– Я отправлю вино на рассвете.
– Отлично.
– Спокойной ночи, сэр.
Демир поднял руку в ответ, миновал лестницу и по коридору вышел в темный, тихий парк. Мать похоронили три недели назад, но перед семейным склепом опять горели свечи – свидетельство того, как сильно любили ее служащие отеля. Демир остановился, глядя на мерцающие огоньки, и попытался вспомнить, когда они с матерью в последний раз были здесь вместе. Наверное, во время той панихиды по случаю годовщины смерти отца, тринадцать или четырнадцать лет назад. Надо же, оказывается, с тех пор прошла половина жизни. Как странно.
В маленькой мастерской, стоявшей в дальнем конце парка, горел свет, но, войдя туда, Демир обнаружил, что Тессы нет. Правда, она была там совсем недавно – на верстаке лежали листы с рабочими записями, в печи горел огонь. Демир сел на ее стул и стал просматривать записи. На одном листке во всех подробностях описывалась мастерская: устройство печи, толщина ее стенок, инструменты. Почерк был плавным и стремительным. «Ремонт совсем свежий. Следить за трещиной в задней части печи». Рядом лежал список покупок. Большой слиток чугуна. Восемь унций универсального песка. Ведро для воды, побольше.
Однако в заметках говорилось не только о повседневных вещах. Демир сразу понял, что Тесса тщательно изучила как обломки прототипа Касторы, так и его чертежи. Здесь было не меньше дюжины набросанных от руки схем с возможными изменениями в конструкции и рядом – размышления об альтернативных источниках питания.
Сколько времени прошло с тех пор, как они разогнали бунтарей? Девять часов? И она уже продвинулась так далеко. Демир понимал от силы половину, но увиденное произвело на него большое впечатление. Тесса была не только мастером-стеклоделом, чутким к магическому резонансу, но и настоящим инженером, сведущим в тонкостях кремниевой науки. Взять хотя бы страницу с рассуждениями об изоляции и о том, как ее можно применить к каналу феникса, чтобы увеличить отдачу магической энергии.
Демир отодвинул бумаги, откинулся на спинку стула и задумался.
– Демир?
Он поднял голову и увидел в дверях Монтего.
– Как все прошло? – спросил его Демир.
Монтего выглядел усталым и хмурым. Он встал с восходом солнца и сразу поехал в Айвори-Форест, желая убедиться, что после пожара на стекольном заводе больше ничего не случилось.
– Все нормально, – буркнул он. – Магна хочет устроить нам допрос, но сегодня ему и без нас было о чем подумать. Нас, кстати, никто не выследил по пути в Вагонсайд, так что Просоци вне подозрений. О Тессе тоже ни слова, не упоминают ни ее настоящего имени, ни того, которым она пользовалась на заводе. Наверное, думают, что погибла при пожаре. Но неизвестно, что будет, когда они подсчитают оставшихся в живых заключенных и сопоставят это число с числом найденных трупов. – Монтего помолчал. – Я слышал, ты без меня со Сжигателями подрался, встал на сторону бунтовщиков.
Демир поморщился, готовясь к нотациям.
– Не хотелось смотреть, как гибнут люди, – сказал он.
– Хорошо.
Демир поднял бровь, глядя на Монтего:
– Хорошо?
– Да. Это тот Демир, которого я знаю. Прежний Демир.
– Прежний Демир не был таким глупым.
– Чушь! Прежний Демир ни хрена не боялся. Он пользовался своей силой, чтобы помогать людям.
– Неужели? – тихо спросил Демир, пытаясь заглянуть в свое прошлое. – Странно, что я этого не помню. Из прежней жизни вспоминаются только сластолюбие, власть и высокомерие, остальное словно в тумане.
– Ты был совсем молод, – мягко заметил Монтего. – Возможно, ты позволял себе лишнего, но я-то всегда знал, что у тебя доброе сердце. Помнишь тот сиротский приют за Бравектией? Ты переспал с теткой в три раза старше себя, чтобы получить бессрочное содержание для тамошних ребятишек.
Уголок рта Демира слегка дрогнул.
– Я точно сделал это ради детей, а не на спор?
– Я видел ту тетку, Демир. Ты мог проделать такое только ради детей. – Монтего хлопнул в ладоши. – Ба! Как я устал весь день делать вид, будто меня беспокоит благополучие семьи Магна. Пойду-ка я спать.
Демир отвернулся и уставился на пламя в печи. Кем он был сегодня с утра? Прежним Демиром? Неужели его былое «я» вырвалось из темницы, из глубин подсознания? Вряд ли. Ему все еще не хватало уверенности в себе. Он боялся мести Сжигателей и порицания со стороны крупных гильдий. Этим утром он так явно выступил в защиту толпы, что это не могло остаться без последствий.
