– Ну ладно, – вздохнул Бертран. – Я к тебе по делу, батя.
– Неужели?
– Ой, оставь свой скепсис! Да, у меня тоже могут быть дела. Махнёмся информацией, не глядя? Ты мне скажешь, какое отношение Чернавка имеет к королевскому роду, а я тебе назову убийцу Анри.
«Что-о?» – хотелось спросить мне, но я закусила губу. Сердце билось, как бешенное. Румпель по обыкновению остался невозмутим. Как будто ничего происходит особенного. Лишь уточнил холодно:
– Что тебя конкретно интересует?
– Видишь ли, батя, я думаю медленнее, чем ты, но всё же думаю. Иногда. Скажи, кто напялит корону, если сдохнут Майя, Белоснежка и я?
– У тебя нет прав на престол, – заметил Волк.
– Только не говори, что моё проигранное сватовство было с твоей стороны способом уберечь меня от большой игры!
– Возможно.
– Ой, да ладно! Но всё равно: после смерти Майи и Белоснежки, кто взойдёт на трон?
– Внучка короля Робера.
– Внучка? Что за внучка?
– Дочь младшей сестры королевы Илианы.
– А кто, прости, её младшая сестра?
– Фея Елена. Седьмая из фей.
– А дочка этой самой Елены… Чернавка? Я правильно понимаю?
Румпель усмехнулся. Губы его скривились как от лимона.
– Чернавка – это не имя, Бертран. Это прозвище.
– Да плевать. Почему высокородная принцесса вдруг стала служанкой? – мрачно поинтересовался Кот.
– Догадайся.
– После заточения Илианы в зеркало, жизнь её сестрицы и племянницы тоже ты спас?
Румпель сморщился сильнее, а я мысленно проклинала всю эту странную королевскую семейку.
– Фей нельзя убивать, – брезгливо пояснил Волк. – Иначе твоя мать давно была бы мертва. Дочек фей – тоже. Они наследуют неприкосновенность. И дар. Благо, хоть дар у них пробуждается лишь после смерти матери. И хорошо, что Чернавка не знает, что она…
– Уже знает, – резко оборвал его Бертран. – Она встречалась с Илианой.
«Елена, Елена, – думала я. – Хорошее ж такое имя… Лена, Леночка, Элейна, Алёна…Хелена.. Элинор…Нелли… Нэлли Петровна!».
– Подождите! – завопила и сама испугалась своего крика. – Нэлли Петровна!
Оба с удивлением обернулись ко мне. В глазах Бертрана заплескалось беспокойство о моём психическом здоровье.
– Меня сюда отправила Нэлли Петровна, соседка. Но не могла же простая женщина перебросить меня проклятьем в сказочный мир, верно? Нэлли – это Елена… Не та ли самая? И ещё, Илиана заявила, что та, кто меня сюда прислал, всегда беспокоилась о своей молодости. Значит, Илиана знала её лично!
Как же я раньше не подумала об этом!
– Кстати, никогда не спрашивал, как ты тут оказалась, – проворчал Бертран.
И я рассказала. И про грузчика-сборщика мебели, и про дрель, и про Нэлли Петровну, и про сон. А ещё вспомнила слова Илианы.
Бертран краснел и бледнел. Чёрные глаза Румпеля то вспыхивали, то гасли.
– Интерес-сно, – прошипел он. – Очень интерес-сно.
Бертран хмыкнул:
– И не говори. Девочка, обхитрившая зловещих мужиков, идущая по трупам и умело устраняющая соперниц на своём пути. Очень интересный сюжет… для сказки. Ты мне лучше скажи, батя, как ты её прошляпил?
– Руби всегда была молчаливой девочкой. Послушной и старательной. Кто бы мог подумать…
– Надо что-то делать! – я не терпеливо топнула ногой. – Белоснежка…
– Уже мертва, – Румпель пожал плечами. – Слишком много прошло времени. Ей уже дали яблоко, и теперь принцессе остаётся только ждать своего принца. Интересно другое. Я заточил Илиану в Зеркало, а её сестрицу выслал в Первомир, лишённый магии. Елена забросила Майю в Эрталию. Не думаю, что это случайно. Не думаю, что Руби не знала, откуда пришла Майя. Но как Руби связалась с матерью…
Он резко умолк.
– Тоже понял? – насмешливо переспросил Бертран.
– Зеркала. Через Илиану, – Румпель, расстегнул воротничок и отошёл к узкому окну-бойнице. Замер.
– Ненавижу фей, – прохрипел. – Мерзкие бессмертные твари! Никогда не знаешь в какой момент из доброй спасательницы замарашек и дровосеков эта зараза становится стервой, способной насылать несмываемые проклятья. Это был заговор двух фей и одной пред-феи. Через зеркала. Уничтожить Анри, свалить вину на его супругу. Руками Белоснежки казнить королеву. Потом устранить принцессу. Или наоборот – руками королевы убить принцессу…
– И что нам теперь делать? – тихо спросила я.
Капитан обернулся и мрачно взглянул на меня.
– Финал сказки близок. И не мы одни знаем сюжет, не так ли? Видимо, Елена… Нелли Петровна в Первомире читала эту книгу, а затем сообщила Илиане. Та – Руби. Сказки очень сопротивляются, когда их сюжет пытаются изменить. А потому феи пошли не поперёк, а по течению сюжета. Какого чёрта, Майя, ты меня не послушалась?!
– Не смей её пугать! – прорычал Бертран. – Ты только детей, похоже, и умеешь делать, а как обращаться с женщинами – нет. Одну прошляпил, другую перепугал насмерть. И ты всерьёз считал, что после всего этого она должна была тебя слушаться?! Дыба, пытки и… Я охренел, когда услышал. Даже я поверил, что Анри убил ты.
