– Вы даже не попытались! – зло огрызнулась Яна и, прежде чем Света успела отреагировать, бросилась сквозь берёзы на север.
Зеркальщики выругались и побежали следом, благо, почва была более твёрдая. Девчонка оказалась юркой, умело лавировала между частыми стволами. Диме и Свете же пришлось сложнее. Один раз сапог Светы увяз в болотной жиже, и она сумела вытянуть его лишь со второй попытки, а после ещё и рукав куртки из-за цепкого куста порвала. Вырвалась Света на пустое пространство запыхавшаяся. Дима же стремительно преследовал удаляющуюся фигуру Яны. Когда Света их нагнала, напарник уже крепко держал брыкавшуюся девчонку. Окутанный туманом мост маячил впереди, и, несмотря на закат, противоположного берега Невы не было видно вообще.
– Отпусти!! – визжала Яна, тщетно извиваясь в захвате Димы. Тот не двигался с места и, приподняв девочку над землёй, ждал, когда угомонится. – Отпусти, кому говорю!
Света шикнула на неё, подошла ближе к краю набережной и бросила взгляд на воды Невы. Уже больше года они так близко к ней не подходили. В отличие от солнечной стороны, во́ды этой реки были густые, тёмные, маслянистые. Каждый зеркальщик знал, что, упав, не выплывешь.
– Твоему брату не помочь, – успокаивал Дима за спиной. – Нам жаль, но если уж его забрали, то хоть сама к мертвецам не лезь.
Яна ответила гневным шипением и неуклюжей матерщиной, которая из уст подростка скорее расстраивала, чем оскорбляла.
– Понести её сможешь? На плечо закинуть? – предложила Света, догадываясь, что девчонку обратно придётся тащить силой.
Дима не ответил – застыл, глядя вперёд.
Света обернулась к мосту. Из тумана медленно показались две фигуры: высокая, в пальто, и пониже, скорее всего, ребёнок. Но того, что незнакомцы приближались со стороны Яги, хватило, чтобы Света обнажила мачете. Лезвие сверкнуло в алом свете солнца; незнакомцы заметили оружие, но продолжили путь. Высокий настойчивее подтолкнул низкого, покровительственно положив ладонь на плечо.
– Алекс! – внезапно закричала Яна, рванув к брату. От неожиданности Дима выпустил девчонку из рук, но Света схватила её за шкирку и подтащила обратно к себе, предупреждающе выставив вперёд мачете. Дима обнажил топор.
– Добрый день, – с полуулыбкой поприветствовал их незнакомец, замерев в нескольких шагах.
Взгляд Светы бегло окинул Алексея. Мальчик не выглядел испуганным или замученным, разве что кроссовки и штаны в грязи, будто по болотам шатался. Незнакомца он, похоже, не боялся, а вот Света тяжело сглотнула, не столько узнав его в лицо, сколько нутром чувствуя силу. Его могущество и собственный страх. Ладони разом вспотели.
– Это моя сестра Яника, – мальчик ткнул пальцем в Яну, обращаясь к незнакомцу.
Тот взглянул на девочку.
– Как занятно, – только и бросил он, а после, к удивлению Светы, подтолкнул Алекса в спину, и мальчик побежал к сестре.
Незнакомец был молод, не старше самой Светы, высок, строен и пугающе красив. Серебряные волосы были небрежно уложены, серо-голубые глаза пронзали душу, пока губы сохраняли вежливую улыбку. Он спрятал руки в карманах чёрного пальто, взгляд скучающе скользнул по оружию в руках Светы.
– От лица Царя прошу прощения за произошедшее. Помощница Яги пришла на нашу половину и нарушила правило не красть жителей солнечной стороны, поэтому я взял на себя ответственность исправить это недоразумение. В связи с имеющимися договорённостями между нашими сторонами и возвратом мальчика в целости, надеюсь, мы сумеем найти компромисс. Например… сделаем вид, что ничего не случилось.
Он выдал всё сдержанным, деловитым тоном. Даже задумчивая пауза показалась притворной, специально сыгранной для поддержания роли. Его расслабленная манера держаться пугала, а не успокаивала. Каждая мышца в теле Светы вибрировала от желания убраться от сына Кощея подальше, пальцы нервно сжали рукоять мачете, горло пересохло. Имени царевича Света не знала, но не сомневалась, что это он.
– Благодарю, – хрипло выдавила она. – Мы сейчас же уйдём.
– Хорошей дороги и до скорой встречи, – всё с той же ужасающей любезностью пожелал сын Бессмертного Царя.
Света решила благоразумно не акцентировать внимание на красноречивом обещании. Видеться с царевичем в будущем она не планировала.
Он не моргал, пока Света и Дима пятились, увлекая за собой брата с сестрой. Царевич продолжал заинтересованно наблюдать за ними с ласковой полуулыбкой, словно заметная тревога зеркальщиков его забавляла. Света заткнула интерес и множащиеся вопросы куда подальше, радуясь, что их так просто отпускают, да ещё и с живым Алексеем. Она никогда не верила в удачу, но сейчас практически видела дарованную благодать. По спине прошла волна мурашек, когда Алексей развернулся и помахал царевичу на прощание.
Санкт-Петербург, солнечная сторона
– Чего ты?! Говорю, весело там было!
