— Решето! — крикнул Серёжа Петькин.
Алексей Петрович обвёл суровым взглядом засмеявшихся ребят. Те мгновенно смолкли.
— Я хотел сказать, — пролепетал Женьчик, — у меня никогда не было опасностей…
А у него правда не было опасностей, — тихо заметил Серёжа Петькин, — бабушка провожает его в школу и приводит из школы домой. И одного его никуда не пускают…
— Понятно, — сказал учитель. — Семёнов, у вас есть учебник по моему предмету?
— Есть.
— Я спрошу вас в следующий раз, а сегодня вынужден поставить вам двойку.
Он помолчал немного, потом тихо спросил:
— Ребята, вы что, все будете так отвечать, как Карандашкина и Семёнов?
— Нет! Нет! — закричали мы. — Вы нас спросите!
— Не успею, — ответил Алексей Петрович.
Тут зазвенел звонок.
Занятия в этот день шли как-то странно — все учителя, как сговорившись, вызывали к доске Люсю и Женю. Наверное, Алексей Петрович рассказал всем в учительской, как они отвечали на его уроке.
Повторялась моя прошлогодняя история, только теперь она происходила с Карандашкиной и Семёновым.
Наверное, учителя решили проверить их прилежание и — кто знает? — может, перевести обратно в четвёртый класс. Как бы то ни было, оба они получили в тот роковой день по четыре двойки — по ОБЖ, истории древнего мира, природоведению и даже по литературе.
Некоторые ребята смеялись, а мне стало как- то не по себе. Я ещё не забыл, как нёс домой дневник с пятью двойками… Хорошего мало.
Жаль было и Люську, и перепуганного Женьку. Катька даже не подошла утешить его. Мало того, проходя мимо Женьчика, она произнесла своим металлическим голосом: «Так тебе и надо! Привык у меня списывать, вот теперь попробуй думать своей головой!» Взмахнула косами и с надменным видом вышла из класса.
Когда прозвенел последний звонок, Люську, Женьчика и почему-то меня вызвали к директору школы. Ну, что вызывали их, было понятно. Но при чём здесь я?
— Садитесь, ребята, — сказал Виктор Васильевич. — У меня к вам серьёзный разговор. Дайте-ка мне ваши дневники.
Мы достали из ранцев дневники и подали директору.
Просмотрев их, он отложил дневники в сторону, вздохнул и сказал:
— Так… Вы двое явно хотите достичь печального рекорда моего тёзки… Грустно, дети мои…
Мы молчали.
— Как вы думаете, почему я вызвал вас всех троих? Не понимаете? Ну, ладно, открою вам секрет, хотя вы сами могли были догадаться… Вы оба знаете, — продолжил Виктор Васильевич, обращаясь непосредственно к Люське и Женьчику, — как Витя учился в четвёртом классе. Был случай, когда он получил в один день пять двоек. Было так, Витя?
— Было, — тихо ответил я. — Но ведь всего один раз.
Да, потому что ты понял, что стыдно так безответственно относиться к урокам. Виктор, директор кивнул в мою сторону, — сумел взять себя в руки, простился с ленью и серьёзно взялся за учёбу. Он сумел побороть в себе…
— Ага, как же, — вдруг перебила директора Люська, — поборол бы он, если бы не побывал в Стране невыученных уроков! Вот там ему мозги и вправили!
— Слышать не хочу об этой глупой выдумке! Я знаю, Витя рассказывал вам в классе сказку про какую-то Страну невыученных уроков… У него богатая фантазия, и он, очевидно, хотел не только сам исправиться, но и таких лоботрясов, как вы, припугнуть тем, что попадут в эту Страну, если будут плохо учиться…
— Это неправда, — решительно заявила Люська, — он был там. Так выдумать нельзя!.. И страна эта вовсе не сказка. Даже Зоя Филипповна не говорила, что это сказка!
Виктор Васильевич вынул платок и вытер потный лоб. Помолчав немного, он тихо сказал:
— Вы очень тревожите меня, ребята. — Он опять обратился к Люсе и Женьчику: — Оба вы в трудном положении, ведь вас перевели в пятый класс условно. Честно скажу, мне не хочется возвращать вас в четвёртый класс, отрывать от друзей, с которыми вы проучились с первого дня. И мне кажется, я нашёл выход… И тут, Витя, всё будет зависеть только от тебя…
— От меня? — удивлённо воскликнул я. — А я-то что должен сделать?
— Очень многое. Ты должен помочь им осознать необходимость серьёзного отношения к учёбе… помочь вылезти из этого болота лени… поверить в свои собственные силы… А главное, расскажи им, как тебе удалось преодолеть себя, почему у тебя появился интерес к урокам. Понимаешь меня? Поможешь им?
— Постараюсь, — растерянно сказал я. — Только не знаю, смогу ли. Да и будут ли они меня слушать!
— Если не дураки, то будут, — отрезал директор, — а если не будут, то пусть возвращаются в четвёртый класс. Всё! Желаю всем троим успеха!
Мы молча вышли из кабинета.
— Ребята, — обратился я к Люське и Женьчику, — попробуем! Только, чур, никому ни слова. Обещаете?
— Да! — насупившись, кивнула Люська. — Обещаем!
— Обещаем! — еле слышно повторил Женьчик.
— Катьке не проболтайся! — заметила Люська.
— Не буду, — вздохнул Женьчик. — Она меня за человека не считает.
