Ядвига принялась объяснять принцип действия. Старушка рассказывала довольно увлекательно. Настолько, что я заметил, как у всех загорелись глаза.
— … Именно так мы покончим с разломами раз и навсегда! — торжественно объявила Ядвига в завершении своей речи.
— Потрясающе! — зааплодировал Евграфий Романович.
Пока Ядвига подписывала документ о неразглашении, я подсел поближе к Евграфию Романовичу.
— Когда выходим, Евграфий Романович? Завтра? — поинтересовался я по срокам.
Артефактор слегка побледнел.
— Пока вы ехали сюда, всё перевернулось с ног на голову, — пробормотал артефактор. — Романов подписал разрешение, но обозначил сроки.
— Какие сроки? — удивился я, но Евграфий Романович не успел мне ответить.
Двери распахнулись, и в помещение зашли бородатый старик в золотистом одеянии и два помощника, которые одеты были беднее.
— Извините, но ваше заседание бессмысленно, — торжественно объявил он. — Имперский Совет наложил вето на отправление экспедиции в мир монстров. К тому же принято решение о незамедлительном уничтожении разломной установки.
— Я не понимаю, кто вы. Представьтесь, пожалуйста, — попросил я его.
— Леонид Дмитриевич Залесский, — ответил злобный старик. — Глава Имперского Совета.
— Позвольте спросить, а чем вызвана причина столь опрометчивого решения? — не выдержал Евграфий Романович. Он покраснел, словно варёный рак, и кое-как сдерживал себя, чтобы не кинуться на этого сухощавого старикашку.
Да и я бы с удовольствием припечатал бы ему в лоб за такие слова и в целом за поведение. Уж кто-кто, а я разбирался в людях и чувствовал, насколько этот человек мерзкий и бесчестный. Вот таких в прошлом мире я уничтожал пачками, ликвидируя дворцовый переворот. Но сейчас совсем не тот случай и пока император на стороне Совета, любые попытки агрессии будут обострять отношения с Романовым.
— Всё просто, — объяснил Залесский. — Такое мероприятие может угрожать миру. Лучше не воздействовать на разломы. Мы не знаем, что это за энергия, и можем спровоцировать конец света.
— Что за бред. Есть летописи, — процедил Иннокентий Павлович, который тоже сдерживался от резких слов. — Я был в одной из экспедиций.
— Летописи — предмет управления массами, — скривился Залесский. — Не всему в них следует верить.
Ну что ж, придётся делать ход конём. Я созвонился с помощником императора и попросил Романова к телефону по срочному делу.
— Что передать? — сухо осведомился помощник.
— Передайте, что Имперский Совет хочет уничтожить разломную установку и запретить экспедицию, — доходчиво ответил я.
Романов на связи появился почти сразу же.
— Что случилось, Сергей? — спросил он, и я переключил на громкую связь.
— Ваше Величество, как я уже говорил, нам мешают организовать экспедицию, — ответил я. — Леонид Дмитриевич Залесский, расскажите Его Величеству, почему Совет наложил вето на то, что спасёт Империю.
Старикан побледнел. Ну да, он не ожидал такого поворота.
— Внимательно вас слушаю, Леонид Дмитриевич, — раздался из трубки строгий голос императора. — Отчего такие вольности в Имперском Совете?
— Ваше Величество, — нервно сглотнул старикан. — Мы на Совете решили, что экспедиция не должна отправляться в мир монстров. Это опасно. Поэтому мы единогласно наложили вето…
— Получается, вы пошли против моего голоса? — удивился Романов. — Как ещё расценивать ваш поступок? По закону Империи вы не имеете права влиять на мои решения, которые связаны с безопасностью Империи.
— Не понимаю, о чём речь, Ваше Величество? — пробормотал Залесский.
— Я подписал недавно документ, что экспедиция в мир монстров будет отправлена через три дня.
Хм, умно сыграно. Я оценил хитрый финт императора. Он хочет получить обратно Зевса. И только потом отправить экспедицию в другой мир.
— Понял вас, Ваше Величество, — закивал Залесский динамику телефона. — Тотчас же соберём повторное заседание и аннулируем поспешное и необдуманное решение.
— Доложите сразу, как только закончите, Леонид Дмитриевич, — мрачно сказал император. — И жду после этого лично вас в совещательном зале.
— Хорошо, обязательно, — вновь закивал старикашка.
Когда я сбросил звонок, Залесский поспешно удалился вместе со своими помощниками. А следом ушли и служащие имперской канцелярии, которые получили необходимые подписи от Ядвиги.
— Ух, вот это страсти кипят! — выдохнул Иннокентий Павлович.
— И не говорите, коллега, моё старческое сердце чуть не выпрыгнуло из груди от возмущения, — выдавил Евграфий Романович, разминая грудь рукой.
— Ладно вам наговаривать на своё здоровье, — улыбнулась Ядвига и порылась в своём бездонном платье, положив на стол жменю красных ягод, похожих на шиповник. — Вот, погрызите.
— Что это? — удивился Евграфий Романович, взяв пальцами одну ягодку и понюхав её.
— Хорошие ягодки, полезные. Кушай, — закивала старушка. — Нормализует давление и в целом дарит бодрость и немного веселья.
Артефактор с умником взяли по одной ягоде, а вместе с ними и Родион с помощниками. И я тоже решил попробовать.
