В каролингскую эпоху в отношении церковного брака возобладала линия, идущая от Августина и трактовавшая его как допустимое для мирян состояние, как меньший грех по сравнению с иными формами половых связей, как морально приемлемое средство удержаться от «блуда». Церковный брак рассматривался как моногамный и нерасторжимый, а его главной целью было рождение потомства. В целом, эта модель оказывалась достаточно гибкой. Например, вопрос об утраченной девственности в данном контексте отходил на второй план и не считался непреодолимым препятствием к заключению союза. В Западной Европе моногамный церковный брак окончательно утверждается лишь к концу XIII столетия. Применительно к каролингской эпохе его наличие определенно можно констатировать лишь в отношении королевской фамилии, да и то не ранее второй трети IX в.
Насколько сложным и противоречивым был этот вопрос, наглядно продемонстрировало так называемое дело о разводе Лотаря II (835–869 гг.). В 855 г., после смерти своего отца, императора Лотаря I, он унаследовал Лотарингию. Еще до восхождения на трон юноша сожительствовал с некоей Вальдрадой, представительницей знатного франкского рода. Однако, став королем, Лотарь по политическим соображениям женился на Титберге, происходившей из могущественной семьи Бозонидов. Тем не менее через пару лет он окончательно разочаровался в браке, к тому же бездетном, и вновь сошелся с Вальдрадой, которая вскоре родила ему сына. Стремясь узаконить права будущего наследника, Лотарь по решению церковного синода развелся с Титбергой и отправил ее в монастырь. Однако за женщину вступились родственники, не желавшие терять свое политическое влияние. Далее последовала череда мучительных судебных разбирательств и решений церковных соборов, в ходе которых Титбергу обвинили в инцесте и повторно сослали в монастырь, а Лотарю разрешили официально жениться на Вальдраде.
Однако это дело неожиданно приняло общеевропейский масштаб. В него по различным конъюнктурным соображениям оказались втянуты многие лотарингские и западнофранкские епископы, короли Карл Лысый и Людовик Немецкий, император Людовик II Италийский, а также римский понтифик Николай I. Последний, стремясь к повышению политической роли папского престола во франкских землях, категорически настоял на отмене постановлений франкских церковных соборов, отлучил от церкви некоторых лотарингских епископов, принявших «неверное» решение о расторжении брака, и под страхом отлучения заставил Лотаря вернуть ко двору Титбергу. Некоторое время спустя, доведенная мужем до отчаяния, она сама попросила папу о разводе, но получила отказ, ибо к тому не имелось законных оснований.
История эта закончилась плохо для всех сторон. После смерти Николая Лотарь попытался помириться с его преемником, папой Адрианом И, однако безуспешно. Вдобавок король вскоре умер, обе его жены остаток жизни провели в монастыре, а его королевство поделили между собой Карл Лысый и Людовик Немецкий. Скандальное дело о разводе Лотаря II по всем параметрам уникально. Тем не менее оно убедительно свидетельствует о постепенном возрастании роли церковного брака, по крайней мере в аристократических кругах.
С другой стороны, в этой истории очевидна подчиненная роль женщины. Причем подчиненность эта была традиционно закреплена на законодательном уровне, на что указывают, например, еще варварские правды, актуальные и в каролингскую эпоху. Согласно раннесредневековым правовым нормам, мужчина, пожелавший взять в жены вдову, сначала должен был уплатить небольшую сумму (т. н. reipus, что-то вроде символической компенсации) нескольким ее ближайшим родственникам по старшинству. Среди таковых на первом месте фигурировал племянник (сын сестры), затем его старший сын, далее следовали сын двоюродной сестры, дядя (брат матери), брат умершего мужа, а за неимением таковых любые мужские родственники до шестого колена.
Предполагалось, что все они, так или иначе, несут ответственность за женщину. Последняя оказывается всего лишь объектом сексуального, социального и правового воздействия. Причем это характерно для всех слоев общества. За секс с монахиней, добровольный или по принуждению, пенитенциалии наказывали только мужчину. Это же касалось и других разновидностей «блуда», за исключением лесбиянства, да и то покаяние назначалось только активной участнице.
В среде каролингского крестьянства во второй половине VIII и особенно в IX в. отмечается рост числа смешанных браков между сервами, колонами, вольноотпущенниками и свободными. Причем мужья по социальному статусу нередко стоят ниже своих жен. Но поскольку во Франкии статус детей от смешанных браков чаще всего определялся по матери, можно думать, что мужчины таким образом целенаправленно стремились гарантировать собственному потомству более высокий статус. Исследователи, занимавшиеся анализом каролингской антропонимики, обратили внимание, что в именах детей гораздо чаще фигурируют элементы имени отца, но не матери. Равным образом имена сестер зачастую оказывались короче и были менее престижны, нежели имена братьев. Не стоит, конечно, все мазать черной краской, но общая тенденция налицо.
