— Постойте! — схватился за голову Сысоев. — У меня уже мозги набекрень! Все равно ничего не сходится! Уже понятно, что Зону создали эти… арги. Произвели так называемое Слияние Земель. Пусть параллельных, но Земель! И сами арги — тоже с Земли, очень сильно отличающейся от нашей, но с Земли. С той же Земли и эти, лесные друзья, харги, но отстоящей далеко вперед по оси времени… Предположим, что арги и это умеют — достать для слияния нужную область из будущего. Возможно, разделение по времени — это тоже параллели, тут нам с Олегом Дмитриевичем нужно будет хорошенько подумать и посчитать. Но как арги переместились на… э-э-ээ… простите, Машечку, если она в другой параллели — в вашей параллели, Егор?.. Причем они сами назвали это неправильным, сломом хода. Хода, Егор! Вам это ни о чем не говорит? Помните наш давний разговор? Аналогию с шахматами? Предположение о неких Игроках?..
— Вы думаете, арги — это и есть Игроки? — с любопытством посмотрел на профессора Плюх.
— Скорее всего, одни из Игроков, но, вероятно, тоже пешки. Нет, пешки — это мы. Они — более крупные фигуры, раз уж сумели устроить это… слияние. Но «слом хода» их заинтересовал весьма и весьма. Наверняка они лукавят, говоря, что Блямс им более неинтересен. Я по-прежнему уверен, что вас затянули сюда не зря, что незапланированный выход вашего корабля из надпространства и его крушение над Зоной — дело рук… или чего еще там… Игроков. Или пусть даже ферзей, но ходят-то ими Игроки! Нет, господин Плужников, поверьте моему чутью, от вас так просто не отстанут. Во всяком случае, от Блямса — точно. Если это умышленный «слом хода» кого-то из Игроков, то наш зеленый друг, как представитель «неправильных» фаргов — это крапленая карта. Или туз в рукаве.
— А я — шестерка? — ухмыльнулся косморазведчик.
— Не исключено, что вы и вовсе джокер. Кто знает… Ясно одно: Зона не случайное образование. Ее создали — и создали с определенной целью. А теперь… теперь ее собираются смахнуть с доски и устроить новое слияние… Так вот почему Зона стала другой, вот почему она гибнет!.. Господа, я считаю, нам нужно немедленно искать из нее выход. Немедленно!
— Но если мы с Блямсом — крапленые карты, — нахмурился Плюх, — то нас логичнее не смахнуть, а оставить в рукаве…
— Вас — возможно, — тряхнул головой Юлий Алексеевич. — Даже скорее всего. А нас — почти наверняка. И госпожу Соболеву, вероятно, тоже.
— Это всего лишь ничем не подтвержденные догадки, — посмотрел на побледневшую Илону Плюх. — Гипотезы. Придумки.
— Ну, не такие уж и… — вздернул подбородок Сысоев, но разведчик сердито махнул на него рукой и продолжил, глядя на любимую:
— Это все — только слова. Пусть и слова «умного дяденьки». Что происходит в действительности, мы не знаем и, более чем уверен, никогда не узнаем. Если каким-то там Игрокам и впрямь важны мы с Блямсом, то им важна и ты, потому что без тебя я им такую Игру устрою! Я им все фигуры с доски посшибаю, они на ней разве что в шашки потом смогут играть. Или, коли уж у них и карты имеются, на той же доске — в дурачка. На щелбаны. А раздавать их я буду. Илона, поверь, без тебя мне жизни нет. А значит, Игрокам придется это учесть. И Блямса я от себя больше не отпущу.
— А мы? — тихо и кротко произнес Олег Дмитриевич Тетерин.
— Вы, как мне кажется, тоже не пустое место. Только у вас был выход из Зоны, пусть и неполный. Может быть, это тоже «слом хода»?
— Проще говоря, шулерство, — заулыбалась наконец-то Илона. — Сдается мне, тут такие Игроки собрались, что я бы с ними точно за один стол играть не села.
— Но нам-то теперь что делать? — уже в полный голос спросил доцент Тетерин.
— Выбираться отсюда, — ответил косморазведчик. — Как правильно сказал Юлий Алексеевич, немедленно искать выход.
— И где же его искать? — вновь упавшим голосом пробормотал доцент.
— А вот теперь и давайте все вместе решать. У нас не так уж много вариантов, насколько я помню. Идти к границе Зоны и в сумерках проверять барьер на прочность — это раз. Отправляться в Лазаревское и там все хорошенько облазить — это два. Наконец, на самый крайний случай, идти в мир «питекантропов» и постараться там выжить, а потом как-нибудь обустроиться — это три.
— Или идти с поднятыми лапками к арги и просить о помиловании, — процедил сквозь зубы профессор Сысоев.
— Вот уж нет! — вспыхнула Забияка. — Лично я никуда с поднятыми лапками идти не собираюсь. Лучше уж сдохнуть, нежели честь замарать.
— Сдается мне, она у этой публики не в цене нынче, — вздохнул Юлий Алексеевич.
— А я чихать на них хотела! Честь не для публики имеют, а для себя лишь. Иначе это не честь уже, а девка продажная. Я себя уважать хочу, а кто и что еще там по этому поводу считает — так это мне до одного места, простите за грубость. — Илона помолчала и едва слышно добавила: — И то, что Егор обо мне думает, мне тоже важно. И я перед ним дешевкой быть не собираюсь.
Плюх молча подобрался к девушке и прижал ее к себе.
