Довольно скоро мы оказались в своем номере. Вадим отправился в душ, а я позвонила Димке.
— Будет к тебе приставать, пошли его к черту! — неожиданно сказал он, когда я собиралась с ним проститься.
— Мы не первый раз ночуем в одном номере, и ему в голову не приходило ко мне приставать.
— Это раньше. Тогда был Джокер, Вадим всегда его слушал. Сейчас Джокера нет. И он обязательно воспользуется ситуацией.
— Тогда я пошлю его к черту.
— Очень на это надеюсь.
— Не слышу оптимизма в голосе.
— Ладно, спокойной ночи! Найду что-то интересное, сразу сообщу.
Вадим появился из ванной в одних шортах. Я могла вдоволь любоваться бицепсами, трицепсами и кубиками на животе. Наверное, для любой девушки это искушение, однако в тот момент я была скорее раздосадована.
Вадим взглянул с усмешкой, точно спрашивал: «Как я тебе?»
— Димка советовал послать тебя к черту, — сообщила я, торопясь занять его место в ванной.
— Лучше бы он сам туда отправился, — фыркнул Волошин.
— Имей в виду, лимит на дурацкие поступки у меня уже исчерпан, — я захлопнула дверь и досадливо вздохнула. Досада относилась к тому факту, что Воин продолжал давнюю игру в соблазнение. Хотя кто знает, может, это вовсе не игра? Главное — не обострять ситуацию и делать вид, что я все это не воспринимаю всерьез.
Когда я вышла из ванной в мешковатой пижаме и с полотенцем на голове, Волошин лежал на диване, прихватив подушку с кровати и укрывшись покрывалом. Диван ему был коротковат, ноги покоились на подлокотнике.
— На диване лучше мне спать, — заметила я.
— Не мешай геройствовать.
— Глупость это, а не геройство. Перебирайся на кровать вместе с покрывалом и подушкой. Мы уже спали в одной постели, и мир не рухнул.
— Боюсь, это будет серьезным испытанием, — заметил он, но на кровать перебрался.
— Спокойной ночи, — сказала я, выключая свет.
— Вот уж не знаю, — ответил он.
Мы лежали спиной друг к другу, он под покрывалом, я под одеялом. И мне, вопреки всякой логике, захотелось прижаться к нему покрепче, но дело было вовсе не в греховных мыслях, которые, само собой, возникали против воли при виде его голого торса. Очень хотелось услышать банальное «все будет хорошо» и уснуть, чувствуя тепло его тела и свято веря: все действительно будет хорошо. Однако лезть с объятиями я себе отсоветовала, дабы не быть понятой превратно, и постаралась поскорее уснуть.
Разбудили меня громкие шаги в коридоре. Я подняла голову и убедилась: Вадима рядом нет. На диване его тоже не оказалось, хотя сначала и мелькнула мысль, что он ночью туда перебрался от греха подальше. Ванная тоже была пуста. Я умылась, выпила кофе и уже собралась звонить ему, когда дверь за моей спиной скрипнула и в номер вошел Вадим.
— Проснулась? — крикнул он.
— Хочешь кофе? — спросила я, торопясь ему навстречу.
— Давай.
— Ты купался? — заметив у него в руках мокрые плавки, поинтересовалась я.
— Решил окунуться с утра пораньше…
Он устроился в кресле, я приготовила ему кофе.
— Как вода в озере?
— Холодная. За кофе спасибо. — Он вдруг усмехнулся и покачал головой. — Кстати, Пырьев шпионит за нашей хозяйкой.
— С чего ты взял? — нахмурилась я.
— Иду на озеро, солнце только-только поднялось, а в кустах что-то поблескивает — то ли бинокль, то ли оптический прицел.
— Ты серьезно?
— Насчет прицела? Нет. Короче, решил взглянуть, кто у нас по кустам таится, и аккуратненько зашел в тыл отважному разведчику.
— И им оказался Пырьев?
— Точно. Выглядел слегка смущенным и невнятно бормотал, что любит наблюдать за птичками. Но старался не особо.
— То есть его не очень беспокоило, что ты застал его в кустах?
— Именно. Он, кстати, был с удочками, но вряд ли его интересовала рыбалка.
— Почему ты решил, что он следит за хозяйкой?
— Он наблюдал за гостиницей, судя по выбранной позиции. Следовательно, объектами наблюдения были либо она, либо мы. Других постояльцев нет. Не считая самого Пырьева, разумеется.
— А если он действительно за нами следит? — нахмурилась я.
— В этом случае ему следовало насторожиться, когда я вышел из гостиницы. А он позволил мне зайти со спины и был к этому точно не готов. Хотя его могла интересовать ты, а вовсе не я.
— Я? С какой стати?
— Могу спросить у него.
— Ты действительно думаешь… — начала я. — Кому это надо?
— Ну… вариантов может быть несколько. Например, некто, кого мы не знаем, нацелился на наследство и отправил сюда человека приглядывать за нами. Или так поступил злодей, который довел старикана до инфаркта. Ему не нравятся намерения внучки, и он слегка всполошился. Достоверно?
— Ага… Но это не объясняет, почему должны следить за мной, а не за нами.
— Не объясняет, — кивнул Вадим. — Может, появление здесь Пырьева не связано с нашей клиенткой? — Вадим смотрел исподлобья и ухмылялся.