Алекс получил третий по счёту подзатыльник от сестры и всё-таки забрался в кровать. Краем уха Яна продолжала слушать грохот посуды с кухни. Мама всё успокоиться не могла: то плакала, то радовалась, то на кухне хлопотала с таким усердием, будто Алекс несколько суток не ел. Не должен был, но сказал, что его Казия покормила. Брат вообще много чего рассказал, и не побывай Яна на зеркальной стороне, решила бы, что это небылицы. Матери пересказывать не стала – та посеребрённой не была, родовая способность не проявилась, и лучше ей не знать, как выглядит зеркальная сторона.
Яна пристально наблюдала за братом. Вроде радоваться должна, но напряжение не отпускало. После возвращения на солнечную сторону она не могла отделаться от ощущения, что всё вокруг ненастоящее, искажённое. Яна бросила взгляд на пустое место на стене, где ещё недавно было злополучное зеркало. Она его вынесла в коридор, чтобы после разбить на улице.
Несмотря на упрямство, с которым брат не хотел отправляться в постель, засопел он быстро, завернувшись в одеяло. Палец Яны нерешительно завис над выключателем. Сзади подошла мама, тяжело опираясь на трость. После их возвращения она то и дело садилась, колени часто ослабевали от пережитой тревоги.
– Те зеркальщики… – прошептала мама, взглянув на спящего сына. – Ты им рассказала?
– Нет.
– Вдруг догадались…
– Вряд ли.
Мама с облегчением вздохнула, Яна же только сильнее нахмурилась, не сводя глаз с брата.
– Хорошо, хорошо, – залепетала мама, похлопав дочь по плечу. – Никому нельзя знать. Самому Алексу тоже.
– Не узнает, – как заведённая бросила Яна, теперь не уверенная, правильное ли это решение.
Не было ничего правильного в том, что сотворила мама, но Яна понимала. Помнила горе, её болезненный вид и пережитую скорбь, когда трёхлетний Алекс умер. Яне было одиннадцать – достаточно взрослая, чтобы понимать, что такое смерть, и осознать, что на месте мёртвого брата не может внезапно появиться живой. Точно такой же, но живой.
Только со временем Яна начала догадываться, что сделка, которую мать заключила с какой-то ведьмой на зеркальной стороне, была оплачена её здоровьем и жизнью. С тех пор она старела в два раза быстрее, к нынешнему моменту больше напоминая старуху, чем женщину сорока пяти лет. А после разговора с зеркальщиками Яна убедилась, что этот Алекс – отражение её настоящего умершего брата.
Они столько лет вместе, что Яну он не пугал, никаких перемен после посещения зеркальной стороны в брате она не приметила, и всё же ощущение фальши окружающей её жизни не отпускало.
Мама щёлкнула выключателем, и спальня брата погрузилась во мрак. Они вышли в коридор, аккуратно прикрыв дверь.
– Мам, – позвала Яна, замерев рядом с огромным зеркалом, которое вынесла из комнаты брата.
Мама обернулась.
– Я соврала, сказав, что Алекса утащили в зеркало, – призналась Яна.
Мама нахмурилась и с недоумением склонила голову набок в ожидании продолжения.
– С зеркалом всё в порядке, у него правильное покрытие, и ни одна тварь с зеркальной стороны не может его утащить. Никто Алекса не крал, он сам прошёл. Он посеребрённый и, скорее всего, сделал это неосознанно. А вот я не смогла, хоть и трогала зеркало. Наверное, это от того… кто он.
На лице матери отразилось беспокойство.
– Ты уверена?
– Видела своими глазами.
– Но зачем ему это?
Яна хмуро уставилась на собственное отражение. То замерло, копируя позу хозяйки. Только теперь девочка заметила последствия путешествия: в серо-зелёной радужке глаз проявился проблеск серебра. След увиденного зеркального мира, так об этом говорят.
– Он сказал, что я его позвала.
– Ты?
– Я. Точнее, моя копия.
Отражение неожиданно дёрнулось, силясь подавить смешок, а потом Казия насмешливо улыбнулась.
Дмитрий КолоданПовесть о хвостах, чёрном человеке и крепких узлах
– Раньше здесь пахло шоколадом, – сказала Томка Трутс. – На всю улицу, представляешь? Так сильно, что можно было слюной захлебнуться. Не каждый день, конечно, но раз пять в месяц случалось. Обычно по четвергам… Теперь это мой любимый день недели: каждый четверг просыпаюсь с мыслью, что должно случиться какое-нибудь чудо.
Она мечтательно закатила глаза и кончиком языка облизала тонкие губы. Взгляд затуманился, как это нередко случается с людьми, вспоминающими старые добрые времена, когда трава была зеленее, а деревья большими. Савельева с трудом подавила желание отвесить подруге крепкую затрещину, дабы вернуть эту ностальгирующую курицу с небес на землю.
– Это сейчас здесь поставили вон то уродство. – Томка кивком указала на сверкающую стеклом громаду модного отеля. – А тогда, представь себе, тут была самая настоящая шоколадная фабрика. Тоже, прямо скажем, не шедевр архитектуры, но важна идея. Шоколадная фабрика! Прям как у Рональда Даля. По факту – Страна Чудес у тебя под боком!
– И ты видела умпа-лумпов? – спросила Савельева, глотнув кофе из бумажного стакана. Над губой остались усики из молочной пенки, придававшие её строгой нордической физиономии неуместную комичность и неряшливость.