Внутри храма было ещё необычнее. Мы словно попали в туман, который клубился и перетекал с места на место. Центр зала оставался свободен от него, но стены терялись в пелене и становилось непонятно, есть они там или ты, попав в него, навеки останешься бродить в одиночестве. Странное впечатление оставлял о себе этот Храм, очень странное, я бы сказала, пугающее… Напротив входа, у дальней стены на возвышении, клубилась тьма, перетекая в свет, а свет растворялся во тьме. На ум опять пришло сравнение нашего инь и ян: тьма и свет никогда не смешивающиеся, оставляющие чёткие границы своих владений, но при этом дополняющие друг друга. Это зрелище завораживало и гипнотизировало.
Кое-как оторвав взор от… даже не знаю, как это назвать, но точно не игра света и тени, и не голограмма. Нет, сказывалось впечатление, что тут, в этом странном Храме танцуют свой вечный танец Изначальная Тьма и Первозданный Свет. Уж больно это зрелище походило на магию. Тот, кто вёз мою коляску, обошёл и встав передо мной на одно колено, стал заботливо поправлять наряд и вуаль. А я во все глаза рассматривала этого мужчину.
Он был в возрасте. Определить сколько ему лет, могла только примерно, мешала вуаль, да и я, если честно, не большой спец в этом. Редко угадывала реальный возраст собеседника. Тут же, мне кажется, мужчине было за пятьдесят. Держался он строго, с достоинством, да и лицо, как говорят, было породистым. Аристократ в двадцатом поколении, не меньше. Но при этом фигура крепкая и плотная, про таких говорят — заматерел. В волосах проскакивали серебристые пряди. Наверное, точно за, но выглядит, для своего возраста, достойно.
Только потому, что я его пристально разглядывала, увидела, как он украдкой смахнул набежавшую слезу. Стало и грустно, и тревожно одновременно. С какой заботой он помогал этому телу принять более достойный вид, после тряски. Было очевидно, девушка ему дорога. Дочь? Очень надеюсь, что не жена, хотя знаю, что у аристократов принято брать в жёны молоденьких девиц. Да нет, не верится, мне кажется все-таки дочь. И подтверждая мои мысли, мужчина поднялся и произнёс:
— Моя дочь… — он запнулся и чуть прочистив горло, продолжил — Мариса готова к церемонии.
— Тогда не будем тянуть, — от этого голоса мурашки пробежали по спине табунами, никогда не думала, что испытаю подобное.
Всегда, читая в книгах такое описание реакции на мужские голоса, посмеивалась и вот поди ж ты. Вся кожа покрылась мурашками, а волоски встали дыбом. Я так жаждала увидеть обладателя этого притягательного голоса, что получилось чуть повернуть голову. Я даже не обратила на это внимание, потому как увидела его.
Это был неописуемо красивый мужчина. Не знаю кому как, а для меня это была сбывшаяся фантазия. Вот прям как в фильмах показывают. Один взгляд и мир вокруг больше не существует. Есть только Он! Это был снежный эльф, нет, ещё красивее и притягательней. Передо мной предстал высокий, стройный молодой мужчина. Широкий, как говорят, умный лоб, хищные высокие скулы и волевой, но не квадратный подбородок. Его светлые, отливающие сталью брови вразлёт, придавали лицу строгости. Короткая стрижка, с косой длинной чёлкой светло пепельных волос, что спадала ему на лицо, усиливала загадочный и опасный вид. Красота этого мужчины была не смазлива, а притягательно опасна. Как стальной клинок, работы умелого мастера. Убийственная красота.
Вот меня она и поразила в самое сердце. Один удар и я готова идти за ним хоть на край света. Что я там говорила, что думала: “люблю” и “любима”? Ха! И ещё три раза ха-ха-ха. Я не любила и не знала, что это такое до сего момента. Радость, надежда озарили мою душу и... Я вспомнила, что нахожусь в теле калеки и чуть не расплакалась от досады и обиды на несправедливость обоих миров. Там я умерла, а тут…
Коляска опять покатилась, но уже без тряски, мы двигались к тому возвышению. Я пыталась панически сообразить, что происходит и как мне быть. Но тут прямо из переплетения тьмы и света начала формироваться женская фигура, это было так странно, дико и пугающе, что на минуту забыла о своих переживаниях. Я во все глаза смотрела на эту магию. Это точно магия или волшебство, просто другого объяснения происходящему не находила.
Она становилась то белой, то черной, как будто не могла решить какой наряд сегодня надеть. Истинная женщина. Наконец к нам вышла Смерть, во всей своей красе “Женщины в черном”, ту, что я видела на Земле. Вот только там она была старушкой, а тут перед нами предстала величественная и красивая как божество, женщина лет сорока. Отец испуганно охнул за моей спиной, а до моего уха долетело еле слышное: “Богиня Судьбы, за что ты так…”.
Глава 2
Так вот ты какой, северный олень! Тьфу ты, Маша, совсем умом тронулась? То есть, перед нами предстала сама Богиня и не какая-то там, а Судьбы. Удивительно, в этом мире она одна? У нас, вроде, во всех мифологиях их было три. Вот у греков было три мойры: Клото пряла нить человеческой жизни, Лахесис определяла судьбу, а Атропос эту нить обрезала. В Скандинавии тоже было три. Боги, ну почему, когда не надо, я все это вспоминаю?
