ти. Хотя в вашем случае нельзя сказать, что вы пьете, потому что вам не хватает уверенности в себе, – сухо сказала она.
Губы Джарека дрогнули в улыбке. Холли веселила его своими едкими замечаниями, но еще больше ему нравилось, как она сердилась, когда он начинал дразнить ее. Ее характер был таким же колючим, как и ее имя, и Джареку было в новинку, что она относилась к нему неодобрительно, тогда как другие женщины буквально боготворили его.
Он вытянул руку вдоль спинки сиденья и довольно улыбнулся, когда Холли чуть напряглась.
– Говорите, там будут угощать спиртным? Вечер вдруг стал более увлекательным.
– От вас ожидается, что вы будете держаться подальше от бара. Суть этого воздержания в том, чтобы понять, что для того, чтобы хорошо провести время, не обязательно напиваться. Я буду присматривать за вами весь вечер. На случай, если вдруг у вас появятся какие-нибудь идеи.
– О, у меня много идей. – Он не смог удержаться и наклонился к ней, чтобы прошептать ей на ухо. – Я очень изобретательный.
Джарек зачарованно смотрел, как краска разлилась по хорошенькому личику Холли и растеклась по ее шее и груди, напоминавшей ему спелые персики, которые так и напрашивались ему в рот.
– Прекратите, – отрезала она. – Это абсолютно неприемлемо флиртовать со своим психотерапевтом. Хотя меня вряд ли можно так назвать, – расстроенно добавила Холли. – За целую неделю у нас был только один сеанс продолжительностью полтора часа.
– Как быстро пролетела эта неделя, – улыбнулся Джарек.
– Вы проспали большую ее часть, – съязвила Холли. – Никогда не встречала мужчину, который проводил бы в постели так много времени.
– А вы знавали много мужчин?
– Моя личная жизнь вас не касается.
Холли сжала свой клатч, и Джареку пришла мысль, что она представляла, будто сжимает руками его за горло.
– Я серьезно. Вы целую неделю день в день появлялись только к обеду, а потом отправлялись на массаж. Надеюсь, это никак не связано с тем, что шведка-массажистка Инга – очень привлекательная блондинка? – с иронией предположила она.
А потом ее голос чуть смягчился.
– Джарек, не думайте, что я не понимаю, что вы избегаете меня. Для человека, решившего пройти курс психотерапии, обычно нелегко начать обсуждать свои проблемы.
У него все внутри перевернулось от того, как она произнесла его имя.
Джареку вдруг захотелось достать шпильки из ее собранных в элегантный пучок волос и запустить пальцы в эти шелковистые волны. Что еще хуже – ему хотелось поделиться с ней вещами, которые он никому и никогда не рассказывал, даже своей сестре.
– Кто такой Тарик? – тихо спросила Холли. – Я слышала, как вы выкрикивали это имя посреди ночи. Ваша спальня в другом конце шале, так что вы кричали очень громко, раз разбудили меня. Вам снились кошмары?
– Не помню, – соврал Джарек.
Этот сон снился ему много раз: на подъездной дорожке стояла машина с включенным мотором, яркий свет фар пронизывал темноту. Слышались чьи-то истеричные голоса. Джарек чувствовал страх людей, которые находились рядом, но не мог разглядеть их лиц. Кто-то пытался затащить его в машину, но он отказывался подчиняться. И плакал, выкрикивая имя Тарика…
– Так вы не знаете, кто такой этот Тарик? – настойчиво спросила Холли. – Он может быть ключом к вашим потерянным воспоминаниям.
Джарек отвернулся, чтобы избежать ее пристального взгляда.
– Тариком звали одного парнишку из приюта.
Казалось, его ответ удовлетворил Холли. Но только того парнишку звали не Тарик, а Ян. Через много лет Джарек вернулся в Сараево, чтобы разыскать своих друзей. Он нашел Яна на улице. Тот стал наркоманом и такой же жертвой войны, как и тысячи людей, погибших в то страшное время.
Джарек прекрасно понимал, что мог оказаться на месте Яна, но по воле случая оказался в шикарном английском поместье. Его чувство вины стало еще более глубоким. Ведь Лорна Сандерсон спасла его из приюта и стала для него матерью, а он отплатил за ее доброту необдуманным поступком, стоившим ей жизни.
Он был рад отвлечься от своих невеселых мыслей, когда машина остановилась перед главным входом в гостиницу.
Холли протянула ему простую черную маску и надела свою, украшенную блестящими стразами и перьями, которые притягивали взгляд к ее большим карим глазам.
Выходя из машины, Джарек подумал, что ему следует быть осторожным, чтобы не утонуть в этих бездонных океанах.
Он предложил Холли руку, и она чуть помедлила, а потом глубоко вздохнула, от чего ее грудь приподнялась, а затем опустилась, и взяла его под руку.
Они вошли в вестибюль гостиницы, где толпился народ в шикарных нарядах.
– Мы не обязаны оставаться здесь, – понизив голос, сказала Холли, когда они переступили порог танцевального зала. – В машине мне показалось, что вы наконец начали открываться, когда заговорили о своем друге Тарике. Думаю, нам лучше вернуться в шале, чтобы обсудить то, что вы хорошо помните из своего детства. Может быть, нам удастся найти зацепку, которая пробудит ваши воспоминания о родителях.
