И он бочком протиснулся в комнату. Так незаметно, что я не поняла, в какой момент дверь оказалась за спиной нахала.
— Хорошо, — кивнула, — поцелуй так поцелуй. Но, так как я — невеста твоего дяди, то сначала, будь любезен, сгоняй к королю за разрешением. Мне нужен документ с печатью и подписью.
В зелёных глазах озадаченность сменилась какой-то хитрой мыслью, и я поспешно добавила:
— И его личное подтверждение. Целовать тебя буду только в присутствии самого жениха.
Лицо парня вытянулось.
— Ну ты… зверь! — восхищённо и одновременно обиженно выдохнул он.
И уважительно посмотрел на меня.
— Не смею задерживать такого очень-очень занятого человека.
Я снова открыла дверь, сделав приглашающий жест. Бертран аккуратно её закрыл.
— Хочешь, я тебя выкраду?
Ч-что? Это испытание такое? Проверка: соглашусь или нет? Его дядя подослал, может быть?
— Ты решил жениться на чужой невесте? — удивилась я. — И даже не чужой, а на невесте собственного дяди?
— Жениться? — озадаченно переспросил Бертран.
Мы уставились друг на друга. И тут я поняла, что Кот лопоух. За шапкой кудрявых волос это совсем не было заметно, но вот когда его уши запылали…
— Да, конечно, жениться, — отважно солгал парень, глядя на меня честными умильными глазами котика.
Всё с вами ясно, молодой человек. Я рассердилась, и при этом мне стало смешно. Ну что ж, сам напросился.
— О-о… Да! — воскликнула я, схватив его за рукава. — Да, милый! Ты немедленно усыновишь моих семерых детей и… Прямо сейчас пойдём в церковь, правда?
— Скольких детей? — испугался Бертран, трусливо отступая.
— Семерых. Это же прекрасное число, не так ли? А я-то думала, кто будет сидеть с моими младенчиками! Но, милый, у меня условие: из дома без спроса не выходить! Мы будем очень счастливы вдвоём, так что ты и забудешь слова «гулять», «друзья», «свобода»… Потому что какая может быть свобода, когда любовь, верно?
Кот побледнел и попятился. Я уцепилась за его рукава покрепче.
— О Боже, милый! Тебя-то я и ждала! — продолжила патетично. — Всю жизнь! Верно говорят: двенадцать — священное число. Двенадцатый мужчина — тот самый, который нужен. Надеюсь, ты умеешь готовить?
— Готовить? — голос его предательски дрогнул.
— Да, потому что, честно призна́юсь, хозяйка из меня так себе. И в постели я — бревно бревном, но ведь это не важно, главное — любовь, правда? Ну и потом… зачем секс, если у нас уже есть семеро детей? Им отец нужен, а не это всё…
Я не поняла, когда Бертран успел испариться и даже аккуратно прикрыть за собой дверь. Всхлипнула и сползла по стеночке вниз, задыхаясь от смеха. Бедный-бедный парень! Аж жалко стало.
Отсмеявшись, поднялась. И вовремя. В дверь постучали, и на моё «войдите» протиснулась Чернавка с подносом, уставленным едой. Суп в фарфоровой мисочке. На фарфоровой тарелочке пюре и кусочек мяса под соусом. Отдельно — фрукты и конфеты. То есть, за общий королевский стол меня не позовут? Любопытно…
— А какой по счёту женой короля я буду? — милым голоском уточнила я.
Чернавка поставила поднос на стол и задумалась.
— Илиана — первая, — пробормотала она, — Элэйна вторая… Нет, третья… Вторая — Кати… или Игрейна… Может, Игрейна пятая?
Она что-то шептала, загибая пальцы и, сбиваясь, начинала считать заново. Я почувствовала, как меня пробрал озноб. Микс, говорите, сказочный? Горло пересохло.
Но не может же отцом Белоснежки быть… Нет!
Нельзя заходить в дальнюю-дальнюю комнату. «Мне нужна верность»… «Обычно он начинает об этом говорить после свадьбы…». Анри любит дочку, но не хочет, чтобы мачеха подружилась с ребёнком…
Чёрт!
Всё сошлось и сложилось в единый пазл.
И можно было бы обмануть судьбу и не пойти в ту дальнюю комнату. Я — нелюбопытная. Совсем. Особенно с такой-то перспективой, но… Нельзя. Если что-то и сможет вернуть меня домой, то это — волшебное зеркало. А дома — Анечка…
— Спасибо. Достаточно, — прохрипела я. — Ступай.
Я не стала спрашивать, почему меня не позвали к общему столу. Оно и понятно: королева на час… Зачем травмировать душу впечатлительного ребёнка лишний раз? Не дай Бог, привяжется ещё. По этой же причине мне не нужна зимняя одежда. Потому что и в самом деле — зачем?
Или не по этой?
Чернавка поклонилась и вышла. Я села за стол и принялась есть. Конечно, осознание ситуации, в которой я оказалась, пугало неимоверно, но… Я всё равно была ужасно голодной. Так, а теперь вспомним ту сказку… Кроме трупов бывших жён, плавающих в собственной крови, что там было ещё? На чём спалилась героиня?
Ключик. Была связка ключей, и маленький ключик от запертой каморки упал в кровь. Он был то ли заколдован, то ли… неважно, но кровь не стиралась. Однако замков в Потаённой башне не было. Страшная комната, словно нарочно, манила своей доступностью. Никаких ключей, никаких запоров. Заходи, дорогая.
