Я последовал за ним. В предназначенной для меня комнате обнаружились грубо сколоченная койка, столик для умывальных принадлежностей, ваза и кувшин.
— Особой роскоши ждать не стоит, но и задержишься ты всего на несколько дней. Мои труды подошли к концу: я готов к старту. Собственно говоря, я бы сделал это уже вчера, если бы ты приехал… Так, все вопросы на потом: время обедать.
— О чем вы хотели поведать, доктор? — спросил я после обеда, затягиваясь превосходной сигарой. — И почему выбрали именно меня?
— В силу нескольких причин, — ответил он, проигнорировав первый вопрос. — Во-первых, ты мне нравишься и, судя по всему, умеешь держать рот на замке, когда нужно. Во-вторых, у тебя хорошо с воображением, ты способен воспринимать новое. В-третьих, из всех знакомых мне людей ты один достаточно образован в литературном плане, чтобы сделать приличное интервью, и вместе с тем достаточно сведущ в науке, чтобы понять, о чем идет речь. Имей в виду: если не дашь обещание никому ни о чем не рассказывать без моего разрешения, то не услышишь ни единого слова.
Мгновение я колебался. Газета ждет от меня интервью по возвращении, но, с другой стороны, доктор точно не заговорит, пока я не дам слово…
— Хорошо. Обещаю.
— Отлично! Тогда слушай внимательно. Несомненно, ты, как и все остальные, считаешь меня безумцем?
— С чего вы взяли, вовсе нет… — Я начал заикаться. На самом деле у меня не раз всплывало такое подозрение.
— Ничего страшного, — беспечно продолжал ученый. — Я и впрямь безумен, в этом можно не сомневаться. Однако мое безумие совсем иного рода, чем у других: это — безумие гения.
Произнося эти слова, он бросил на меня внимательный взгляд, однако долгие игры в покер в пресс-клубе Сан-Франциско приучили меня контролировать выражение лица. Я и глазом не моргнул. Он, похоже, остался доволен и продолжил:
— С университетских времен ты помнишь законы магнетизма. Хотя, вспоминая, как ты учился, правильнее будет сказать «предположительно должен помнить».
Я рассмеялся вслед за ним.
— Чтобы проследить нить моих суждений, необязательно обладать глубокими познаниями в данной области, — продолжал он. — Разумеется, ты в курсе, что сила притяжения обратно пропорциональна квадрату расстояния между магнитом и притягиваемыми объектами и что у каждого намагниченного объекта есть положительный и отрицательный, они же северный и южный полюса?
Я кивнул.
— Теперь прими во внимание, что законы магнетизма в точности соответствуют закону гравитации в том, что касается соотношения между расстоянием и силой притяжения.
— Но на этом их сходство заканчивается, — прервал я.
— Нет, на этом их сходство не заканчивается, — резко ответил Ливермор. — В этом суть сделанного мной открытия: магнетизм и гравитация есть единая сила — точнее, два разных, но схожих выражения одной силы. С каждым успешным экспериментом их сходство возрастало. К примеру, ты в курсе, что у каждого намагниченного объекта два полюса? Точно так же у каждого… изобретем новый термин… у каждого гравитированного объекта есть два полюса: положительный и отрицательный. Все объекты на Земле расположены так, что отрицательные полюса указывают на положительный центр Земли. Именно это вызывает феномен, обычно именуемый силой притяжения или весом.
— Я могу с ходу предоставить доказательство обратного, — возразил я.
Доктор ответил ледяной улыбкой:
— Главный слепец — тот, кто не желает видеть. Я догадываюсь, в чем заключается твой ребяческий аргумент… впрочем, продолжай.
— Если два магнита расположены так, что северный полюс одного соприкасается с южным полюсом второго, то будут притягиваться. Если они расположены одинаковыми полюсами друг к другу, то будут отталкиваться. Будь ваша теория верна, стоящий на голове человек свалился бы с планеты.
— Именно это я и ожидал. Позволь задать один вопрос: ты видел, что происходит, когда малый магнит помещают в поле притяжения большого электромагнита? Разумеется, видел. И обратил внимание, что, когда северный полюс маленького магнита указывал на электромагнит, он притягивался к нему. Однако когда малый магнит переворачивали, он по-прежнему притягивался к нему. Несомненно, ты не можешь не помнить этот эксперимент.
— Но в том случае притяжение электромагнита было столь мощным, что полярность малого магнита менялась! — воскликнул я.
— Именно. А гравитационное поле Земли столь сильно по сравнению с полем человека, что стоит ему встать на голову, как его полярность моментально меняется.
Я кивнул. Объяснения выглядели логичными, я не заметил ни одной «дыры».
— Если бы тот же малый магнит удерживался в поле электромагнита северным концом к нему, а затем под воздействием какой-то силы его полярность поменялась, то малый магнит был бы отброшен. Если бы силу магнетизма убрали и полярность стала совершенно нейтральной, то магнит бы не притягивался и не отталкивался и двигался, только когда его подталкивала сила гравитации. Это ясно?
