Я мог бы сказать императору, что он не потеряет Зевса. Многое мог аргументировать. Но настрой мне понятен. Все мои аргументы будут разбиваться об лёд его убеждённости в собственной правоте.
— Империя нуждается в сильной армии, — добавил Романов. — И ты своей выходкой показал, что можешь взять и ослабить её. Это взгляд с другой стороны. Об этом же говорят сейчас в Совете.
— Я не могу сейчас вернуть Зевса, — ответил я. — Ему нужна магическая помощь, он ослаблен транквилизаторами, которыми его бездумно накачали ваши учёные.
Романов взял непродолжительную паузу, затем внимательно посмотрел на меня.
— Я рад, что тебе не безразлична судьба Зевса, — наконец-то сказал он. — От лица всей Империи благодарю, что помогаешь. Возвращай его моим лекарям, они помогут питомцу встать на ноги.
— Боюсь, что они не смогут сделать то, что могу я, — объяснил я, не отводя взгляда от государя. — Работа с магическим источником питомца — вещь очень тонкая, и лишь приручитель, такой как я, может справиться с этим.
— Сколько тебе нужно времени, чтобы вылечить его? — спросил Романов.
— Трое суток, думаю, вполне хватит, — ответил я ему.
— Хорошо, я дам тебе три дня, — кивнул император. — По истечении этого времени необходимо привезти питомца к лаборатории.
— Я подумаю, Ваше Высочество, — поднялся я со стула. — Если больше нет ко мне вопросов, могу ли я идти?
Сразу отказывать не стал, чтобы окончательно не портить отношения с императором.
— Конечно, можешь идти, — одобрительно кивнул Романов.
Я отправился к выходу. И всё время, пока я шёл к дверям, чувствовал на себе его пристальный взгляд.
Император выглядел довольным прошедшим разговором. Но сейчас я ощутил, насколько он озадачен и растерян. Понятное дело, с одной стороны — самовлюблённый сынок с дефицитом внимания. С другой — змеиное гнездо в имперском Совете. Ещё Орлов, который обязательно скоро придёт в себя. И тут я ещё, нагло забирающий имперского питомца прямо из лаборатории.
Ну что ж, вопрос о компенсации исчерпан. Я аргументировал, почему так сделал, и Романова этот ответ устроил. Зевс для него был гораздо ценнее сожжённого мной силового шкафа.
Вышел я с территории императорского двора, погружённый в мысли. Тут и думать нечего. Зевс останется у меня. И у меня есть три дня, чтобы выйти из этой непростой ситуации.
Императорский дворец, трапезный зал, через полчаса.
— Отец, я хотел бы с тобой поговорить, — Романов услышал голос своего сына, который сел за стол.
— Алексей, я хочу поесть в тишине, — взглянул он на сына и вновь принялся разделывать сочный стейк из телятины.
— Это важно, отец, — продолжил Алексей. — Хоть раз меня выслушай!
— А было такое, когда я тебя не слушал? — удивился Романов, затем встретился с решительным взглядом Алексея, вздохнул и положил столовые приборы на тарелку. — Хорошо, что у тебя там такое срочное и важное?
— Я узнал, что Смирнов похитил Зевса из лаборатории, — начал Алексей. — А сейчас мне сообщили, что ты разговаривал с ним. Не взял под стражу, не казнил…
Романов нахмурился. Не нравился ему посыл сына. Ох как не нравился.
— Мы уже все прояснили, Алексей, — сухо ответил император. — Как оказалось, Сергей Смирнов спас Зевса. И мы договорились, что он вернёт питомца после лечения.
— И ты веришь ему? — усмехнулся Алексей. — Тому, кто предвещает угрозу Империи?
— Угрозу? — Романов вскинул брови от удивления. — Кто тебе это сказал?
— Неважно, — побледнел его сын, пряча взгляд.
— Ты, наверное, забыл о моём даре, сын, — сдержанно улыбнулся Романов. — Я всегда могу отличить правду ото лжи. Он не обманывал меня.
— Смирнов опасен, и ты лучше меня это знаешь, — выпалил Алексей. — Он силён и…
— Алексей, не передёргивай, — перебил его Романов. — Он силён, но не опасен.
Хотя в чём-то Алексей прав. Кого он обманывает? Конечно, Смирнов опасен. А потому над ним нужен постоянный контроль. Именно поэтому он и подключил Родиона, который передавал ему информацию о деятельности Сергея.
В идеале хотелось, чтобы Смирнов ему подчинялся напрямую. Был вроде скрытого агента, который выполнял бы исключительно его приказы. Но он давно вырос из этих наивных мыслей и желаний. В реальном мире всё непросто. И не всё можно получить на блюдечке.
— Отец, я тебе серьёзно говорю… — продолжил давить Алексей.
Романов в этот момент вновь принялся разделывать на кусочки стейк, показывая всем своим видом, что ему больше этот разговор неинтересен.
— … если не хочешь потерять престол — самое время подумать, как ослабить Смирнова, — его сын закончил свою пламенную речь фанатика.
Император не выдержал и кинул нож с вилкой обратно на тарелку.
— Так, а теперь послушай меня, Алексей, — пристально уставился он на своего сына. — Мне решать, кто опасен, а кто нет. Ты понял? А не твоим советникам, которые вешают лапшу тебе на уши. Ты смотри! Ситуация непростая, Верховный монстр вот-вот нагрянет в наш мир! А они пытаются крутить дворцовые интриги.
