Косморазведчик действительно протянул руки и коснулся… нет, ничего он не коснулся, поскольку пальцы просто исчезли за черной поверхностью, словно никакой поверхности не существовало, а была лишь сгустившаяся, концентрированная тьма. Плюх выдернул кисти, осмотрел ладони и, увидев, что они в полном порядке, снова просунул руки сквозь врата, теперь уже по локоть. А затем шагнул в темноту и сам.
По ту сторону врат было так же светло, как и снаружи. Правда, никаких длинных туннелей там не оказалось. Разведчик очутился в небольшой квадратной комнате, похожей на пустую коробку все с теми же светло-серыми стенками. Поскольку ничего интересного там не было, Плюх повернулся, чтобы выйти назад, в коридор. Однако пальцы, приблизившись к черной поверхности, неожиданно наткнулись на преграду. Его не собирались выпускать обратно!
Плюху стало по-настоящему страшно. Первым его порывом было — начать барабанить кулаками по вратам и заорать что-нибудь вроде: «Замуровали, демоны!» Правда, популярного в двадцатом веке нашей реальности фильма он не смотрел, но его вопль отчаяния выражал бы близкий к этому смысл. Но все же разведчик сдержался. Он сделал несколько глубоких вдохов-выдохов и попытался рассуждать. Сначала он вспомнил, как нестерпимо ему захотелось войти в эти врата. Его сюда почти что затянуло. И это казалось странным, потому что как бы ни было ему любопытно, желание увидеть, что же там, за черной пеленой, не могло быть таким, каким оно в тот момент было. А это сильно попахивало тем, что его сознанием манипулировали. Кому-то непременно требовалось, чтобы он зашел в эту тесную коробку. Зачем требовалось — вопрос более сложный. Один из возможных вариантов, который крутился уже в голове косморазведчика, ему определенно не понравился: на объекте существует система безопасности. Любой, кто несанкционированно проникает сюда, должен быть изолирован. Для этого и существуют подобные… камеры. Недаром эта вот и расположена неподалеку от главного входа. Система его засекла, заманила и заперла. И кто знает, что последует дальше — возможно, банальная утилизация. Например, в камеру пустят отравляющий газ, или сожмутся ее стенки, превратив его тело в сверхплотный маленький мясной кубик.
Разведчику показалось, что камера чуть дрогнула. Невольно он вжал голову в плечи, ожидая, что стены и пол неотвратимо начнут к нему приближаться. Однако прошло секунд пять, но объем камеры ничуть не изменился. Зато возникло отчетливое ощущение, что «коробка» движется — вниз или вверх, Плюх не смог разобраться, слишком уж плавным и медленным было это движение. Длилось оно недолго. А потом… врата исчезли!
Разведчик буквально выпрыгнул из камеры, опасаясь, что преграда появится вновь. Оказавшись снаружи он непроизвольно оглянулся и действительно увидел на месте только что существовавшего проема ту же самую черную поверхность врат.
А потом услыхал позади:
— Блямс-блямс-блямс-блямс!
Глава 26
Плюх развернулся так стремительно, что едва не упал, поскользнувшись на гладком полу.
— Блямс! Блямсик! — закричал он, крутя головой в поисках зеленого друга.
Однако там, где он теперь очутился, вновь никого не было. Правда, помещение — такая же светло-серая коробка, только раза в два попросторней — на сей раз оказалось не пустым. В нем, ближе к противоположной стене, стояло ярко-зеленое, непривычных очертаний кресло; похоже, оно предназначалось для существ, отличающихся строением тела от человека — слишком узкое, вытянутое сиденье, непривычно высокая и тоже чересчур узкая спинка… Но сильнее, чем кресло, разведчика заинтересовало окно. Оно занимало больше половины расположенной перед креслом стены. И через это окно на него смотрел… Блямс!
Его было видно по грудь. Плюх рванулся к окну, но через пару шагов замер. Что-то здесь было не так… Светло-зеленый хитин, суставчатые, похожие на руки лапы, фасеточные глаза… Но все слишком крупное, словно…
Разведчик отвесил себе мысленную оплеуху. Ёхи-блохи! Никакое это не окно, это экран! Оттого и его друг кажется более крупным. Его друг. Блямс. Блямсик… Почему же он так безэмоционально отреагировал на его появление?
Конечно, по глазам псевдонасекомого невозможно определить настроение, но сама поза «богомола» была слишком уж неподвижной. Прежний Блямс наверняка замахал бы лапами, запрыгал, заверещал…
Будто подслушав его мысли, «богомол» на экране произнес:
— Блямс! — и указал лапой на кресло.
«Это не Блямс! — озарило догадкой мозг косморазведчика. — Очень похожее на него существо, но не Блямс. И что же оно от меня хочет? Поговорить?.. Ну ладно, поблямкаем. Надеюсь, он быстро поймет, как «хорошо» я владею его языком. Или он будет изъясняться на пальцах?»
Тем не менее Плюх подошел к креслу и кое-как устроился на нем. Сидеть было ужасно неудобно, но хоть не падал — и то ладно.
— Блямс! — снова ткнул «богомол» суставчатым пальцем. Разведчику показалось, что прямо на него.
Поэтому он коротко представился:
— Плюх.
— Блямс-блямс-блямс! — замотал треугольной головой собеседник, продолжая тыкать на разведчика пальцем. Потом он обеими лапами изобразил, будто что-то надевает на голову, и снова вытянул палец: — Блямс!