Одновременное сосуществование разных форм брака и сожительства в VIII–IX вв. важно учитывать, если мы хотим понять, какое количество людей жило полноценной семейной жизнью. Эта цифра в каролингскую эпоху была очень высокой и, по мнению многих ведущих историков-демографов, охватывала около 85 процентов населения. Если добавить к этому раннее (зачастую добрачное) начало сексуальной жизни и высокую рождаемость, становится понятно, почему даже при огромной детской смертности и невысокой продолжительности жизни каролингское общество никогда не переживало ни демографического упадка, ни даже демографической стагнации. Напротив, современные исследования фиксируют стабильный прирост населения, пусть и крайне незначительный. Прирост, который периодически сменялся короткими и совершенно необъяснимыми всплесками рождаемости.
Изучение демографических процессов в Каролингской империи позволяет констатировать одну важную вещь. Франкское общество VIII–X вв. было в высшей степени молодым. Население деревень и городов, монастырей и военных гарнизонов состояло главным образом из юношей и девушек, находившихся на физиологическом пике сексуальности. По некоторым данным, примерно две трети населения империи составляли люди моложе 25 лет. Неудивительно, что пенитенциалии, варварские правды, жития, видения, хроники, капитулярии и постановления церковных синодов постоянно фиксируют высокий уровень сексуальной напряженности в обществе. Мужчины охотились за женщинами с какой-то отчаянной и необузданной страстью. Их хватали прямо на улице, догоняли в дороге и насиловали скопом. Совершали вооруженные налеты на запертые дома ради вожделенной добычи — девушки на выданье. Уводили чужих невест из-под венца и даже отнимали жен у живых мужей. Нападали на свадебные процессии и насиловали невест едва ли не на глазах у женихов. Неудивительно, что Салическая правда, нормами которой активно пользовались каролингские судьи, грозит наказанием даже в том случае, если свободную женщину против ее воли схватят всего лишь за палец. Другая статья предусматривала солидный штраф за то, что свободную женщину без каких бы то ни было оснований назвали блудницей. Равным образом в Баварской правде, еще одном варварском правовом кодексе, популярном в каролингскую эпоху, введены серьезные штрафные санкции для тех, кто задрал женщине подол выше колен или сорвал платок с головы, «спутав волосы».
В Мерсенском капитулярии, принятом в 851 г., предусмотрено суровое церковное наказание за «нездоровую страсть»: кровосмесительную связь мужчины с близкой родственницей. Варварские законы относили к таковым тещу, невестку, падчерицу, мачеху, дочь брата, дочь сестры, жену брата и сестру жены. А о родных братьях и сестрах даже говорить не приходится. В пенитенциалиях за секс с сестрой назначалось пятнадцатилетнее покаяние. И не важно, был ли секс добровольным или случился по принуждению. Равным образом осуждалось использование контрацепции и различных способов прерывания беременности. В одном из пенитенциалиев аборт, сделанный после 40 дней с момента зачатия, приравнивался к убийству взрослого человека. Повитух, делавших аборты, а также насильников жестоко наказывали, но это не помогало.
Изнасилования и похищения женщин, судя по частоте упоминания об этих преступлениях в разных источниках, отнюдь не являлись редкостью. Подобных вещей не чурались даже представители высшей знати. В 846 г. некий Гизлеберт, владевший графством в области Мааса, похитил дочь императора Лотаря I, за что был лишен земель и должности. Правда, некоторое время спустя Лотарь, узнав о том, что кража окончилась свадьбой, сменил гнев на милость, а два года спустя и вовсе помирился с зятем. Тем не менее факт примечательный, ибо он показывает, сколь широки были границы допустимого поведения в матримониальной сфере.
С другой стороны, по мере укрепления института церкви во франкском обществе происходил процесс постепенного вытеснения обнаженного тела из различных сфер публичной жизни. В частности, изменился обряд крещения. И если раньше в одной купели могли находиться полностью обнаженные мужчины и женщины, чья нагота должна была напоминать об изначальной невинности Адама и Евы, то теперь это не приветствовалось. Вдобавок из каролингских церквей исчезли изображения полуобнаженного Христа, дабы не вызывать у прихожанок неправедных мыслей.
В Библии Вивиана, выдающемся памятнике каролингского книжного искусства, который был создан около 845 г. в мастерской Тура (сегодня хранится в Париже), на роскошной миниатюре, изображающей историю Адама и Евы, неизвестный ревнитель благочестия старательно затер мужские гениталии и женскую грудь, в результате чего обнаженные тела получились в буквальном смысле бесполыми. Равным образом затерты гениталии принимающего помазание обнаженного короля на одной из миниатюр Штутгартской псалтыри, изготовленной в мастерской Сен-Жермен-де-Пре в начале 820-х гг.