— Отлично, — с преувеличенной бодростью отозвался Кот. — Зови Чернавку, пусть покажет дорогу.
Ну уж нет! Чернавку я не отпущу. Хватит мне исполнений сюжета сказки. Но всё-таки, девица мне нужна: она может хотя бы рассказать о том, как попасть к этим самым рудокопам. Раньше, чем Белоснежку найдёт Румпель.
Я позвонила в колокольчик.
— Ты хочешь есть? — спросила, взяв себя в руки, главного королевского ловчего.
— Очень. Я думал, мы с принцессой перекусим на привале. Но…
— Я поеду с тобой. Не возражай, пожалуйста.
— А как же твоё возвращение в собственный мир?
Я измученно посмотрела на него.
— Что если я скажу тебе, что знаю свою судьбу, Бертран?
— Скажу, что ты ошибаешься: её никто не может знать, — усмехнулся он, приобняв меня за плечи. — Судьбы нет. Мы сами её…
— Я тоже так думаю. Но в Эрталии всё не так.
— Ты просто напугана и устала, Майя…
Я отвернулась, высвобождаясь из его рук. Ну где же Чернавка? Позвонила ещё, а затем ещё раз. Дверь, наконец, открылась. Однако вошла не служанка, а полная белокурая женщина в накрахмаленном белом фартуке. В руках она несла поднос, накрытый серебряной крышкой.
— Ваше сердце, Ваше величество. Всё, как приказывали.
— Ч-что? — прошептала я, пятясь.
Женщина подняла крышку. На подносе лежало сердце, похоже на человеческое. Запечённое сердце, присыпанное сверху майораном.
— Я н-не приказывала…
— Запамятовали? Чернавка-то, перед тем как уйти из замка, велела, чтобы, едва господин Бертран-то появятся, я тотчас его и приготовила.
Я пискнула, чувствуя, как мир темнеет и кружится перед глазами. Бертран крепко обхватил меня. Он не понимал, что происходит.
— Куда уйти? Когда? — удивился Кот, прижимая меня к себе. — Беляночка, ты о чём?
— Ну так… это же… Чернавка сказала, что королева Майя с каким-то ответственным поручением её отправили-с. Ушла ещё перед обедом.
— Унесите сердце, — прошептала я. — Пожалуйста.
Кухарка с обидой глянула на меня и вышла. И меня прорвало, я разрыдалась так, что перепуганный Бертран подхватил меня на руки, прижал к себе, затем принялся целовать, потом попытался влить в меня воду.
— Сердце! — простонала я, обливая его шею слезами. — Я погибла, Кот. Я этого не делала, но и Анри убила не я! Не я, понимаешь?
— Я знаю, Май… Ну чего ты?
— Но сказке всё равно, ей всё равно! Чернавка отнесёт Белоснежке отравленное яблоко. И та умрёт. И всё исполнится так, как должно исполниться! Буква в букву!
— Я ничего не понимаю. Что за сказка?
— У нас про ваш мир ходят сказки… Про Кота в сапогах. Про Белоснежку. Истории, которые сказочники записывают, и мы читаем детям. Про Синюю бороду, это Анри. Про Рапунцель. И я оказалась внутри такой сказки. На мне должен был жениться король, и он на мне женился. Я должна была обратиться к зеркалу, и я обратилась. Я должна была послать охотника, чтобы тот вырвал сердце у Белоснежки — я послала. Тебя, Бертран! Забыв, что ты — главный ловчий, то есть охотник. А не только Кот в сапогах. Белоснежка упросила заменить своё сердце на свиное… Да, всё не так, всё не так, как было описано, но это неважно! А потом я послала Чернавку с отравленным яблоком…
— А потом? — тихо спросил Бертран.
— Белоснежка умерла. Её положили в хрустальный гроб. Но её найдёт королевич, встряхнёт гроб, кусок яблока вылетит, и принцесса оживёт. Они поженятся. А Злая королева… На её ноги наденут раскалённые железные башмаки и заставят плясать, пока она не упадёт замертво. Злая королева — это я.
Кот задумался. Он прижимал меня к себе, покачивая, словно баюкал.
— Но всё не так, — возразил тихо. — Например, Анри убила не ты. Кстати, скажи, как ты узнала, где находится зеркало?
— Да какая разница…
— Майя.
Он позвал меня по имени мягко, но так уверенно, что я, судорожно всхлипнув, всё же ответила:
— Не помню… кто-то сказал… А, Чернавка. Я спросила её в первый же день: нет ли в королевстве волшебников или магов, и она мне рассказала про зеркало, где оно находится, и что туда нельзя, потому что…
— Ясно. Ты можешь вспомнить, как можно точнее, что именно она тебе рассказала?
Я постаралась подробнее передать наш первый разговор с Чернавкой. Бертран опустился в кресло, усадил меня к себе на колени, словно ребёнка. Само его присутствие согревало меня, а внутреннее спокойствие, казалось, перетекало в меня из его рук. Я почти перестала всхлипывать.
— Ты спрашивала, что я делал в ту ночь в Потаённой башне, помнишь?
— Ты сказал, что у тебя было свидание…
— Но не сказал, с кем, не так ли? Так вот, оно было с Чернавкой.
— Я не понимаю зачем мне сейчас…
Память услужливо нарисовала картинку, как в косых лучах лестничного окна Бертран смотрит на Чернавку и улыбается, как они флиртуют. И вот это: «Люблю порядочных девушек», сказанное таким бархатным голосом… Я отвернулась. Кот не стал принуждать меня на него смотреть. Продолжил тихо и задумчиво:
— Утром того дня, когда появилась ты, Чернавка назначила мне свидание в Потаённой башне на поздний вечер. Пообещала показать мне нечто, что меня удивит. Однако не пришла. Мы встретились с тобой, когда я ждал её. Там, в подвале башни. И мне стало не до Чернавки. Да и… не первый раз, признаюсь, меня кидали со свиданьем.
— Тебя не удивило само место, которое она назначила?
Бертран пожал плечами:
— Девушки всякие случаются… Может ей хотелось чего-то… эдакого.
— Зачем ты мне это рассказываешь? — глухо отозвалась я.
— Потому что это важно. Майя… Когда ты меня привела к Зеркалу, и я увидел мать… Я сразу вспомнил слова Чернавки. Уверен, она хотела показать мне именно это. И… она знала. И кто в Зеркале, и кем я прихожусь Илиане. Но когда увидела тебя, очевидно, переиграла свой план. Поэтому рассказала тебе в малейших подробностях, так, чтобы ты не заблудилась. И поэтому тогда сама не пришла ко мне.
— Ну и зачем ей это?
— Не знаю. Но, согласились, Чернавка — очень странная девушка. Последнее, что мы о ней знаем: она солгала слугам, сказав, что ты её послала с поручением. Может ты ещё вспомнишь что-нибудь подозрительное?
— Это Румпель! — прошипела я. — Уверена, она — его безвольная кукла. Такая, в которую он хотел превратить меня!
— Уже не уверен. Хотя Чернавка успела сказать мне и об этом. И про то, что Румпель хочет отравить Белоснежку, мне поведала тоже Чернавка. Нет, не обвиняла Волка, просто поделилась своим беспокойством и рассказала о некоторых фактах. Что Снежку тошнило, что она тает на глазах… Вот только… Я сейчас подумал, что девица мне лгала. Конечно, принцесса и правда побледнела и похудела, но… Это могло быть и без яда. Так что, у тебя есть что мне рассказать?
Я задумалась. И неожиданно вспомнила яркий момент, после которого всё и началось неудержимо разваливаться. Потом было столько событий, что мне стало не до глупости горничной. Вот только… глупости ли?
— В первую брачную ночь она притащила в спальню лоскут моей сорочки и показала его Анри. Сорочки, которую я сожгла сразу после того, как побывала у Зеркала. Этот лоскут оказался испачкан кровью. Не настоящей, но Анри сразу понял, что я была в комнате…
— Ты точно помнишь, что сожгла сорочку полностью?
— Да. Я помню, как помешала золу кочергой. Не понимаю, откуда она достала его.
— Отодрала от другой сорочки, сходила и испачкала её в той самой комнате, — быстро предположил Бертран.
Я уставилась на него в ужасе.
— Господи… Но зачем? И ещё, знаешь, когда я приходила мириться с Белоснежкой, то рядом с ней была Чернавка… И… Боже…
«Нет-нет-нет! Неужели?..». Я выдохнула и произнесла, сама себе не веря:
— А откуда Белоснежка узнала про смерть отца? Это была наша первая брачная ночь, девочка не могла вот так вот взять и прийти в мою комнату случайно… Кот, неужели в тот день её прислала Чернавка? Но тогда… значит, девица знала, что король отравлен. И Румпель неспроста перечислял Чернавку в числе подозреваемых…
— То есть, — подвёл итоги Бертран, — Чернавка послала тебя в башню, чтобы спровоцировать гнев короля, отравила Анри, затем послала Белоснежку, скорее всего, сказав, что что-то увидела. Например, как ты бросила в кувшин какой-то порошок… Ну или не знаю, но что-то такое, после чего не глупая — а она совсем не глупа — Снежка была абсолютно уверена, что ты — убийца. А, значит, должна была арестовать тебя и казнить.
— Но зачем это всё Чернавке? Зачем ей убивать короля, меня, Белоснежку?
— Не знаю. Вот только понимаю, что Снежка сейчас в большой опасности. Она доверяет этой девке. Чернавка отдаст ей яблоко, а обвинит потом тебя. Ведь в замке все знают, кто послал с тайным поручением Чернавку…
Я застонала. Как же всё это… продумано. До мелочей. Рассчитано и сыграно! Той, на кого никто не обращает внимания! Но…
— Кот… а откуда Чернавка могла знать, что ты сегодня увезёшь Белоснежку? Ведь мы и сами придумали этот план ночью и… — Я вдруг вспомнила захлопнувшуюся дверь в тот момент, когда мы жарко целовались. — Она нас слышала! — и коротко поведала Коту о потерянном кольце и о том, что нас подслушали.
На его щеках заходили желваки. Он закусил губу, нахмурился. А потом попросил:
— Расскажи мне ещё раз сказку о Белоснежке. От начала и до конца. Подробно.
Пожав плечами, я рассказала.
Кот задумался. Он молчал и пропускал мои волосы сквозь пальцы. Я тоже не прерывала тишины. Пережитое нервное потрясение лишило меня последних сил и воли к победе.
— В этой сказке нет Румпеля, — заметил Бертран, — нет Рапунцель… Да и Анри особо нет.
— Да. Эрталия — это словно смесь разных сказок.
Он быстро глянул на меня, а потом потёрся о мои волосы и мурлыкнул:
— Когда-нибудь я попрошу тебя рассказать сказку обо мне. Кот в сапогах, говоришь? А сейчас — вставай и пошли. Если не можешь идти, я донесу тебя на руках.
— Куда?
Мне вовсе никуда не хотелось идти, хотелось спать
— К человеку, который сможет нам кое-что объяснить.