Косморазведчик оглядел кресло и только теперь заметил перекинутое через спинку небольшое, диаметром с футбольный мяч, плоское полукольцо зеленого цвета, чуть более темное, чем само кресло. Плюх снял его и, руководствуясь жестами «богомола», надел на голову. Устройство плотно, но мягко обхватило затылок и полностью накрыло уши.
— Правильно, — тут же услышал Плюх.
Голос звучал механически, без эмоций. Не требовалось быть техническим гением, чтобы догадаться: зеленое полукольцо являлось ничем иным, как устройством для перевода. Как осуществлялся обратный перевод (на «богомоле» не было подобных «наушников»), разведчика не очень-то интересовало. Но то, что его поймут, он даже не сомневался.
— Зачем я здесь? — спросил он.
— Это знать тебе. Ты пришел сам. Мы не звали тебя.
— Я ищу своего друга. Такого, как ты.
— Здесь много таких, как я.
— Ты понимаешь, о ком я. Вы захватили его и других «богомолов».
— Богомол — мелкое насекомое. Мы не хватали богомолов.
— Ты же все понял! — вспылил Плюх. — Не делай из меня дурака!
— Я не делаю умственно отсталую личность из тебя. Ты говоришь неправильно.
— Зато ты говоришь очень правильно! — огрызнулся разведчик, но быстро одумался, решив не обострять отношений. — Извини, я переживаю за друга.
— Я не знаю твоих друзей. Три человека снаружи — твои друзья?
— Да, они тоже мои друзья. Что, кстати, с ними? Ты их видишь?
— Сейчас не вижу. Раньше видел. Два человека лежали, один человек ходил.
— Куда ходил? — подался вперед Плюх.
— К порталу и обратно, к порталу и обратно, к порталу и…
— Хватит! — отмахнулся разведчик. — Я понял. Портал открывается только в сумерки? Они смогут сюда зайти?
— Портал открывается не только в сумерки. Твои друзья зайти смогут, если мы откроем портал.
— Так откройте!
— Отсутствует смысл.
— А в том, что я здесь, есть какой-то смысл?
— Есть.
— И какой же?
— Объяснение не будет доступно твоему пониманию.
— Ёхи-блохи! То есть, зачем я здесь — это мне лучше знать. Но впустили меня сюда, потому что в этом есть смысл, до сути которого мне, слабоумному, не дотумкать. Очень логично!
— Блохи — мелкие насекомые. Отсутствуют здесь. Ёхи — неизвестное понятие. Что есть ёхи?
— Не заговаривай мне зубы! Или отвечай, зачем я вам понадобился, или говори, где Блямс!
«Богомол» на экране дернулся.
— Ты сказал неприемлемое! Разговор окончен.
— Что я сказал?! — подскочил косморазведчик, но экран погас, слившись цветом со стеной.
Плюх сорвался с кресла, метнулся туда, где до этого был экран, и принялся бить по стене кулаками:
— Эй, ты! Как там тебя? Сверхразумная личность, да?! Кого ты из себя строишь? Бога? Так не похож ты на него! Боги не уходят от ответов! И не вешают лапшу на уши! Они либо дают то, что у них просят, либо карают тех, кто им неугоден, а не выделываются! Если я тебя оскорбил — покарай! Но если жить оставил, то и друга моего верни! Я ведь знаю, что Блямс у тебя! Да, Блямс, так я его зову, ничего более, и ты это понял. Неприемлемое я ему сказал!.. Тоже мне, божок недоделанный!
Разведчику очень хотелось полоснуть по стене очередью из винтовки, но все же он сумел взять себя в руки. Он бы все равно этим ничего не добился, только бы патроны истратил, да себя ниже плинтуса опустил. И так уже дурацкой истерикой унизил…
Плюх сдернул с головы полукольцо-переводчик и собрался его отшвырнуть, но подумал вдруг, что с его помощью он, возможно, сумеет понять и речь своего зеленого друга. Поэтому он повесил устройство на шею, развернулся и прошагал к вратам, или, как их назвал «божок», порталу. Черная поверхность пропустила его беспрепятственно. Кабину лифта, чем, по сути, являлась большая квадратная «коробка», снова едва заметно качнуло, и вслед за этим опять возникло ощущение движения. Вскоре Егор оказался в том самом — или очень похожем на него — коридоре, где он зашел до этого в «лифт». Косморазведчик побежал по нему, толкаясь в черноту порталов, но все они были закрыты.
«Что же теперь делать? — в отчаянье подумал Плюх. — Где искать Блямса?»
О том, чтобы уйти отсюда без друга, у него не возникло и мысли. Зато он вспомнил про оставшихся снаружи друзей. Как быть с ними? Если он продолжит бегать по бесконечным коридорам в поисках Блямса, Илона совсем изведется, переживая за него. Она дождется рассвета и попробует войти в портал, но, если верить «божку», это у нее не получится. Тогда она и вовсе начнет паниковать. Поэтому первым делом необходимо дать ей знать, что он жив.
Разведчик был почти уверен, что внешний портал откроется перед ним вне зависимости от времени суток. Правда, стоит ему оказаться снаружи — назад он уже не вернется. Поэтому нужно встать на самой границе врат, чтобы находиться одновременно по обе их стороны, и крикнуть Илоне, что он жив и намерен искать Блямса.