— Предельно ясно, — заверил я.
— Итак, ты подготовлен услышать то, что я должен сказать. Я изобрел способ нейтрализации посредством электричества гравитационного поля объекта, находящегося в поле действия Земли, а также способ смены его полярности.
Я спокойно кивнул.
— Ты хоть понимаешь, что это означает?
— Нет.
Меня озадачивало его возбуждение.
— Боже мой! — вскричал доктор. — Это значит, что наступает революция! Воздушные полеты теперь не проблема — грядет эра полетов космических! Представь, что я построю воздушный корабль и сделаю его гравитационно нейтральным. Он не будет весить ничего — абсолютно ничего! Самый крохотный пропеллер разгонит его до немыслимой скорости с минимальным потреблением энергии, ибо единственным препятствием передвижению станет сопротивление воздуха. А стоит мне поменять полярность, как его вытолкнет с поверхности планеты с такой же силой, с какой сейчас притягивает, и он будет подниматься с ускорением свободного падения. За 2 часа 40 минут он долетит до Луны.
— Сопротивление воздуха…
— Уже в нескольких милях от нашей планеты воздуха нет. Разумеется, я не утверждаю, что такой аппарат и в самом деле долетит от Земли до Луны за три часа. Ему будут мешать два фактора. Во-первых, движущая сила, земная гравитация, будет слабеть пропорционально квадрату расстояния от центра Земли. Во-вторых, после достижения состояния нейтрального притяжения (а точнее — отталкивания) между Землей и Луной надо будет замедлить ход, чтобы не врезаться при посадке. Я тщательно все рассчитал и пришел к выводу, что такое путешествие займет 29 часов и 52 минуты. Это абсолютно реально. И я хочу, чтобы ты сообщил всему миру об успехе первого межпланетного путешествия.
— Вы создали космический аппарат?!
— Он достроен и готов к осмотру. Идем, я все покажу.
Не зная, верить ли собственным ушам, я вышел вслед за Ливермором из дома и направился к стоящему неподалеку громадному ангару высотой в добрую сотню футов. Доктор открыл дверь и включил свет. Передо мной высился, на первый взгляд, артиллерийский снаряд, но — крупнее любого снаряда в истории. Он был сделан из стальных пластин, в верхней половине виднелись большие стеклянные окна, сверху — грибообразный выступ. Вся конструкция была 50 футов в диаметре и 140 футов в высоту, как пояснил доктор. Лестница вела от пола к расположенной на высоте около 50 футов двери.
Вслед за Ливермором я зашел внутрь космического аппарата. Мы прошли через двойные двери и оказались в уютной комнате.
— Все пространство под нами заполнено аккумуляторами и приборами — за исключением участка в центре, где небольшой тоннель ведет к стеклянному окошку в днище, чтобы я видел, так сказать, происходящее подо мной. Наверху расположены кладовая и воздухоочистительный аппарат. На этом уровне находятся моя спальня, кухня и прочие жилые помещения, а также лаборатория и обсерватория. Выше есть диспетчерская, но в нее вряд ли потребуется часто заходить, так как всем можно управлять через систему передатчиков хоть из этой комнаты, хоть из любой другой. Полагаю, ты более или менее знаком с выдуманными историями о межпланетных путешествиях?
Я кивнул.
— В таком случае нет необходимости распространяться о способе очищения воздуха и прочих технических подробностях. Литераторы прописали все до мелочей, здесь нет ничего нового. Со мной запасы провианта и воды на шесть месяцев и запасы воздуха на два месяца, за счет постоянного обновления. Есть какие-нибудь вопросы?
— Я часто слышал один довод против межпланетного путешествия: человеческое тело не в состоянии пережить мощное ускорение, которое необходимо для набора достаточной скорости. Как вы справились с этой проблемой?
— Дорогой мальчик, кто знает пределы выносливости человека? Когда изобрели паровоз, ученые предсказывали, что предел скорости составляет 30 миль в час, ибо больше человеческое тело не выдержит. В наши дни оно без каких-либо последствий выдерживает скорость 360 миль в час. Во всяком случае, в своем первом путешествии я не намерен ничем рисковать. Мы твердо знаем, что ускорение 32 фута в секунду не опасно: это ускорение гравитации, с которым падают тела. Именно с таким ускорением я и полечу. Не забывай, что расстояние, пройденное свободно падающим в вакууме объектом, равняется половине ускорения, умноженного на квадрат прошедшего времени. Цель моего первого путешествия, Луна, всего в 280 000 милях, или в 1 478 400 000 футах, от нас. С ускорением 32 фута в секунду я доберусь до цели через 2 часа 40 минут после старта с Земли. Если же позднее мне захочется полететь, к примеру, к Марсу, то надо будет придумать способ повысить ускорение — быть может, взять за основу ракеты. У меня будет предостаточно времени выяснить пределы возможностей моего тела.
Беглый подсчет в уме подтвердил верность приведенных доктором цифр. Они меня убедили.
— Вы и вправду намерены лететь? — спросил я.