Старушка не обманула. Отличный эффект. Правда, веселья оказалось больше, чем надо. Евграфий Романович принялся травить пошлые анекдоты, а Иннокентий Павлович начал рассказывать забавные случаи из его прошлого. Громче всех смеялся Родион, хлопая по столу ладонями.
— Я же говорила, что весело будет, — пробормотала под нос Ядвига и поймала мой взгляд, подмигнув мне.
— Я тебя провожу, — сказал я. Мне было не особо смешно, ягодки не подействовали на меня от слова совсем.
Когда я перенёс старушку к её избе, она всмотрелась в моё озадаченное лицо.
— Ты паришься по поводу разговора с императором? — ухмыльнулась старушка.
— Как ты узнала? — спросил я, скрывая удивление.
— Я слышала его, милок, — ответила старушка. — У нас же с тобой связующая нить. Ты что, забыл? И у меня теперь есть способность слышать твои разговоры, — Ядвига сразу выставила ладони в успокаивающем жесте. — Но не переживай, я не собираюсь всё прослушивать, зачем мне это? Просто это был очень важный и для меня разговор.
— Ты насчёт Зевса хочешь поговорить? — спросил я.
— Ага, именно о нём, — кивнула старушка, подмигивая. — В общем, не переживай, я могу решить твою проблему с волком. Иллюзии всякие бывают, даже материальные.
— Не понял, как это решит проблему, — ответил я.
— Считай, что это будет его брат-близнец. Он будет материальным. И так же будет убивать монстров. А вот чувствовать он не сможет ничего! Зелье сильное, годиков десять послужит точно.
— Нет, я откажусь. Это обман, — покачал я головой. — Рано или поздно он вскроется.
Старушка подумала некоторое время и ответила:
— Можно сделать и на сто лет.
— Ты не понимаешь, Ядвига, — произнёс я. — Я никого не хочу обманывать, а уж тем более императора.
— Ну, ты посмотри на него, какая цаца! — всплеснула руками старушка. — Я ему предлагаю решить вопрос, а он сопротивляется…
Я присел на бревно в виде скамьи, и к нам подкатился Кругляш. Он не болтал, внимательно слушая нашу беседу.
— Ну хорошо, — пробурчала Ядвига. — Я могу сделать две копии и передать имперскому двору. Романов точно не откажется и оставит тебе Зевса.
— Я сомневаюсь, что всё пройдёт гладко, — ответил я. — И они продолжат издеваться над живыми существами, ставя над ними эксперименты.
— Да ты послушай, — продолжила старушка. — По силе копии такие же, как и твой Зевс. На сто лет. Но это неживые существа. По сути, просто боевые машины, выполняющие команды.
— И по силе не будут уступать Зевсу? — хмыкнул я.
— А я что тебе пытаюсь донести⁈ — воскликнула старушка. — Магией будут шмалять только так! Бабушка всё организует по красоте.
— А вот это совсем другой разговор, — улыбнулся я.
— Но мне не хватает одного ингредиента. Коры столетней пальмы, — объяснила Ядвига. — Растёт, не поверишь, в том самом водном мире. Прямо на том же острове, где ты очнулся.
— А вот это очень опасно, — ответил я.
Представил, как меня там ждут с распростёртыми объятьями. Надо бы организовать всё быстро и надёжно.
— А кто сказал, что будет легко? — хихикнула старушка. — Так что, когда ты мне эту кору принесёшь? Нужно всего-то полкило.
— Прямо сейчас, — хищно оскалился я.
В моей голове на ходу созрел надёжный план действий. Зачем что-то придумывать, если можно сделать всё надёжно и безопасно.
Я ничего не имею против местных аборигенов. Моя философия проста: меня не трожь, и я никого не трону.
Поэтому, очутившись на том же острове, уже успевшем восстановиться после нападения большой рыбины, которую оседлала амазонка, я первым делом соорудил мощный ледяной колпак, который накрыл часть острова вместе с пальмами.
Толпа поджидающих аборигенов кинулась на выставленную защиту, облепив её словно белые мухи со всех сторон. Сколько здесь было душ? Несколько сотен точно, трудно сосчитать. Да и заняться мне было чем.
Я содрал несколько пластов, стараясь не повредить само дерево. И заметил, как оголённые пальмовые стволы медленно и уверенно зарастают молодой корой.
Не знаю, сколько набрал. Но напихал за пазуху этой коры прилично. Думаю, хватит.
В это время аборигены соорудили большой таран и ударили в ледяной купол. Я услышал, как опасно затрещал лёд, заметил сквозные трещины, которые разошлись от места удара в разные стороны. Пора валить отсюда.
Появился перед Ядвигой я в тот момент, когда она уговаривала Кругляша лезть в котёл.
— Мне просто неприятно, ты понимаешь? — покосился камень на старушку. — Я категорически отказываюсь даже секунду в твоём кипятке находиться.
Нетрудно догадаться, что именно он будет одним из ингредиентов для создания клонировочного зелья.
— Кругляш, я пока добрая, но ты меня можешь и разозлить, — нахмурилась старушка.
— Тогда я свалю куда-нибудь на дно озера, — деловито ответил камень. — И буду сидеть, пока не начнёшь умолять… Поговори со мной, Кругляшик… Пожалуйста, хоть слово скажи… А я буду молчать.