Но если нет этого сказочного атрибута, что именно должно было выдать меня маньяку? И как-то сразу понятным и естественным стало желание короля жениться на первой встречной, его равнодушие к таким вещам, как девственность, происхождение, приданое, наличие ребёнка… Действительно, ведь всё это так не существенно!
Дверь открылась без стука, и вошёл король Анри.
— Уже начала без меня? — холодок в голосе и притворная улыбка. — Прости, милая, я задержался.
— О, если бы я знала, что вы придёте! Я бы могла вас ждать хоть целую неделю!
Я невинно потупилась. Честно говоря, не отличаюсь особым артистизмом, даже в школьной самодеятельности не участвовала, но вы даже не подозреваете, сколько раскрывается талантов, когда ощущаешь близость вероятной смерти!
Снова появилась Чернавка, которая принесла поднос с едой и второй тарелкой. Девушка держалась очень строго, не отрывала взгляда от пола и вообще, кажется, старалась остаться незамеченной. У неё получилось. Когда служанка вышла, Анри задал новый вопрос:
— Волнуешься перед свадьбой? Боишься?
«Боюсь. Но скорее того, что будет после».
— Да, — я потёрла веки, а затем сделала вид, что чихнула, зажав нос. — Простите. Вам, наверное, тоже не по себе?
Ещё раз потёрла кулачками глаза. Ну давайте, краснейте!
— Мне? — откровенно удивился Анри.
— Ну вы же тоже не каждый день женитесь, — вздохнула я и снова изобразила чиханье. — Простите. Кажется, я заболеваю.
Мужчина недовольно покосился на меня.
— Тебе прислать знахарку?
— Да, пожалуйста, — нарочито сипло произнесла я, закашлялась, зажав ладонью рот. — Можно я сегодня пораньше лягу? Завтра же важный день… Или, может, перенесём свадьбу?
Чёрные брови сдвинулись.
— Нет! — он и сам понял, что возразил излишне резко, и улыбнулся, смягчая властность слов. — Не стоит. Уже практически всё готово. Я пришлю тебе знахарку. Завтра ты должна быть самой красивой, милая. Ложись, действительно, отдохни.
Король снова ласково осклабился и покинул мою комнату. Заразиться побоялся, гад?
Я погасила все свечи, кроме той, что стояла у изголовья, переоделась в ночную сорочку, распустила волосы и легла в постель, изображая терпеливое страдание. Через непродолжительное время в комнату вошла горбунья, одетая в некрашеное шерстяное платье, перевязанное какими-то яркими, но полинявшими платками. Она пронзительно взглянула на меня, прошла и взяла мою руку за запястье.
— Жара нет, — проскрежетала холодно. — Что с вами, милая?
— Слабость, — пожаловалась я. — Как вас зовут, бабушка?
Старушка пожевала губами, подозрительно покосилась на меня из-под седых бровей.
— Карабос зовут меня, милая. Странно, что тебя интересует моё имя.
Платье на ней было обтрёпанным и старым, передник залатан. Всё чистое, но очень ветхое. Видимо, королевской милостью знахарку нечасто жаловали.
Я напрягла память… Та послушно шепнула: «Спящая красавица, злая фея». Так ведь Малефисента же, разве нет?.. Ах, нет же! Это у Диснея, а вот у Шарля Перро была Карабос. Точно! Анечка любила слушать сказки, а я — читать ей. Дома у нас был прекрасный сборник с совершенно чудесными, ещё советскими иллюстрациями…
— Фея Карабос? — ахнула я. — О Боже! А я тут… Присаживайтесь, милая фея! Я совсем не была готова, что именно вы почтите меня своим приходом. Не хотите ли фруктов? Или вина, может быть?
Я зазвонила в колокольчик, и пока опешившая старая фея приходила в себя от неожиданного любезного внимания, велела появившейся Чернавке принести самые лучшие приборы и хрустальный кубок. Немедленно. Помнится, в «Спящей красавице» все беды начались с того, что король обидел фею Карабос. Я не повторю его ошибок. Поэтому я окружила старушку таким радушным вниманием, что фея совершенно растаяла. Захмелев, потянулась к моему уху и шепнула:
— Не ходи в дальний коридор под Потаённой башней…
Прелестно! Страшная, ужасная тайна короля, о которой знают абсолютно все! Я заколебалась. Мне нужна помощь этой волшебницы. Но… А что будет, если она меня выдаст? И всё же… одной мне не справиться.
— Не могу. Мне очень нужно это зеркало.
— Ну, как знаешь… Непутёвая ты… Чем же мне помочь тебе, деточка?
Она долго размышляла, бормотала что-то вроде: «сапоги-скороходы… да нет, нет… волшебная флейта? Тоже не то…», а потом ударила себя по лбу сухонькой ручкой:
— Ладно. Помогу. Вот, возьми колечко… На палец не надевай. Наденешь — станешь незримой.
Кольцо-невидимка? Как у Бильбо? Отлично! То, что нужно.
Это было скромное медное колечко, очень тонкое, больше похожее на скрученную проволоку, чем на украшение. Я минут пятнадцать восторгалась и благодарила на все лады, затем нагрузила добрую старую женщину продуктами с королевского стола и попросила сообщить королю, что я очень-очень больна. И, если Величество хочет, чтобы я поправилась к завтрашнему дню, то меня категорически нельзя тревожить до утра. А лучшим лекарством для меня станет… тыква.
— Продолговатая. Вот такого размера.
Фея потрясённо взглянула на меня, но всё же согласилась и вышла, задумчиво покачивая головой.