Пусть царь людей всегда был прав,
Зверей переловить всех, не успев,
Лишил свободы, в зоопарк загнав.
Я царь зверей и потому я лев.
Кто прав, кто лев узнаем мы потом,
Когда, не защищенного решеткой,
Его намнут тяжелым сапогом,
Прикладом стукнут, или плеткой,
А я сижу, решеткой отделен,
Никто ко мне приблизиться не может,
От всех невзгод надежно защищен.
Я сплю, меня опасность не тревожит.
Мне мясо ровно в девять принесут,
И я не должен думать о добыче.
Свобода- это страшный божий суд,
В один прекрасный день сидеть без дичи.
С царем людей стоим лицом к лицу,
И оба думаем о мясе и о плетке,
И мы пришли к единому концу,
Мы с двух сторон, но у одной решётки.
Шмель
Сижу как шмель на ласковом цветке,
И пью его медовое вино.
Я счастлив на душистом лепестке,
Пусть никогда не кончится оно.
Свободен я, могу летать кругом,
А он стоит, прикован стебельком.
Но чую я, что мой родимый дом,
Там, где меня, прикрыл он лепестком.
А если б кто сорвать его хотел,
Того бы жалом я пощекотал.
Что б даже запах нюхать не посмел,
И нос свой от цветка долой убрал.
Я никуда с цветка не улечу,
Свою свободу принесу я в дар.
Я им пленен и одного хочу,
Чтоб никогда не кончился нектар.
Царь природы
Сказало яблоко земле:
— Я всех важней на свете,
Я всех вкусней и всех спелей,
В раю и на планете.
— Но ты же корнями во мне,
Кормлю тебя обильно.
— На то годишься ты вполне,
А в прочем ты бессильна.
Вмешалась в этот разговор
Личинка шелкопряда:
— Какая чушь, нелепость, вздор,
Какая клоунада.
Я всех важней и всех нежней,
Нет нас нужнее в жизни.
Я становлюсь от Вас жирней.
И яблоко прогрызла.
А в это время гордо шла,
Хохлатка мимо сада.
Она свой клюв приподняла,
И съела шелкопряда.
— Нельзя на свете без курей, —
Пеструшка напевала, —
Я всех милей и всех добрей,
А это ведь не мало.
Ловила курочку лиса,
Во двор, пробравшись, смело.
Тащила в темные леса,
И потихоньку пела:
— Я всех умней и всех хитрей,
Земли, деревьев, сада,
Сильнее яблок и курей,
Важнее шелкопряда.
Вдруг гром ружейный прогремел,
Даря ей дождь свинцовый,
И эту песенку запел,
Охотник образцовый.
— Важнее нету никого,
Умнее человека,
И все навеки для него
Придумано навеки.
Куринный пух и лисий мех,
И шелковая нить,
Звериный плач и птичий смех,
Должно лишь мне служить.
Тут Солнце молвило ему:
— Одумайся глупец,
Коль превратишь ты мир в тюрьму,
Тогда тебе конец.
Коль смелость взял себя назвать,
Царем природы нашей,
Ты должен мудро управлять,
И делать жизнь краше.
Пусть каждый мнит царем себя,
И радуется этим.
Кто может жить других любя,
Мудрее всех на свете.
Ведь мудрость царская не в том,
Что б покорить давленьем,
А что бы счастье в каждый дом,
Несло твое правленье.
Жеребец
Сегодня большая печаль,
Сегодня жизни конец.
В немую безмолвную даль,
Уныло бредет жеребец.
Уныло бредет, как тень,
Он потерпел пораженье,
Он долго ждал этот день.
Сегодня его день рожденья.
Как можно это понять:
Любимый хозяин его,
Решился его предать,
Надев на него седло.
И как жеребец не ржал,
Копытами не брыкался,
Как головой не мотал,
Хозяин в седле оказался.
Он весел был и игрив,
Привык отдыхать и резвиться.
По полю всегда бродил,
В думах любил забыться.
Что ему делать теперь,
Тем мрачным, несчастным днем.
Ему не снести потерь,
Сегодня он стал конем.
Хозяин ему подарил,
Подарок на день рожденья.
Хозяина он любил,
Но не снесет оскорбленье.