Но Джарек специально избегал Холли всю неделю, поступая как настоящий трус, потому что не хотел, чтобы она копнула глубже и узнала страшную правду о его прошлом.
Здесь, на балу, у нее не было возможности вести разговор по душам, чего она так страстно желала.
– Было бы жаль уходить сейчас, когда мы здесь. Особенно когда вы являетесь королевой бала. Холли, вы выглядите потрясающе в этом платье, – шепнул Джарек, ослепительно улыбаясь.
И он говорил это не ради красного словца. Глядя на ее красивое лицо и потрясающую фигуру, Джарек испытывал какое-то напряжение в груди и гораздо более предсказуемое напряжение в паху.
– Разговоры о моем прошлом могут подождать до завтра. – «Или до следующего тысячелетия», – подумал он. – Сегодня я хочу думать о настоящем.
Оркестр заиграл вальс, и Джарек, не дожидаясь, пока Холли начнет возражать, обнял ее за талию и повел на танцпол.
Кружа Холли в танце, он с благодарностью вспоминал свою приемную мать за то, что она научила его светским манерам. Он был неуправляемым диким мальчишкой, которому приходилось выживать, полагаясь только на себя, когда Лорна Сандерсон убедила своего мужа усыновить его. И сейчас на этом большом балу Джарек вдруг испытал странное ощущение, словно он уже когда-то был на подобном мероприятии.
Он вдруг увидел себя ребенком, сидящим наверху широкой лестницы и заглядывающим через перила вниз на огромный зал внизу. Там толпился народ, одетый в богато украшенные одежды, играла громкая музыка, и раздавались голоса и смех. Наверное, это был какой-то торжественный прием, но Джареку показалось, что все происходило в другом месте, а не в Сараеве. Где же он мог находиться, чтобы разглядывать такое пиршество? И где были его родители?
Холли предположила, что, вспоминая свое детство, Джарек мог пробудить воспоминания о своих родителях, но он не мог представить своих отца и мать. Словно какой-то занавес опустился на его прошлое, и он боялся того, что могло скрываться за ним.
Джареку необходимо было отвлечься, но если раньше справляться с демонами ему помогала водка, то теперь он не мог напиться до потери сознания, потому что находился под наблюдением личного надзирателя.
Крепче сжав Холли за талию, Джарек мрачно подумал, что у него остается только один выход – забыться при помощи своего прекрасного психотерапевта.
Холли расстегнула молнию на платье и глубоко вздохнула. Корсет ее бального платья подчеркивал ее узкую талию и приподнимал грудь, но, проведя несколько часов со сжатой грудной клеткой, она с радостью переоделась в хлопковую пижаму.
Ее сердце до сих пор бешено колотилось, как и тогда, когда Джарек кружил ее в танце на балу. От его близости Холли испытывала головокружение, и в какой-то момент она перестала сдерживаться и прильнула к нему, не в силах сопротивляться вспыхнувшему между ними влечению.
Это был волшебный вечер. Но потом Холли пришлось спуститься с небес на землю, потому что, когда они вернулись обратно в шале, Джарек перестал быть очаровательным и внимательным кавалером и словно замкнулся в себе.
Карл оставил для них в гостиной поднос с кофе, и Холли ждала, что Джарек предложит выпить его вместе, но он коротко пожелал ей спокойной ночи и сразу же ушел к себе. А она осталась одна и почувствовала себя обескураженной и глупой.
А на что она надеялась, если бы они остались сидеть одни в уютной гостиной с приглушенным светом ламп? Холли сердито взглянула на свое отражение и принялась вытаскивать шпильки из волос.
Потом она открыла ящик комода и достала оттуда косметичку, в которой лежал ее набор расширителей. Операция по удлинению вагины, которую ей сделали в подростковом возрасте, прошла успешно, но гинеколог посоветовала ей пользоваться расширителями несколько раз в месяц при отсутствии регулярного секса. После того как Холли порвала со Стюартом год назад, у нее не было серьезных отношений. Она продолжала использовать эти хитрые приспособления, но не так часто, как следовало бы. А зачем, если она обречена оставаться одинокой?
Холли швырнула расширители обратно в ящик, забралась на кровать и включила ноутбук, чтобы записать отчет по Джареку. В конце концов, у нее есть работа!
Как же глупо было с ее стороны позволить ему очаровать себя, ведь он просто отвлекал ее от того, чтобы она занималась своим делом. Холли догадывалась, что он специально вел себя как праздный плейбой-богач, и видела в нем израненную душу ребенка, ставшего свидетелем ужасов войны и рисковавшего своей жизнью, чтобы защитить сестру, которая была еще младше.
Она решила, что завтра сделает все возможное, чтобы убедить Джарека начать курс психотерапии, потом выключила компьютер и погасила свет.
Среди ночи Холли проснулась и недоуменно уставилась в темноту. Она включила лампу и посмотрела на часы. Было далеко за полночь. Сонно потирая глаза, Холли пыталась понять, что же разбудило ее, когда услышала голос Джарека.