— Вот потому я и люблю тебя, — шепнул он ей на ухо. — И ради тебя на все готов, даже умереть — запросто.
— На кой ты мне мертвый сдался? — шутливо отпихнула Забияка разведчика. — Разве чучелом на огород поставить? Так ты мне его вскопай сперва.
— И все-таки, куда мы направимся? — вернул разговор в нужное русло Сысоев. — В другое время и при иных обстоятельствах я бы, конечно, голосовал за Лазаревское. Очень уж любопытное место, судя по вашим, Егор, описаниям. Но проводить изыскания сейчас было бы, думаю, неуместно.
— Отставить Лазаревское! — резко, почти грубо рубанула Илона, явно смущенная лаской Плюха и пытавшаяся скомпенсировать смущение командным тоном. — Нам опасностей и без него хватит. Первым делом следует опробовать то, что всего доступнее. А это — барьер. Вот к нему и последуем. А уж в какую именно сторону — как скажете. Мы сейчас — почти в самом центре Зоны, так что по расстоянию любое направление одинаково. Разумеется, следует выбрать такое, где селения сталкеров останутся подальше в стороне.
Плюх закивал и добавил:
— Я бы еще предложил наметить путь, который большую часть пролегает по ровной, открытой местности. Так нам и двигаться будет легче, и ненужных встреч проще избежать. С учетом того, что за нами, быть может, и сейчас кто-то следует. Когда выйдем на равнину — ему уже будет не спрятаться.
— Тогда, если не возражаете, я предлагаю такой вариант, — потер руки Сысоев. — Давайте пойдем в сторону Лазаревского. — Видя, что Плюх с Забиякой пытаются возразить, он замахал руками: — Нет-нет-нет! Мы пойдем к границе Зоны, как уже и решили. Просто в случае неудачи следующим по приоритету вариантом у нас же числится Лазаревское, а до него оттуда будет куда быстрее добраться, чем с противоположной стороны Зоны. Да и с любой другой. Нам ведь и в самом деле все равно, где пробовать барьер на прочность.
— То есть, нам придется сейчас развернуться и двигаться по своим же следам, но в обратную сторону? — хмыкнул косморазведчик.
— Разворачиваться не станем, — мотнула головой Забияка. — Возвращаться вообще дурная примета. Однако в словах Юлия Алексеевича имеется неоспоримый смысл. Так что пойдем к Лазаревскому, но не напрямки, а чуть стороною. Пусть потом, ежели что, и придется прошагать на версту-другую больше, то ноги от этого не отвалятся. Есть у кого возражения?
— А вы ходили этим путем раньше? — спросил доцент Тетерин.
— Весь — от и до — не проходила. Но частично хаживала. По крайней мере, имею представление, где удобней всего пройти.
— Ну, тогда нет, наверное, возражений? — обвел взглядом спутников Олег Дмитриевич.
На послужившее ответом всеобщее молчание девушка кивнула и поднялась на ноги:
— Тогда по коням, господа, как говорится. Построение на первом этапе следующее: Плюх, Блямс, господа Сысоев и Тетерин, я. Меняться станем версты через две. Привал и ночлег верст через пятнадцать, хорошо бы через двадцать. Ну, поглядим по обстоятельствам. За завтра бы хотелось дойти до границы — аккурат бы к закату успеть. Но это также по обстоятельствам. И — напоминаю — вертите головами, ищите чужаков, а заодно и пропитание. А теперь — в колонну по одному стройся!.. Шагом марш!
С тропы вскоре пришлось свернуть, и какое-то время друзья передвигались по лесу. Разведчик старательно кидал перед собой гайку, сматывал нить на вилку, снова кидал, опять сматывал… От монотонных движений его стало клонить в сон — прошлой ночью ему так и не удалось сомкнуть глаз. Он споткнулся раз, другой, третий… Это Плюху совсем не понравилось — так и опасность проглядеть можно! Если бы идти хоть немного быстрее, но ученые так долго не выдержат, нужно будет чаще и дольше отдыхать, что в итоге передвижение группы не ускорит — как бы не наоборот. А что если ускориться ему одному? Проверить с полкилометра — бегом вернуться назад, снова быстро проверить — и опять вернуться? Если за то время, что он будет вне зоны видимости, на пути у друзей появится опасность, Блямс подаст им сигнал.
Обдумав этот вариант еще раз, Плюх попросил всех ненадолго остановиться и высказал Илоне свою просьбу. Девушка нахмурилась и покачала головой:
— Нет, одного я тебя не пущу. Было ведь уже сказано.
— Так я же никуда не уйду, просто чуть впереди буду, да и то недолго — тут же вернусь и снова вперед. А иначе я просто усну на ходу, тогда и беде недолго случиться.
— Давай я пойду впереди, а ты замыкай группу.
— Это еще хуже. Тогда я точно засну. Давай я хотя бы три-четыре «забега» сделаю, чтобы взбодриться. Потом сменимся. Почувствую, что снова засыпаю — опять поменяемся.
— Ладно, — сдалась Забияка. — Только не убегай далеко, полверсты — максимум.
— Спасибо! — расцвел косморазведчик. — Я не убегу. Буду туда-сюда бултыхаться.
— Устанешь только, — буркнула явно не очень довольная своей добротой Илона. — Потом и на бегу засыпать станешь.
— Не устану. И не стану. — Поняв, что заговорил в рифму, Плюх уже сознательно добавил с улыбкой: — И Луну с небес достану.