— Ты имеешь в виду… — разумеется, я прекрасно поняла, что он имеет в виду. Я встречалась с Климом за спиной Бергмана, в результате Бергман погиб, а Клим исчез. Вряд ли надолго. И если в планах у него расправиться со всей четверкой… Неужели он рискнет встретиться со мной? Хотя — почему бы и нет? Женщины верят в то, во что хотят верить. И план его очень прост: заморочив мне голову, избавиться от Воина с Поэтом, а там и моя очередь придет. — Сомневаюсь, что на роль помощника он бы выбрал Пырьева, — сказала я.
— Зависит от того, какая у него роль, — пожал плечами Вадим. — Так мне с ним потолковать?
— Пока не надо, — подумав, ответила я. — Посмотрим, что будет дальше.
— Твое слово — закон, — усмехнулся он.
— Может, приложить тебя коленом, чтобы перестал надо мной потешаться?! — не сдержалась я.
— Идея мне совсем не нравится. Лучше заключи меня в объятия. И я вовсе не потешаюсь… Я готов следовать за тобой куда угодно, как преданная гвардия за своей королевой.
— Идем завтракать, — вздохнула я.
Завтрак подавала девушка лет семнадцати, Софья не показывалась — то ли была занята, то ли вовсе отсутствовала в гостинице.
— Никто больше не приехал? — спросил Вадим у девушки, которую звали Нонна.
— Нет. В гостинице только вы да еще один мужчина. Он уже на рыбалку ушел.
— Рыбак из него знатный, — с серьезной миной кивнул Вадим. — Что ж, отправимся к местному краеведу? — предложил он, когда мы закончили завтракать. — В деревнях встают рано.
Дом Петра Евгеньевича мы нашли без труда. Фасад, оштукатуренный и выкрашенный в белый цвет, сплошь покрывали нарисованные подсолнухи.
Мы топтались у калитки, не зная, как дать хозяину знать о своем приходе. Рядом с калиткой — ничего похожего на звонок. Запиралась она на щеколду, и открыть ее труда не составит, что Вадим и хотел сделать, но я его остановила. Наконец дверь, ведущая на веранду, распахнулась, и появился седовласый мужчина лет семидесяти, очень высокий и очень худой. Из-за бородки клинышком и лихо подкрученных усов он походил на Дон Кихота, так я его мысленно и окрестила. Одет он был забавно: шорты в клеточку ниже колен, толстовка с капюшоном, явно оставленная внуком, на ногах — ярко-желтые носки с собачками и сланцы.
— Здравствуйте-здравствуйте, — помахав нам рукой, весело заговорил он. — Вы те самые молодые люди, о которых Софья Васильевна рассказывала?
— Те самые, — кивнула я с улыбкой. — И нас очень интересует все, что связано с этими местами.
— Похвальное любопытство. А я всегда рад его удовлетворить. Что пользы в знаниях, если ими не с кем поделиться? Именно поэтому на свете появились первые книги, молодые люди.
Вместе с ним мы вошли на веранду. Сразу стало ясно: это любимое место хозяина. Вдоль стены — книжные полки, между которыми втиснут письменный стол, диван, имеющий такой вид, точно на нем проводило свои дни с книжкой в руках не одно поколение, тут же низенький столик с электрическим чайником и чашками, висящими на крючках, прибитых к дверце, плетенное из лозы кресло-качалка, потертый ковер и оранжевый абажур. Мне здесь сразу понравилось.
— Присаживайтесь, молодые люди, — кивнул Дон Кихот на диван, сам устроился в кресле и принялся раскачиваться. — Простите, забыл представиться, — вдруг вскочил он. — Петр Евгеньевич.
— Вадим, — отозвался Волошин, наблюдая за Дон Кихотом с недоумением.
— Лена, — кивнула я.
— Обожаю это имя, — разулыбался Петр Евгеньевич. — Три женских имени, с моей точки зрения, несут в этот мир красоту и гармонию: Мария — Матерь Божия, София — мудрость и Елена — красота земная. Надеюсь, о Елене Троянской вы слышали?
— Еще бы.
— Самая знаменитая красавица в истории. Мужчины теряли голову при виде нее. Готовы были сражаться и умирать.
— Жаль, что сейчас это мало кому приходит в голову, — хмыкнула я. — Да и женщины в наше время не столь кровожадны.
Дон Кихот засмеялся и кивнул несколько раз, как будто соглашаясь.
— Хотите чаю? — предложил весело.
— Нет, спасибо…
— Значит, вы решили разузнать о здешних местах. И что вас особенно заинтересовало?
— Маяк, — ответил Вадим.
— Ну, разумеется, — вновь закивал Петр Евгеньевич. — Маяк… Довольно странное сооружение для наших мест.
— Очень странное.
— Что ж… Маяк был построен в тысяча девятьсот третьем году. Здесь находилось имение Храповицкого, промышленника, удачливого бизнесмена и человека с неуемной фантазией. Дом он построил в виде рыцарского замка, с четырьмя башнями и каминным залом, который называл тронным. И не зря. Отделан он был так, что мог поспорить с королевским. Правда, трон там отсутствовал. При всех своих фантазиях Дмитрий Иванович был человеком здравомыслящим. К сожалению, от замка ничего не осталось. Во время революции он существенно пострадал, потом там находился дом-интернат, затем сельхозтехникум, а в шестьдесят восьмом году дом сгорел. Фундамент — вот, собственно, все, что говорит о былом великолепии. Но и его вы сейчас не увидите — местные растащили камни для собственных нужд, у моего соседа, к примеру, сарай сложен из тех самых камней.