Приятно, когда в седле,
Сидит на тебе любимый,
Но как обидно тебе,
Когда это сделали силой.
Ночной аромат дыхнул,
Зажглась голубая звезда,
Конь глубоко вздохнул,
И прыгнул в воду с моста.
Волк
Я волк, я лютый хищник, несомненно,
Готов я съесть быка, или козла.
Я мясо должен кушать непременно,
Таким меня природа создала.
Я мог бы зайцев с дюжину откушать,
И трачу жизнь на гонки и еду.
Ничто не вижу, не желаю слышать,
Когда по следу за косым иду.
Я запросто косого догоняю,
В момент настиг, и лакомлюсь уже.
Но редко мне такое выпадает,
Ведь зайцы очень многим по душе.
Сова готова в бедного вцепиться,
Покоя нет ни ночью, и не днем.
И рыжий плут не прочь им подкрепиться,
Но всех страшнее бестия с ружьем.
Он сыт всегда, но нашу бьет добычу,
Его ружьё ревет, как сто зверей.
Он добрый, а охота лишь обычай.
Все любят зайца, только волк злодей.
Гордый лев
Я гордый лев и даже сидя в клетке,
Останусь, все равно царем зверей,
Глазеют на меня, с восторгом детки,
Мое призванье развлекать людей.
Я царь — повиноваться не пристало.
Той дуре, что опасность позабыв,
И в пасть свою мне голову совала,
Ее, закрыв, вмиг рост укоротил.
Я знал, что скажут все, что я взбесился,
А я всегда был царственно взбешён,
Теперь я теплой кровушки напился,
Пусть усыпят, но я не покорён.
Муха
Я муха, люди думают, что я
Живу на свете, для того, чтоб гадить,
Уверены — нет пользы от меня.
Мне с ними трудно говорить и ладить.
Я мою лапки на глазах у них,
Считаете, что это упражненье?
Но вдумайтесь, читая этот стих,
Кто видел после мухи испражненья.
А то, что на помойке много дней,
То я живу там, если кто не знает.
В отличие от кошек и людей,
Я Родине своей не изменяю.
А то, что оставляю на стекле,
Когда меня хлопушкой растирают,
То вспомните, чьи трупы на земле,
Всех дольше разлагаются, воняют.
Считаете, что я от Сатаны.
Нечистой, гадкой, дьявольской породой,
Мы Мухи, в этом нет ничьей вины,
Мы, как и Вы от бога и природы.
Колорадский жук
Я слушал странный шелестящий звук,
Гудел какой — то выцветший урод,
Я понял — это колорадский жук,
Пожаловал ко мне на огород.
Его я гнал, травил и убивал,
Он непременно снова появлялся.
Он нагло мой картофель пожирал,
И химии совсем не опасался.
Что заставляет приходить его,
Отвага, убеждения немножко,
Переживанье, сонмище тревог.
Но нет, пожалуй, только вкус картошки.
И чем бы я его не отгонял.
Они ж мои — земля, кусты, цветочки,
Он искренне меня не понимал.
Он тоже любит клубни и листочки.
Чей это куст он мало различал,
Как ни гони, он снова прилетит.
Как я не глуп, но все-таки понял,
Им в жизни движет только аппетит.
Долгожители
Я слышал много сказок от людей,
О вороне, что триста лет летал.
На самом деле нет таких зверей,
Что б дольше человека проживал.
Придумал эту байку человек,
Мол, повторяй и долго проживешь,
Ешь падаль, и продолжится твой век,
Попресмыкайся — долго проползешь.
Нас этому всегда учил Христос:
Поверь, покайся и подставь щеку,
И изойдешь в страданиях от слёз,
Что по щекам твоим грешным текут.
А я хочу, что б человек летал.
Взмывая, будто птица в облака,
И, что б свое названье оправдал,
Оставшись человеком на века.
Седая обезьяна
Я увидал седую обезьяну,
По тесной клетке прыгала она.
Решил, что померещилось мне спьяну,
Откуда у скотины седина.
Какие думы гложут обезьяну?
Какую пережить пришлось беду?
Сиди на ветке, уплетай бананы,
И радуйся, что бог послал еду.
Какие стрессы голову покрыли