как бе-е-е…
– Его никогда не укачивает…
– …меня никогда не укачивает.
– Я подумала – ну и ну! Ой-ей! И этого человека мы берем вестником Смерти? Нам присылали заявки Гарвард, Пекин, Сорбонна…
– Бирмингемский университет, – проворчал Чарли из-за пивного бокала.
– …но эти ребята честолюбцы, с ними прям беда. Почему вы хотите стать вестником Смерти? «Я желаю понять, что такое Смерть» или «Меня волнует конечность жизни» или – я и такое однажды слышала, клянусь, – «Грядет Апокалипсис, и я мечтаю проскакать по земле, опережая пламя» – этот был из Лондонской школы экономики, по-моему. Я только смеялась. «Ты прекрасно знаешь, что такое смерть, не с луны же ты свалился!» Или: «Конечность жизни? Да, жизнь слишком коротка!» Эмми, у вас в стакане пусто, давайте-ка я закажу…
– Вы очень…
– Повторите, пожалуйста! Еще порцию – это что? Отлично – еще одну, пожалуйста! Спасибо! Приходит куча электронных писем, управление ими просто наводнено, люди присылают свое исподнее, не понимаю я такого, присылают Смерти исподнее, и я диву даюсь, ну правда, вроде бы и не должна… Представьте – человек стаскивает с себя трусы, не стирает их даже, и такой – ага, выясню-ка я адрес этой знаменитости, этого всадника вечной ночи, и отправлю-ка свое бельишко, оно еще потное, горячее, и… нет, уму непостижимо. Дикость какая-то.
– Скажите…
– Эмми, вы чудо, я вам говорила, вы чудо расчудесное…
– …почему вы выбрали Чарли?
– А. Милый-милый Чарли. Милый Чарли в дурацком костюме, он неправильно пишет слово «глава», вы в курсе? Глава, в смысле «начальник», Чарли путает его с головой. Описки в заявлении на должность вестника Смерти! Я сказала: «Вас могут похитить. Вестников иногда похищают». Знаете, что он ответил?
– Нет…
– Он заявил: «Дело житейское. Похитители тоже люди». Вот он ответ, Эмми, голубушка. На ваш вопрос. Я выбрала Чарли, потому что самое важное в вестнике Смерти, самое ценное – это умение видеть людей. Не трупы, не убийц, не жертв, не солдат, не преступников, не президентов, ничего такого. Нужно видеть… людей. Людей, которым страшно. Людей, которые прожили жизнь, по-своему. Ты – вестник, ты – мост. За тобой стоит Смерть, но ты смотришь вперед, только вперед, а на тебя смотрит человечество. И это чудесно. Тост! За Чарли.
– За Чарли.
– Пусть однажды он купит хороший костюм.
Ночью они лежали с открытыми занавесками и наблюдали за отсветами фар на потолке.
– Она права, – сказал Чарли.
– А? – Эмми, в полусне, лицом в подушку.
– Сага, насчет людей, насчет виденья. Человечество смотрит. Она права. Все сложнее, еще сложнее… Представляешь, Сага теперь обучает плаванию с аквалангом? Она поселилась на острове и… Эмми?
– Угу. – Невнятно, издалека.
– Смерть за спиной, а я смотрю вперед, и мир смотрит на меня, и я его вижу, а… а мир, глядя на меня, видит лишь Смерть. Вот она, правда. Я не… Эмми? А каким меня видишь ты? Как я для тебя выгляжу?
Эмми спала.
Чарли привлек ее к себе и закрыл глаза.
Глава 76
Стандартная проверка…
Конечно, я понимаю.
Вас мучила головная боль…
Много работы.
Повторяющиеся кошмары. Приступы паники?
Я бы не назвал их приступами…
Милтон-Кинс настаивает…
Хорошо.
Ну что, начнем?
Давайте.
По шкале от одного до пяти, где пять – полное согласие, а один – несогласие… Вам трудно вставать по утрам?
