— Какое счастье! — возвела к небу карие глаза Илона. И хладнокровно мотнула головой Плюху: идем, мол.
Она первая быстро поднялась по лесенке в тамбур, а когда вслед за ней там очутился и Егор, девушка схватила его за плечи, притянула к себе и прижалась к груди щекой.
— Я грязный… — выдавил из вмиг пересохшего горла Плюх.
— Зато живой, — прошептала Илона.
Молодой человек осторожно, будто хрупкий драгоценный сосуд взял в ладони голову любимой, поднял ее лицо и наклонился, приблизив к губам губы. Однако девушка несильно, но решительно оттолкнула его:
— Отставить нежности! Для начала я намерена выслушать, где ты был и что с тобой происходило. В первую очередь, как ты спасся от взрыва? Ведь ты же был на эфирном корабле, когда он взлетел? Я была уверена, что ты погиб.
— Я… — начал Плюх, но Илона вновь его остановила:
— Отставить рассказ! Второпях ничего не желаю слушать. Пойдем, покажи, как ты устроился.
Увидев расстеленный матрас, покрытый серым одеялом и замызганную подушку, Илона насупилась, хищно раздувая ноздри.
— Это так он благодарит моего спасителя? Ну, папочка, ну…
— Илона, погоди, — остановил девушку Егор. — Я вполне этим доволен, более чем. После тех условий, в которых мне довелось проводить все прошлые ночи — это просто царское ложе. К тому же, посмотри, во что я одет. Да и это же всего на одну ночь.
— Как на одну ночь?! — вспыхнула Илона. — Ты пришел, чтобы поздороваться со мной и снова сбежать?..
Девушка резко повернулась с явным намерением уйти.
— Да погоди ты! — схватил ее за руку Плюх. — Я никуда не собираюсь от тебя сбегать! Как я могу это сделать, если просто… если я не могу без тебя жить. — Илона заметно вздрогнула, но Плюх продолжал: — Я хочу быть только с тобой, рядом с тобой, вместе с тобой. Но твой отец… Он разрешил мне лишь переночевать. Одну ночь.
— Ах, вот как! — судорожно вздохнула девушка. — Император всея Зоны!.. Он давно не лицезрел моих скандалов? Что ж, ваше некоронованное величество, сейчас вы насладитесь ими сполна. — Илона решительно двинулась по проходу, сделав останавливающий жест в сторону рванувшего за ней косморазведчика: — Жди меня здесь, я скоро.
— А где Блямс? — вспомнил о друге Егор.
— Я велела ему ожидать в моем доме. Погоди, мы придем к тебе вместе. Скоро. Приляг пока, отдохни.
Легко сказать: «Приляг, отдохни!» После того как Плюх наконец-то увидел Илону, ему хотелось бегать и прыгать, но уж никак не валяться на полке. Вот только скакать по вагону показалось ему не очень уместным, особенно с учетом спящих там людей. Но и выходить наружу не имело смысла — вряд ли постовому понравились бы его прыжки. Поэтому Егор все-таки сел на свое место, улыбаясь настолько широко и счастливо, что увидь он сейчас себя в зеркало, мог бы и заикой с испугу остаться — заросшее щетиной лицо (верх черепушки такой же), лихорадочно блестящие глаза и белозубый оскал от уха до уха. Спросонья точно можно умом двинуться.
Думать ему тоже ни о чем не хотелось. Точнее, не моглось, поскольку все мысли только о ней, о ней, о ней… Как она прижалась к нему! Как нежно прошептала! «Зато живой…» Значит, переживала за него, значит, он ей не безразличен!.. И сейчас, вон, ради него к отцу побежала выяснять отношения. Между прочим, не очень это хорошо. Как бы и его самого Князь из Новоромановска не вышвырнул, и дочери какую-нибудь гауптвахту не назначил за пререкание с вышестоящим по званию и должности. Хотя… Если Илона будет ругаться не как подчиненная с начальником, а как дочь с отцом, то… То что? Тогда папенька ее не на губу, а в угол поставит?.. Нет, зря он ее все-таки отпустил. Нужно было что-то другое придумать, менее экстремальное. Например, он бы вырыл себе какую-нибудь землянку поблизости от поселка, а Илона бы его навещала… Да ну, тьфу, что за ерунда в голову лезет! Что же он, так кротом и будет жизнь доживать?.. Нет, надо рубить узел, а не распутывать — все равно не распутать, только еще больше узлов навяжешь. Нужно уходить обоим отсюда. В смысле, втроем, с Блямсом, конечно же. Уходить, чтобы найти ученых. А там уже всем вместе, в зависимости от обстоятельств, решать, что делать дальше. В идеале — искать выход. Пусть на данный момент это и кажется лишенным здравого смысла. Но выход все равно должен быть. А даже если и нет, то его поиски сами по себе являются неплохим смыслом дальнейшего существования. Это в любом случае лучше, чем сидеть, сложа руки, в ожидании, когда тебя убьют и съедят оголодавшие сталкеры.
За подобными размышлениями время пролетело быстро. Плюх даже вздрогнул, когда неслышно подошедшая Илона бросила на полку стопку постельного белья и сказала:
— Идем.
— Куда? — подскочил разведчик. — И где Блямс? Ты сказала, что вы придете вместе.
— Я не стала заходить домой, это еще успеется. И Блямс никуда не убежит. Хотя…
— Что? — с тревогой подался вперед Плюх.
— Блямс иногда и впрямь убегает. Не знаю, куда. Порой на целый день, а как-то раз не пришел и ночевать. Но он всегда возвращается, не волнуйся.