— Это всё бред, отец, — резко ответил побледневший Алексей. — Верховный монстр, или как этот твой Серёжа его назвал… он не придёт. Не удивлюсь, если и летописи он подделал, чтобы запутать тебя.
— Уйди с глаз долой, — процедил Романов.
Он почувствовал волну раздражения. Как же он не поймёт, что им крутят и вертят словно куклой?
Конечно, он виноват в том, что не уделяет сыну много внимания. Но столько дел, что невозможно уделить время и семье. Приходится выбирать.
— Вот увидишь, отец, — выскочил из-за стола его сын и быстрым шагом преодолел расстояние до дверей, покидая трапезный зал.
Слишком наглое заявление даже для его сына… Хотелось бы верить, что это сказано импульсивно, под накалом эмоций, но Романов сомневался, что сын быстро успокоится.
Император нахмурился, задумчиво посмотрел на стейк и резко отодвинул тарелку. У него внезапно пропал аппетит.
Поместье Смирновых, два часа спустя.
Я находился на тренировочной площадке, наблюдая за слугой.
Он продолжал тренироваться. Сейчас вместо каски на Захарыче еле заметный ободок. Он довольно искусно уничтожал мыльно-молниевыми пузырями толпу зубастых крыс, у которых никак не получалось добраться до слуги.
В итоге Захарыч выдохся.
— Всё, больше не могу, — вздохнул он. — Больше не нужно никакого повтора.
— Ты сегодня красавец просто, — похвалил я. — Прошёл режим выживания. Больше пятисот тварей убил.
— Да ты что⁈ — удивился Захарыч. — Тогда, может, ещё какого-нибудь босса вызовем?
— Нет, на сегодня хватит, — отметил я. — Твой час прошёл, а мне нужно заниматься своими делами.
— Так, может быть, я сам? — аккуратно спросил Захарыч.
— Ты уже пытался сам, забыл? — хмыкнул я. — Чуть не угробил установку. Так что не будем рисковать и в этот раз.
Вернувшись домой, я уселся перед телевизором, включил канал новостей. Шёл прямой эфир. В одном из кресел я заметил известного репортёра, во втором… Так это же Евграфий Романович!
Я сделал звук погромче.
— … Именно так, — продолжал артефактор. — Эта установка работает как разлом, но уже в другой мир. И самое главное, в процессе производства мной были внесены ключевые изменения в конструкцию. Появился ещё один блок управления, который позволяет изменить магическую полярность и резко повернуть этот же энергетический тоннель обратно, в наш мир.
— То есть позволить спасательной экспедиции вернуться после задания, — прокомментировал репортёр. — Правильно ли я вас понял?
— Совершенно верно, — закивал довольный старичок. — И это прорыв в артефакторном деле.
Интервью было завершено через несколько минут, и спустя полчаса мне позвонил артефактор.
— Да, Евграфий Романович, — ответил на звонок я. — Слушаю.
— Представляете, юноша? У меня получилось! У нас получилось! — радостно восклицал из динамика артефактор. — Я доделал установку!
— Я смотрел ваше интервью только что, — улыбнулся я. — Неужели всё готово?
— Да, именно так, — ответил артефактор. — Надо срочно готовиться к отправке в другой мир. Иннокентий Павлович уже у меня. Мы подняли архивную карту и приглашаем вас на совещание.
— Хорошо, но я возьму с собой ещё одну участницу, которая нам поможет в закрытии кратеров, — предупредил я.
— Она ведь не подписывала документ о неразглашении, — подметил Евграфий Романович.
— Поставить подпись недолго, но без неё мы долго будем возиться с теми тоннелями, — сказал я.
— Хорошо, ждём вас в лаборатории, — отозвался артефактор. — Я предупрежу людей из имперской канцелярии, они подготовят документ на подпись.
В общем, я забрал Ядвигу, которая уже успела сварить нужное количество зелья. Старушка собрала их в металлический чемодан, разложив пузырьки по ячейкам, и мы сразу сорвались к имперским воротам. Оттуда нас забрал автомобиль имперской службы, доставляя к ступеням здания имперской лаборатории.
Мы прошли по мраморным ступеням, поднявшись в зал лаборатории. Оказывается, рядом была довольно просторная совещательная комната. За столом находились не только Евграфий Романович с Рязановым и Иннокентием Петровичем. Я заметил несколько людей в форме имперской канцелярии. А рядом с ними расположились Родион со своим помощником.
Как только мы сели за стол, браслет на руке Родиона протяжно запищал, и командир групп зачистки побледнел, уставившись на меня.
— С нами в этом зале монстр красного уровня опасности, — пробормотал Родион, беспомощно начиная оглядываться.
— Так это ж я, милок, — хихикнула Ядвига. — Но я не злая, не боись.
— Вы — та самая гаргулья, которую засекли во время закрытия разлома? — удивился Родион.
— Ну да, получается так, — продолжала улыбаться старушка.
Все в зале напряглись, и я поспешил успокоить каждого, кто находился здесь.
— Ядвига нам помогает и находится под моим контролем, — объяснил я. — К тому же она сварила необходимые зелья, которые запечатают кратеры, — а затем я обратился к старушке. — Расскажите, как действуют ваши зелья.