Ну, по-разному, а вам нет? От дня зависит…
Мне бы цифру.
Наверное… два. Нет, может… два.
Часто ли вам бывает грустно?
Два.
То, что раньше доставляло вам радость, больше не доставляет?
Два. Нет. Три. По-моему, это из-за путешествий, ну, ты меняешься, чувствуешь…
У вас возникает желание причинить себе вред, боль?
Один.
Согласитесь с утверждением или опровергните его: «Моя жизнь гармонична и полна, я твердо уверен в избранном курсе».
М-м… три.
Вам нужно просто согласиться или нет.
А. Кажется… я согласен.
«У меня разумный баланс между работой и личной жизнью».
Я должен сказать «согласен-не согласен»?
Да.
Наверное, нет.
«Я радостно смотрю в будущее и предвкушаю все, что оно несет».
Я… мне трудно ответить, правда, это ведь неоднозначно…
Чарли. Не переживайте. Ваши ответы не передадут в Милтон-Кинс, тестирование проводится ради вашего блага и здоровья.
Да, но оценить… я ведь иногда просыпаюсь, а рядом Эмми, и она… а в другой день мне нужно на самолет, и я рад, поймите, я люблю путешествовать, очень, вот, скажем, те женщины в Лагосе, и я… а порой на меня накатывает… это не приступ паники, в смысле, мне не требуется дышать в бумажный пакет или еще что…
У вас бывает гипервентиляция?
Нет! Нет, я не о том… Я о неизвестности, понимаете? О неизвестности. Например, я отправляюсь в горы Перу, и небо такое… и земля вокруг… и там женщина, она умирает, и смерть ее печальна, конечно, печальна, но женщина… она готова. Весь мир готов, мир готов идти дальше, и нет ничего… Я отдал той женщине дань уважения, и это было хорошо. Но бывает, меня посылают туда, где есть только боль, и горе, и смерть без причины, глупо, так глупо, так… зря, и там…
Мы отклонились от…
…послушайте. Как-то меня похитили, в Мексике. Я не понимал, в чем дело, но и не думал, что я умру, ведь я вестник Смерти, я видел Смерть, я знаю, как выглядит Смерть. Необязательно заметить Смерть во плоти, достаточно – его образ, отбрасываемую им тень; я способен такое распознать, а там этого не было. Да, меня похитили, да, я пришел в ужас, но почему-то не от близости конца, нет. А если меня и ждал конец, я его не боялся. Не боялся я в тот день Смерти, не боялся остановки мира – черт, это что, свидетельствует о суицидальных наклонностях? Ничего такого, клянусь, я и близко не испытывал, я просто…
Меня куда-то притащили и провели какой-то религиозный обряд. Песнопения, жрец – то есть, жрица, только вроде как католическая, она пела, а у моей головы держали пистолет, и я понятия не имел, заряжен он или нет, ни малейшего понятия, но я не боялся, тогда – нет, я не боялся, потому что чувствовал себя безумно живым, никогда таким живым не был, да, я ощущал каждую свою клеточку, каждая моя частичка бурлила жизнью, и…
…в общем, понимаете, не сумею я дать нормальных ответов на ваши неоднозначные вопросы. Потому что временами мне безумно страшно вставать по утрам – ведь я не знаю, что принесет мир, что я увижу. Мне страшно – ведь в мире столько тьмы, столько жестокости; страшно от телефонных звонков – вдруг я услышу, что с Эмми беда, или что кто-то из моих любимых скоро умрет, или что мой привычный мир навсегда исчезнет, и вот от такого я в ужасе, я с ужасом встречаю новый день, с ужасом жду, что этот день мне принесет.
А временами я с нетерпением жду восхода, потому что мир полон людей, они поют и рассказывают, полон жизни и страсти, красы и волшебства, и Смерть – не повод для страха, а зеркало жизни, оно напоминает нам – живите, живите,