Богиня смотрела на меня с какой-то снисходительной улыбкой, как на дитя малое и неразумное. Под этим взглядом стало так неудобно, словно я натворила дел и должна получить строгий нагоняй, но… Пока я все это обдумывала, вперёд вышел мой снежный эльф и будто загораживая меня от богини, произнёс:
— Она жива! — с нажимом и тоном, таким, не терпящим возражения. — Мы пришли обвенчаться! — и столько уверенности слышалось в его голосе, что не было сомнений, он будет отстаивать своё.
А у меня сердце затрепетало в груди, "венчаться"? Он хочет взять меня в жёны? О, боги, да я не смела мечтать о таком! Но тут же пришло понимание, что не меня он хочет в жёны, а девушку, в чьём теле я сейчас оказалась.
— Лорд Ксадас Снежный, — медленно растягивая слова, со снисходительной улыбкой, пропела богиня, — Вы решили поспорить с судьбой?
За спиной послышался сдавленный вздох, похоже отец, как же странно даже думать "отец", меня растили мама и бабушка. Так вот, похоже тот пожилой мужчина, что назвал меня дочерью, решил, что Смерть заберёт его дитятко. А вот я, наоборот, не переживала, мне обещан был второй шанс. И если этот шикарный мужчина будет моим мужем… Да я все сделаю, чтобы использовать этот шанс по полной. В груди разливалась теплом уверенность: да, сделаю все, чтобы он был счастлив со мной и полюбил меня, а не ту девушку, в чьём теле я находилась. А вот в моем воображении тараканы на сцене плясали канкан, напевая голосом Никулина песню про зайцев, ага, ту самую: "А нам всё равно!". Да, воображение у меня всегда было дурным и очень ярким.
Мой жених молчал и буравил своими неповторимыми небесно сапфировыми глазами Богиню. А та, похоже, наслаждалась ситуацией. Чуть отклонившись в сторону, она взглянула на меня и могу поклясться, подмигнула мне.
— Ну, Мария, тебе решать, — улыбка на лице этой женщины была такая предвкушающая, что мысли о подставе промелькнули где-то на краю сознания и тут же пропали в ожидании чуда. — Свадьба? Или… — чуть изогнутая бровь и лёгкая улыбка, а что я?
Конечно, свадьба! Так громко подумала, что даже эхо услышала в полностью пустой голове, так ошеломил меня вопрос.
— И незачем так орать, — чуть сморщилась она, — свадьба так свадьба, — резкий звонкий хлопок в ладоши, от которого я вздрогнула всем телом.
— Ну что встал, — взгляд, с лёгкой снисходительной улыбкой, на моего снежного эльфа, — возьми невесту за руку, как подобает.
Ксадас, какое странное и романтичное имя у моего будущего мужа. От одной мысли о том, что я стану его женой замирало сердце. Так вот, Ксадас неуверенно глянул на меня и на богиню, эти минуты промедления стоили мне пары седых волос. А ну, как сейчас, откажется… Но нет, он одним слитным движением опустился рядом с моей коляской на одно колено и взял мою холодную ладошку в свои горячие руки.
— Мариса, я обязательно найду способ тебя излечить. Верь мне, если ты меня слышишь, — его горячие пальцы прошлись по руке, чуть поглаживая и сжимая, а я млела от этих прикосновений, от взгляда, что сейчас лучился неповторимым цветом морского аквамарина и того тепла, что распространялся по всему телу.
Горло перехватило спазмом, это было так нежно и трогательно и в то же время он говорил это не мне, а несчастной Марисе, что уже никогда не вернётся. И это оказалось больно. На мгновение в голове промелькнули сомнения, а правильно ли я поступаю? Вот только пронзительно сапфировые глаза манили и заставляли забыть все на свете. Эту девочку уже не вернуть, а я тут и могу быть счастлива.
Мой снежный эльф развернулся лицом к Богине, его правая рука нежно держала мою правую. Богиня тоже как-то приосанилась, будто ещё выше и величественнее стала.
— Дети мои, серьёзны ли ваши намерения, по своей ли воле вы решили соединить свои судьбы? Согласен ли ты, лорд Ксадас Снежный, по доброй воле взять Марию себе в жёны? — я забыла как дышать, ну же, что ты молчишь?
— Богиня, но мою дочь зовут Мариса, — послышался удивлённый и чуть обеспокоенный голос из-за спины.
На лицо женщины упала тень, будто резко наступили сумерки и с прищуром она посмотрела на стоящего за спиной мужчину.
— Ты считаешь, смертный, что я не знаю, чьи судьбы связываю? — отец оказался не лишён смелости, надо запомнить.
— Нет, Великая! Нет, конечно нет, прости, такой день, за дочь свою переживаю, — под конец, фразу произнёс совсем тихо, но видимо Богиня гневаться была не намерена.
— Не переживай, — отмахнулась она от него, — так, на чем я остановилась? Ах, да! — опять приняв величественную позу, продолжила. — Согласен ли ты, лорд Ксадас Снежный, по доброй воле взять Марию себе в жёны?
— Да! — гора с плеч упала, нельзя же так долго заставлять девушку ждать ответа. Да и воздух нужен, а то лёгкие уже огнём горят.
— Согласна ли ты, Мария, выйти замуж за Ксадаса Снежного? — И вот клянусь она мне снова подмигнула, — Ой! Не отвечай дитя, я прошлый раз чуть не оглохла. Помню, что ты согласна, — и такая хитрая улыбка, аж мороз по коже.