— Я не волнуюсь. Я даже знаю, куда он убегает. К своим диким сородичам. Он для них кто-то вроде бога. Впрочем, понятно, почему. Он их уже многому научил. А сам, похоже, даже их язык теперь знает. И меня из плена они спасли, думаю, не просто так, а по его приказу. Оказывается, дикие «богомолы» все-таки обладают зачатками разу…
— Все это весьма интересно, — прервала разведчика девушка, — но ты мне расскажешь все это потом. С подробностями и разъяснениями. А сейчас, прошу тебя, пойдем.
— Твой отец меня выгоняет?
— Он тебя выгонит исключительно вместе со мной, не иначе, — вздернула подбородок Илона. — Таков был мой ультиматум.
— И… он его принял?
— Еще бы он его не принял. Мой отец хорошо меня знает. Если я требую не Луны с неба, а всего лишь соблюдения элементарных правил порядочности и гостеприимства, то крыть ему просто-напросто нечем. Разумеется, если он не хочет пасть в моих глазах столь низко, что…
— Ладно, ладно, успокойся, — улыбнулся Плюх. — Ты так разошлась! Все ведь хорошо закончилось.
— Я бы так не сказала. Жить он тебе позволил только в вагоне. И не бесконечно, а лишь на время, пока ты не найдешь группировку, которая согласится взять тебя к себе. Видишь ли… — Илона замялась. — У нас действительно не принимают чужаков. Мы — люди военные, состоящие на службе у Императора. А ты даже не поданный Российской Империи.
— Не надо оправдываться, я все понимаю, — коснулся Плюх девушкиной ладони. — Правда, ты говорила, что вы все же приняли трех женщин со стороны.
— Так они же вышли замуж за наших! Стали членами семей. Это совсем другое, это уже свои.
— Вышли замуж… — пробормотал косморазведчик. — А что, если…
— Пойдем, пойдем, — заторопила его вспыхнувшая маковым цветом Илона. Даже потащила, ухватив за рукав.
— Куда пойдем? — удивился Плюх. — Если жить мне дозволено только в вагоне, то…
— А ты что, так и собираешься сидеть здесь в этих лохмотьях, дезодорируя воздух пикантным амбре? Тут, между прочим, и еще люди живут.
— Я же не виноват, что… — смущенно начал разведчик.
— А я тебя и не виню. Я тебя в баню отведу. И переодену. Если ты, конечно, не имеешь на то возражений.
— Не имею… Только я сам, ладно? — испугался Плюх.
— Что «сам»? — удивленно заморгала Илона. — Пойдешь-то? Разумеется, сам. Мне тебя при всем желании далеко не унести.
— Да нет, — совсем засмущался Плюх. — Я переоденусь сам, а не ты меня… Только ты дай, во что.
— Ах, это. Разумеется, сам. Я как-то переодевать мужчин не приучена, знаешь ли. Скажу больше: в бане ты тоже сам помыться изволь.
— Илона!.. — обогнув девушку, помчался к выходу косморазведчик, скороговоркой бормоча под нос: «Ёхи-блохи, ёхи-блохи, ёхи блохи!..»
Баней оказался средних размеров сруб с одним большим окном, стекло которого было завешено изнутри полиэтиленом, и еще одним оконцем под самой крышей, из трубы которой валил дым.
— Я уже затопила, — сказала Илона. — Мылся когда-нибудь в деревенской баньке?
Плюх собрался признаться, что он даже в городской не мылся, но все же ничего говорить не стал, лишь помотал головой.
— Неважно, — махнула рукой девушка. — Это проще, чем управлять эфирным кораблем. Дров тебе должно хватить, если не плескать слишком часто воду.
— Куда плескать? — удивился разведчик. — На дрова? Но зачем?
— Не на дрова, а на железный бок печки. Чтобы было побольше пару и стало погорячее.
— Зачем погорячее? И пару тоже… Мне просто помыться. Откуда там течет вода?
— Вода не течет. Она в баках. Один встроен прямо в печь, в нем горячая вода. Второй стоит в сторонке, там холодная. Имеется таз. В него ты наберешь ковшом воды из того и другого бака — и вперед.
— Вперед… что? — смущенно переспросил Плюх.
— Мыться, что же еще? Мыло и мочалка на лавке. Мочалка, уж прости, из ивового лыка.
Косморазведчик выглядел настолько растерянным, что Илона усмехнулась:
— Может, тебе все-таки помочь?
— Не-еет!!! — подпрыгнул разведчик и помчался к банной двери.
— На лавке в предбаннике — белье и одежда! — крикнула вдогонку девушка. — Она сталкерская, но не подумай, что снята с убитого. Мы и такую у «Контактеров» заказывали для некоторых нужд. Она пользованная, но чистая, постиранная, так что…
Однако Плюх ее уже не слышал, захлопнув за собой дверь из толстых досок.
Помыться у него получилось. Правда, чуть не ошпарился кипятком и пару раз обжегся о печку. Но когда вышел в предбанник и переоделся в человеческую одежду — мягкое белье, джинсы, рубаху, камуфляжную куртку, обул прочные высокие ботинки — почувствовал себя заново родившимся.
— Печку залил? — спросила поджидавшая его возле бани Илона.
— Нет. А надо было? Ты не сказала…
— Ладно, я сама. Жди меня тут.
Девушка юркнула в баню, а Плюх остался неприкаянно топтаться на месте. Сунул руки в карманы куртки и нащупал в одном какую-то тряпку. Это оказалась камуфляжной раскраски бандана, такая же, как у Илоны. Только разведчик успел повязать ею голову, как услышал сзади: