Я попыталась закричать, но его плаща было так много, что я совершенно запуталась в складках, и, когда, наконец, подняла лицо, за нами уже захлопнулась низкая дверь.
— Отпустил меня! Немедленно!
Бертран легко сбросил меня с плеча, чуть придержав. Я размахнулась и…
— Ты чего? — он потёр заалевшую щёку. — Лучше бы спасибо сказала!
— Пусть тебе твои кошки с котятами спасибо говорят! — процедила я, отвернулась, вскинула подбородок и гордо зашагала прочь.
Бертран заржал.
— Ревнуешь? Уже? — крикнул весело. — Не рановато ли?
Вот же тварь!
Но я не стала оборачиваться. Вот ещё! Вышла из башни, прошла по заснеженной тропинке, вернулась в свою комнату, скинула промокшие насквозь туфли, платье и забралась в постель.
Да пошли все эти мужики лесом-полем! Без них жизнь вообще прекрасна. Ничего-ничего, завтра у меня непременно получится. Я найду чудо-зеркало, оно мне подскажет, как выбраться домой, и я вернусь к Анечке.
И, уже погружаясь в сон, я вдруг подумала: а чего сам король-то делал в темнице?
Бертран
Проснулась я утром, но солнце уже ярко освещало сад. Вскочила. Напялила платье, отыскала зеркало, заглянула в него и осталась крайне недовольна своим видом. Всё сидело как-то криво, чувствовалось, что опыта в одевании средневековых нарядов мне недостаёт. Пришлось снова вызывать служанку.
Явилась всё та же Чернавка. Она споро меня переодела, затянула корсет так, что аж в боку ёкнуло, красиво привязала шнурками длинные рукава к платью, расправила складки юбки, расчесала мои волосы и вздохнула:
— Вы такая красивая, госпожа! Такие волосы, прям серебро, а не волосы… И глазки голубенькие — ну чисто ангелок. Так жаль, так жаль…
Её охи-вздохи раздражали неимоверно. Я стиснула зубы, чтобы не вспылить.
Так, вчерашняя затея с Зеркалом провалилась. Знать бы ещё, что в темнице делал король… Как часто он туда ходит? Да ещё этот подлец Бертран… Нет, я, конечно, понимала, что парень вчера меня спас, но… Всё равно не могла испытывать к нему благодарности: слишком наглый, слишком развязный. И этот его поцелуй… Вздрогнула. Можно же было просто сделать вид, а не целовать по-настоящему? Мерзавец!
Ладно. Вечером снова надо будет попытать счастья. А пока что…
— Где Белоснежка?
Чернавка испуганно взглянула на меня:
— П-принцесса? Она… она в саду гуляет. Н-наверное. Маленькая госпожа рано поднимается…
— Мне нужны сапоги. И зимний плащ.
Девица растерялась, явно не понимая, откуда она может всё это для меня достать.
— У тебя есть час, пока я завтракаю. Ступай.
Может, нужно было как-то подобрее и поласковей, но времени не было совершенно, а Чернавка, стоит ей дать послабление, обязательно начнёт вздыхать и ныть. Мне не нравилось, что я всё сильнее становлюсь похожей на Злую королеву. В глазах служанки — точно. Ладно, я здесь ненадолго.
Съев сырники, принесённые мне девицей, я запила их стаканом свежего молока и снова подошла к зеркалу.
Да, я — блондинка. В этом Чернавка права. Волосы совсем не серебряные, обычные — русые. Светлые, то, что называется — пепельные. Глаза — голубые, да. Или даже скорее — синие. Меня считали красивой, в школе одноклассники били портфелями по голове, потом носили мой портфель, но… Мне не нравилась форма глаз: слишком круглые, как у героинь аниме. Глупые глаза. Хотя глупой я совсем не была. Скорее наивной.
Вздохнув, отошла прочь и стала мерить комнату шагами, ожидая, когда служанка принесёт зимнюю одежду.
— Доброе утро, милая, — за дверью раздался знакомый густой голос. — Можно к тебе?
Так. Мы уже на «ты»? Интересно, а что будет, если я тоже обращусь к Его Величеству на «ты»?
— Конечно, проходите, мой король, — вежливо отозвалась я, и двери растворились…
Сегодня монарх был одет в ярко-малиновый камзол, расшитый золотом, и такие же малиновые штанишки. Ну что за дурацкая мода, если честно! Хотя, надо признаться, зрительно это делало ноги длиннее и стройнее. И всё же, всё же… Я опустила взгляд по белым лосинам до бархатных черешневых сапожек на низких каблуках. А затем спохватилась и вернула внимание лицу. Холодные голубые глаза внимательно наблюдали за мной. Гладкие щёки чуть отливали синевой, как это бывает у бреющихся брюнетов.
— Как спала моя прекрасная невеста?
Я вспомнила невольный поцелуй в подземелье и покраснела. Потупилась, присела в реверансе.
— Благодарю вас, Ваше Величество. Вы так заботливы!
— Я всегда забочусь о тех, кто верен мне.
В смысле? Что это за странные слова? Я снова вспомнила мягкие и горячие губы Кота Бертрана. Король что-то заподозрил? Может, из-за фигуры наглеца всё-таки виднелся, например, край моего платья… Или король видел моё лицо, когда парень беспечно перекинул меня через плечо? Волосы светлые… А, может, всё проще, и вчера разобиженный Бертран сам во всём признался королю?
— Верен? — переспросила озадаченно.
Мужик, серьёзно? Мы вчера познакомились, и ты уже то ли уверился в моей верности, то ли разочаровался в ней? Я постаралась погасить эмоции на лице. Вчерашние слова Кота про эшафот как-то навязчиво полезли в голову.
— Да, — король вздохнул, пересёк комнату и встал у окна, задумчиво глядя в сад. — Милая Майя, мой отец умер, когда мне было всего шестнадцать лет. Я был чрезвычайно легкомысленным принцем, и главный маг — первый советник короля — воспользовался ситуацией: отстранил меня от правления, устроил заговор и бросил в темницу.
Я ахнула. Ничего себе, какие страсти! Сразу стало как-то даже жаль мужика.
— Признаться, до смерти отца я был ужасным шалопаем. И, сидя в каземате, жестоко раскаялся в собственной глупости, лени и безалаберности. Пиры, балы, охота — вот всё, что интересовало меня. Я достиг небывалого мастерства, даже искусства, в умении уклоняться от обучения и государственных дел. Сбега́л от учителей и жестоко подшучивал над ними. Отчасти этот навык меня и спас: я смог ускользнуть из тюрьмы. Всё-таки сбега́ть я был мастер. Мне понадобилось много усилий, чтобы вернуть корону и трон и победить главного мага и примкнувших к нему мятежников-аристократов. Но я смог измениться. Я переменил свою судьбу, характер и весь мир вокруг меня. И с того времени я понял: богатство, ум, талант и красота — не главное в жизни. Самое важное — верность.
Мне кажется, или в сказке братьев Гримм ничего подобного не было?
Голос короля, суровый, немного печальный, простой и ровный цеплял за душу. Увы, что такое предательство я отлично знала. Мне захотелось как-то пожалеть его, выразить свою поддержку. Даже утешить, но я не знала чем. Приблизилась и встала рядом, сжимая и разжимая кулаки. Всё-таки несчастные ребята эти короли…
Вдруг мужчина обернулся, взял меня за подбородок и заглянул в глаза.
— Я не прошу твоей любви, Майя, — прошептал хрипло, — не требую от тебя особенной остроты ума или богатства. Знатности рода… какой-то неземной красоты. Просто будь мне верной, и я сделаю тебя счастливой.
Голубые глаза, окружённые чёрными, густыми ресницами, казались льдинками, и мне почему-то сделалось жутко. В его словах будто таилась какая-то угроза.
— Д-да, — прошептала я, не в силах отвести взгляда и чувствуя себя кроликом на хирургическом столе. — Я поняла вас, Ваше Величество.
— Вот и хорошо. Вот и славно.
Дверь снова раскрылась.
— Ваши сапоги, Ваша Милость.
Мы с королём обернулись и увидели застывшую Чернавку. На её вытянутых руках, на свёрнутом меховом бурнусе покоились изящные меховые сапожки.
— Са-по-ги? — переспросил мужчина с изумлением. — Майя, ты куда-то собралась?
Его голос не изменился. Ни досады, не раздражения. Но почему-то мне стало совсем уж не по себе.
— Мне сказали, что принцесса Белоснежка гуляет во дворе, — я всё же взяла себя в руки и улыбнулась. — Хотела познакомиться с ней поближе и… ай!
Король стиснул мою руку. Я испуганно глянула на него и увидела, что голубые глаза потемнели от гнева.
— Незачем. Тебе это не надо.
Я растерялась.
— Но почему? Я же стану твоей женой, и Белоснежка тогда, получается, будет мне дочерью и…
И осеклась под надменным ледяным взглядом. Король выпустил мою руку — наверняка от его пальцев на запястье останутся синяки. Отвернулся.
— Не надо, Майя. Займись подготовкой к свадьбе. Сегодня тебе будут шить свадебное платье. Чернавка, отнеси всё это туда, откуда принесла. Моей невесте не понадобится выходить из дворца.
Капец. И это — добрый и милосердный король⁈ Да что вообще происходит? Чернавка послушно покинула комнату, и я прошептала:
— Я оскорбила вас, Ваше Величество?
В моём голосе всё же прорвалась горечь. Король снова взглянул на меня и улыбнулся. Тепло и ласково.
— Нет, милая Майя. Не бери в голову. Вы обязательно подружитесь с Белоснежкой. Но не сейчас. Сейчас у тебя много дел.
Я вздохнула.
— Мне сказали, у вас есть библиотека… Можно ли мне читать книги? Можно ли ходить в…
Король задумчиво провёл по моей щеке пальцем. Я резко замолчала.
— У тебя такая нежная кожа, — прошептал он, словно не услышав вопрос. — Ты такая тоненькая, такая хрупкая… Совсем девочка.
Зря спросила! Я попыталась удержать невольную дрожь. Жених задумчиво взглянул на меня, а затем пошёл к выходу из комнаты и лишь на самом пороге обернулся:
— Да. Можешь. Королевская библиотека в твоём распоряжении. Только не спускайся по лестнице, ведущей вниз.
И дверь за ним мягко захлопнулась, оставив меня в смутных противоречивых чувствах.
Майя
Глава 4Не тупите, Ваше величество!
Если бы меня не ждала моя Анечка, я бы, конечно, потянула время. Походила бы несколько дней в библиотеку, усыпила бы естественную подозрительность монарха. Но я не знала, что сейчас с моим ребёнком. И времени у меня оставалось категорически мало.
Прошло около суток. Хорошо, если соседи вызвали МЧС и Анечку отправили — Господи, ужас-то какой! — в дом малютки. По крайней мере, кто-то её кормит и ухаживает за ней. А если — нет? Если моя девочка сорвала голос и лежит в колыбельке, смотрит на потолок и тихо умирает?