Глубоководные рыбы, по данным, полученным во время исследований Курило-Камчатской впадины, очень разнообразны. Мы видели и бесцветных, почти белых рыб, слепых или с крохотными глазками, и тонких, черных, как уголь, похожих на шнурочки. Очень красивы стройные, со змеиной головкой и огромными зубами хаулиоды и серебристые, совершенно плоские аргиропелекусы и особенно маленькие темные миктофиды со светящимися органами по бокам.
Известно, что светятся не только рыбы, но почти все организмы, населяющие толщу воды, — гребневики, рачки, каракатицы.
Для каких целей у рыб и других глубоководных жителей органы свечения? На этот вопрос в настоящее время еще нельзя дать определенного ответа. Считают, что светящиеся органы одного и того же организма имеют различное назначение. У некоторых рыб они расположены и на голове, и по бокам, и на хвосте. Биологи предполагают, что одни светящиеся органы служат для приманки добычи, другие — для опознания себе подобных, третьи — для привлечения особи другого пола. Установлено, что у некоторых глубоководных креветок внезапная вспышка света служит для устрашения врагов.
Вообще еще много неясного в жизни морских глубин, и тем более рано говорить о промысловом значении рыб и других организмов, обитающих в нескольких тысячах метрах от поверхности. По рыболовство захватывает все более глубокие горизонты, и, в частности, в Японии объектом лова служит рыба макрурус, обитающая в 500–800 метрах от поверхности. Ее ловят специальными глубоководными удочками и высоко ценят. Попадали макрурусы и в наши специальные орудия лова. Эти большие, длиной до 1 метра, черные непривлекательные на вид рыбы оказались довольно вкусными, хотя и без признаков жира. Сначала их жарили любители-одиночки, но однажды макрурусов наловили на весь экипаж.
18 июня «Витязь» встал на рейд у острова Беринга, входящего в группу Командорских островов, где более двухсот лет назад нашли пристанище моряки и ученые с пакетбота «Св. Петр», возвращавшегося после тяжелого плавания к берегам северо-западной Америки. Архипелаг, который они открыли, и остров, к которому они пристали, были названы в честь руководителя этого славного похода капитан-командора В. Беринга.
Мы посетили остров, ставший последним пристанищем Беринга и многих его сподвижников. Недалеко от деревянного причала, к которому подошел вельбот с «Витязя», находился памятник Берингу — белый невысокий обелиск; по углам площадки, огороженной цепями, лежали старинные небольшие пушки и ядра с корабля «Св. Петр».
Несмотря на то что Командорские острова находятся на широте Москвы, было холодно, и моряки и ученые «Витязя» отправились на берег в порядком надоевших ватниках. Отмелый берег усеян плавником. Говорят, что здесь иногда находят отполированные, словно окаменелые после длительного пребывания в морской воде, ветки деревьев, растущих на Японских островах.
Как они сюда попали? Трудно говорить об устойчивом южном течении, но возможно, что теплые воды Куросио в иные годы могут проникать и так далеко на север.
Зима на Командорах не суровая, но длинная: до сих пор плоские холмы острова покрыты пятнами снега. Но хотя зима и кончилась, транспорт здесь остается зимний. Прямо по гальке вдоль берега упряжка крупных пестрых собак тащила сани. В центре острова, говорят, есть северные олени, но они дикие или, вернее, одичалые. Как тягловую силу их не используют.
Командорские острова, несмотря на свой довольно суровый климат, славятся обилием жизни в литоральной (прибрежной) полосе. Море вокруг них не замерзает, и поэтому-то прибрежная фауна носит тепловодный характер. Здесь проходит крайняя северная граница распространения многих тепловодных животных.
В отлив мы прошли по обнажившимся скользким прибрежным камням, обросшим водорослями. В углублениях между ними, заполненных водой, под «листьями» ламинарий можно было заметить крупных морских звезд и ежей, мелких осьминогов, различных рыбок. В песке и иле в большом количестве здесь живут черви, голотурии, съедобные моллюски, усоногие рачки — балянусы. Кое-где на берегу попадаются выброшенные волнами позвонки китов… К сожалению, не удалось посмотреть лежбище котиков: до него было более 15 километров.
Оставшееся время мы посвятили осмотру алеутского села Никольского. Это большой населенный пункт, культурный и административный центр Командорских островов. Здесь есть школы, больница, выходит своя газета «Алеутская звезда». Село состоит из добротных деревянных домов, между которыми проложены тоже деревянные тротуары.
Много домашнего скота — коров и в особенности свиней; последние бойко роются в ворохах водорослей на берегу. Но что это? Какие-то довольно крупные животные, похожие на собак, выскочили из-под дощатого тротуара и побежали под дом. Да это песцы! Они промышляют всякую живность на берегу и около кухонь питаются отходами. Сейчас песцы линяют, поэтому вместо дымчатого пушистого меха на них серые, свалявшиеся клочья.
Посещением Командор «Витязь» завершил работы в Беринговом море. В целом за шесть лет изучения дальневосточных морей собраны ценнейшие сведения об их природе, сделаны многие открытия, получены данные, имеющие первостепенное практическое значение… и не пора ли распространить наши исследования на южные районы Великого океана?