— Завтра после уроков приходите ко мне, — пригласил я ребят. — Если мы все вместе будем стараться, надеюсь, что-нибудь получится…
Мы разошлись по домам. То есть разошёлся один Женьчик, которого на лавочке у школьной раздевалки ждала бабушка. А мы с Люсей, поскольку жили в одном доме, пошли домой вместе, но по дороге не проронили ни слова. Я думал о том, что впереди нас ждут нелёгкие испытания. А Люся, наверное, думала о том же, о чём думал я, когда нёс в дневнике те злосчастные пять двоек.
Честно скажу, я не представлял себе, как смогу заставить Люську и Женьчика изменить своё отношение к учёбе. Правда, директор их здорово припугнул, но всё же…
Люська всегда была лентяйкой, и уроки за неё делала бабушка, а теперь бабушка уехала к сыну, и Люське ничего не осталось, как самой взяться за ум, если он у неё, конечно, есть.
С Женьчиком было ещё сложней. Как убедить его поверить в свои силы, если сам он в себя не верил? Можно выучить наизусть любую книгу, даже самую умную и сложную, но если не думать самому, надеяться, что решение за тебя примут другие… А Женьчик давно привык рассчитывать на других — на родителей, на бабушку, на Катьку Пятёркину, у которой он постоянно списывал… А теперь и она отвернулась от него. Я её не осуждаю. Женьчику, как когда-то мне, пора было научиться отвечать за свои поступки…
Что же мне делать? Ума не приложу. А ведь обещал Виктору Васильевичу, что постараюсь. Вот беда!
Мама заметила, что я рассеян, плохо ем, и, пристально взглянув на меня, вынула из моего ранца дневник. Посмотрела на отметки и спросила:
— Может, ты устал?
— Нет, сейчас пойду погуляю с Рексом.
Услышав это, Рекс подбежал ко мне с поводком в зубах.
Во дворе я сел на скамейку и спустил его с поводка. Пёс долго носился по двору, потом подбежал ко мне и, заглянув в глаза, дотронулся до моей коленки лапой.
— Рекс, дорогой, — сказал я, обняв его, — если бы ты знал, что я обещал Виктору Васильевичу!..
Рекс наклонил голову и как бы внимательно прислушался.
Мне так хотелось рассказать кому-нибудь о том, что произошло в школе. Но кому? Мама, конечно, заметит, что я помогаю Женьчику и Люське делать уроки, но рассказывать ей о произошедшем было никак нельзя, ведь я же сам просил ребят — никому ни слова.
А вот Рексу можно было рассказать обо всём — и о том, что случилось сегодня на уроках, и про четыре двойки Женьчика и Люси, и про то, какое обещание я дал директору школы…
Рекс выслушал меня внимательно, изредка тихонько поскуливая. Даже два раза лизнул меня в нос и щёку.
Вечером я долго не мог заснуть, вертелся с боку на бок, а потом как-то провалился в сон. Долго ли я спал — не знаю, но разбудил меня чей-то тихий разговор… Нет, значит, прошлой ночью мне не приснилось, что Рекс разговаривает с Кузей. Я замер, прислушиваясь к их беседе.
Рекс поведал Кузе всё то, о чем я рассказал ему во время нашей долгой прогулки. Да ещё как подробно, болтун! Ну прямо слово в слово!
— Вы всё поняли, Кузя? — допытывался Рекс. — Этот самый директор школы хочет, чтобы наш хозяин превратил двух двоечников в хороших учеников. Таких Жб, как он сам! Бедненький наш дорогой Витя, да разве же он волшебник?! Разве он сможет превратить этих лоботрясов в отличников?
— А не запомнил ли ты имена этих лоботрясов? — деловито спросил Кузя.
— Ну, как же! Конечно, запомнил. Это какая-то Бумажкина…
— А может, Карандашкина?
— А я что говорю! Конечно, Карандашкина!
— Я так и думал! Это Люська, хозяйка кошки Топси. Такая же глупая, как и её кошка. Ну а второй лоботряс кто?
— Витя называл его Женьчик.
— Т-а-а-к, — протянул Кузя. — Этот — ещё похуже Люськи. Никакой самостоятельности! Никогда Вите с ними не справиться.
— Что же делать, Кузя? — встревожено спросил Рекс.
— Подумаем, — ответил кот. — Помочь им Витя сможет, только если ему снова, но уже вместе с ними, удастся побывать в Стране невыученных уроков. Там их быстро вразумят.
— А вы не могли бы поподробнее рассказать, как именно вы туда попали в прошлый раз… Если, конечно, вас это не затруднит… — слегка смущённо и уважительно, как настоящий воспитанный пёс, попросил Рекс.
Голос Кузи стал задумчивым и мечтательным.
— Ничуть. Тогда всё было иначе, чем сейчас. Надо сознаться, что Витя тогда очень плохо учился…
— Не может быть! — воскликнул Рекс.
— Не перебивай! — строго одёрнул его Кузя. — Да. Так было. Однажды он так возненавидел свои учебники, что бросил их на пол и закричал: «Пропадите вы пропадом!» Тут учебники ожили и отправили его в Страну невыученных уроков. Он вылетел в окно, а я, как верный кот, за ним, конечно. Не мог же я бросить хозяина в минуту такой опасности! Летели мы довольно долго, а потом приземлились.
— И что было дальше?
— Это долго рассказывать. Как-нибудь зимними ночами, когда меня одолеет бессонница, я расскажу тебе всё, а сейчас… того и гляди Витя проснётся. Только одно могу сказать. Улетел Витя самым плохим учеником в классе, а вернулся оттуда… — Кузя вздохнул. — Сам знаешь, как он теперь учится. Недаром родители сделали ему такие подарки в день рождения.