Румпель устало отмахнулся, болезненно морщась:
– Иллюзии. Рекомендую. Крайне способствуют росту репутации. Такие же иллюзии, как кровь на полу зеркальной комнаты и тела королев. В королевской темнице давно нет узников.
И тут до меня дошло. Иллюзии?! Иллюзии! Да ты ж… гад! Мерзавец! Я зашипела и бросилась на Волка. От неожиданности он не успел перехватить мои руки, и я проехалась ногтями по его щеке, оставив алую полосу.
– Убери свою женщину! – прорычал Румпель, крепко схватив мои запястья. – Пока не убил.
Я ударила его коленом в пах, но промазала. Ярость бурлила, переполняя. Бертран подскочил, вырвал, обнял, с усилием прижав к себе.
– Тише, моя хорошая.
– Спасибо, – буркнул Румпель.
– Не за что. Я сам тебя покалечу. И не ногтями – шпагой.
В объятьях Кота я как-то выдохнула и ослабела, понимая, что сейчас не время для разборок. Но как же хотелось ударить его как можно больнее. Иллюзии! Мне тогда было так плохо, я ведь поверила…
– Майя, – шепнул Бертран, поворачивая меня к себе. – Женщина моя… Тише, моя хорошая.
– Давай найдём тебе другую женщину? Менее сумасшедшую.
Кот злобно глянул на отца.
– Я лучше себе папаню другого найду. Более адекватного.
– Хватит! – рявкнула я, снова раздражаясь. – Заканчивайте препираться. Белоснежка съела яблоко, её найдёт королевич, а я погибну! Потому что так хочет эта проклятая сказка! А вы выясняете кто там из вас круче!
Румпель мрачно покосился на меня.
– Есть план. Сказка должна завершиться, не так ли? И она завершится. Как ей и положено: добро торжествует, зло наказано.
– Уж не себя ли ты собираешься наказывать? – съязвила я.
– Заткнись, Майя. Вижу, ты успокоилась. А, значит, можешь меня услышать. Я давал тебе три дня подумать насчёт сделки. Но время против нас. Ты должна дать ответ сейчас.
Я задохнулась от ярости.
– Нет! – заорала на него. – Нет! Трижды нет! Я никогда не отдам тебе мою дочку!
– Батя, тебе что, сына мало? – проворчал Бертран, прижимая меня к себе.
Румпель устало вздохнул, закатил глаза. Провёл пальцем по щеке, посмотрел на кровь. Верхняя губа его нервно дёрнулась.
– Как с вами с-сложно! Хорошо, Майя, давай изменим условия сделки: когда Ане исполнится восемнадцать лет, я приду за ней. И, если ты не захочешь отдать мне дочь, то отдашь мне… тыкву.
– Что?
Мне послышалось?
– Тыкву. Она же полезная: кератин, витамины, калий, магний, железо. Профилактика от туберкулёза и кариеса. Разве нет?
Он с неуместным ехидством взглянул на меня, а я от неожиданности смогла лишь захлопать глазами. Нет, он что, серьёзно?
– Я чего-то не знаю? – ревниво поинтересовался Бертран.
– Давай уточним, – просипела я, голос внезапно закончился, – то есть, ты согласен поменять мою дочь на тыкву?! Я верно понимаю, что тебе всё равно, Аня или тыква?! Ты считаешь, что…
– Майя, – Румпель мрачно посмотрел на меня, – не заводись. Ты же умеешь читать то, что написано мелким шрифтом? Знаешь, насколько важна формулировка? Что я только что сказал?
– Если я не соглашусь отдать тебе мою дочь, то вместо неё должна отдать тыкву.
– Верно. Где я сказал, что для меня они равноценны?
– Это само собой понятно! Или Аня или…
– Женщина, – простонал Волк, теряя терпение, – я сказал, что окончательное решение оставляю за тобой. Ты решишь сама, когда твоей дочери исполнится восемнадцать лет.
– И в чём подвох? – подозрительно уточнила я.
– Думай. Или так, или никак.
– Мы как-нибудь сами справимся, – проворчал Бертран, увлекая меня к выходу. – Без твоих гениальных планов…
Но я уже просчитала риски и всё взвесила.
– Ладно. Итак, Румпельштильцхен, ты помогаешь мне выбраться живой и здоровой из этой сказки, а я, через шестнадцать лет, когда Ане исполнится восемнадцать, по собственному желанию и выбору отдаю тебе либо дочь, либо тыкву. Обычный овощ от двух до десяти килограмм. И ты не используешь никаких методов влияния на меня: ни гипноза, ни внушения, ни иллюзий.
– Всё верно. Согласна?
– Согласна.
Бертран выдохнул, скрипнул зубами, а затем возмутился:
– Майя, не..
Но Румпель успел раньше:
– С-сделка завершена. С-сделка сос-стоялась.
Глава 21. Корона и любовь
Солнце поднялось над горизонтом, искривлённом скомканной бумагой горных цепей, когда Руби, пританцовывающая от радости, наконец увидела королевский замок. Перебросила корзинку в другую руку и остановилась на краю леса, с наслаждением наблюдая, как красноватый свет заливает белые стены.
«Я смогла, – подумала ликующе, – я это сделала!»
У Майи теперь не осталось выбора: только бежать в Первомир. А, значит, она перетянет в Эрталию законную королеву. И тогда Илиана вернёт сестру… Всё получилось! И даже он ничего не заподозрил! А, между прочим, его тётушка опасалась сильнее, чем покойника-короля.