КУPC НА ЮГ
Осенью 1955 года «Витязь» отправился в свой двадцать второй рейс. Когда Японское море и Сангарский пролив остались за кормой, корабль повернул на юго-восток. В рейсовом задании говорилось об исследованиях зоны смешения теплых и холодных вод, изучении течения Куросио, о тропических водах — словом, курс был проложен до самого Северного тропика, или тропика Рака.
Этот рейс воспринимался участниками так же остро, как и первые рейсы «Витязя»: ведь судно направлялось в районы, где еще не работала ни одна советская экспедиция.
Очень скоро по выходе из Сангарского пролива вода начала приобретать глубокий синий цвет, а затем на поверхности моря стало все больше появляться еще незнакомых нам обитателей. Мы привыкли видеть с борта как будто безжизненные воды дальневосточных морей: изредка покажутся плавники косатки, дельфинов, фонтанчик кита; иногда чайки покачаются на пологой волне. Но здесь вода как бы расцвела причудливыми синими цветами, на волне колыхались плоские прозрачные треугольники, укрепленные на темно-синих пластинках, от которых вниз спускались бахромки нитей. Это были сифонофоры, живущие колониями. У этих организмов сверху имеется воздухоносная камера различного устройства у разных видов, ниже ее — плавательные колокола, которые, сокращаясь, выталкивают воду и передвигают колонию в любом направлении. Отдельные особи колонии несут свои функции по размножению, питанию, защите. С помощью стрекательных капсул, имеющихся у особей защиты, сифонофора может ожечь, как крапивой, неосторожно прикоснувшееся к ней животное. Многие, трогавшие сифонофору пальцами, скоро почувствовали это: боль, распространяясь от пальцев к плечу, довольно сильно беспокоит два-три часа.
Встречались и другие моллюски, приспособившиеся к плаванию у поверхности воды. Таков белесо-голубоватый моллюск янтина (Janthina), он имеет даже поплавок из пузырей воздуха в оболочке быстро засыхающей слизи. Нередок тут и моллюск гляукус (Glaucus), похожий на синюю «веточку» какого-то растения. Гляукус — хищник и питается сифонофорами, их стрекательные клетки гляукусу не страшны.
Плавающие на воде обрывки водорослей, куски дерева и другие предметы всегда несли на себе то или иное население, на них сидели усоногие ракообразные — морские уточки (Lepas), мелкие крабики, гидроидные полипы, а под них прятались быстрые ярко-синие креветки пененды (Peneus). Вообще все население поверхностных вод района Куросио оказалось окрашенным в те или иные оттенки синего цвета. Многие из них относятся к плейстону[8].
Плейстон изучен еще слабо; естественно, что им заинтересовались наши ученые. Вскоре на палубе закипела работа: из обрывков рыболовных сетей и металлических обручей мастерили сачки, к которым вместо палки привязывали длинную веревку. Получалось своеобразное «лассо», которым с успехом «арканили» любых представителей пелагических организмов.
Оказалось, что «морским лассо» можно с успехом ловить и рыбу, которую ночью мы привлекали на свет. При наступлении темноты за борт к воде спускалась мощная лампа. Благодаря большой прозрачности воды даже с пятиметровой высоты борта хорошо видны многие обитатели поверхностных слоев, в том числе различные рыбы.
Особенно много здесь сайры — вкусной промысловой рыбы, ставшей объектом лова наших искусных метателей. В районе течения Куросио было поймано ее более 300 штук.
Эту рыбу добывали и японские суда. Однажды ночью «Витязь» оказался посредине скопления кавасаки, ни дать ни взять большая деревня: куда ни взглянешь — кругом огни.
Наша рыбная промышленность сейчас осваивает добычу сайры в Тихом океане. Из нее делают консервы, хороша она также в свежем и мороженом виде. В том, что население получило превосходный продукт, большая заслуга «Витязя» — именно ихтиологи экспедиций, проведенных на нем, обратили внимание работников рыбной промышленности на огромные запасы сайры в северных районах Тихого океана.
Вместе с рыбой в полосу света часто попадали и кальмары — головоногие моллюски, близкие родственники осьминогов. В воде они стремительны, как молнии, и нападают на мелкую рыбешку. Вытащенные на борт, кальмары багровели и, отпугивая зрителей, выбрасывали метра на два густую струю «чернильной» жидкости, имеющей в воде защитное маскирующее значение.
Через несколько дней «Витязь» вышел из района вод Куросио и оказался в тропической зоне Тихого океана. Исследования шли своим чередом. Но если в северных районах производство наблюдений затрудняли холод, обмерзание приборов, плавучие льды, то в тропиках главной помехой оказалась высокая влажность воздуха, и, хотя во время плавания температура не превышала 30°, дышать было трудно. Ведь насыщение воздуха влагой здесь достигает 98 %! Одежда и постельное белье обычно сырые и оттого быстро рвутся, висящий в шкафу шерстяной костюм покрывается зеленой плесенью