Устав от своих мыслей, Демир встал и пошел искать Тессу. Удивительно, но она сидела на крыше, возле клетки с раненым соколом, и нежно поглаживала птицу, просунув руку между прутьями. Демир закрыл за собой дверь, стараясь производить ровно столько шума, чтобы его присутствие не осталось незамеченным. Крышу освещала лишь луна, и он нашарил в кармане стекло для улучшения зрения.
– Так это твой сокол? – спросил он.
К его удивлению, Тесса торопливо шмыгнула носом, вытерла рукавом лицо и только потом обернулась. Глаза у нее были красными, щеки – влажными от слез.
– Ты не знал?
Демир подошел и сел рядом с ней, глядя на птицу. Левое крыло сокола было забинтовано, но он выглядел совершенно спокойным – не то что в день, когда его привезли. Птица не просто терпела поглаживания, но и прижималась к руке Тессы. Демир ответил:
– Я не был уверен. Кастора сказал мне, что ты – опытный сокольничий, и когда я увидел раненого сокола возле пустой клетки, то решил его поймать.
– Ты привез его из зоны боевых действий?
Демир усмехнулся:
– Да. Та еще канитель. У меня не было с собой колпачка, пришлось надеть на него перчатку. Парень был недоволен. – Он сделал паузу и постучал пальцем по крыше, чтобы привлечь внимание птицы. – У меня тоже был сокол, в детстве. Отцовский подарок. Он умер примерно тогда, когда моя политическая карьера начала набирать обороты, и я не стал заводить другого – не было времени. Но с тех пор я питаю слабость к этим птицам.
– Его зовут Эхи, – сказала Тесса. – Он – последнее, что у меня осталось от родителей. Я думала, что потеряла его. Мне было так плохо при мысли об этом, и вот он здесь, живой.
Демир вглядывался в лицо Тессы, поражаясь тому, что она расстроилась из-за какой-то птицы.
– Я хотел рассказать тебе о нем сегодня, но меня отвлек бунт.
Тесса перестала ласкать сокола, убрав руку. Та слегка дрожала, но от недавней слабости не осталось и следа.
– Насчет бунта… Прости меня за годглас. У меня не было никакого права распоряжаться им, я действовала подсознательно. Ты бы справился и сам. Зря я вмешалась.
– Не уверен, что я справился бы. – Инстинкт подсказывал Демиру, что он должен устроить Тессе выволочку. Так поступал любой патриарх семьи-гильдии, когда его подопечный зарывался. Это было не только его правом, но и долгом. Голос матери твердил ему, что он обязан поддерживать свой авторитет, иначе его не станут уважать. Но он лишь покачал головой. – Никогда не знаешь, как поведет себя толпа. Может, им было бы достаточно моей глупой речи. Или вот этого. – Он коснулся своей эмблемы гласдансера. – Нас могли смять, пока мы раздавали бесплатный форджглас, но никто этого не сделал. Напротив, Граппо теперь на хорошем счету у простолюдинов, и я должен благодарить за это тебя.
– Меня? – Тесса усмехнулась. – Но это же ты противостоял Сжигателям, ты защищал от них людей. Когда такое случалось в последний раз?
– Верно. И скорее всего, это будет стоить моей гильдии нескольких союзов, – задумчиво сказал Демир. – Но зато я приобрел новых друзей. Один из профсоюзных боссов пришел ко мне вечером и попросился в клиенты. Только он и его семья – не весь профсоюз. Но это красноречивое послание. Ведь ради нас он отворачивается от Ставри.
– Пусть он будет первым из многих.
Тесса еще раз вытерла глаза и улыбнулась ему. Улыбка вышла грустной, но такой прекрасной, что Демир был застигнут врасплох. Он вспомнил, как в первый раз занялся любовью: они с девушкой сидели под звездами здесь, на крыше, и пили краденое вино, а ее отец искал дочь по всему отелю. Демир не мог вспомнить ее имя. Где-то она теперь? Отец девушки был бродячим торговцем, и после той ночи Демир больше не видел ее.
Демир отошел от клетки и сел напротив Тессы, спиной к печи. Она потянулась, и их ноги случайно соприкоснулись. Тут он заметил какие-то бумаги у нее в руках.
– Ты успела просмотреть контракт? – спросил он, догадавшись, что это такое.
– А, да. – Она протянула бумаги ему. – Я попросила Бринена сделать копию. Вот, здесь все подписано.
– Никаких изменений?
– Никаких. Идеальный контракт. Перекос в мою пользу, причем немаленький.
Демир взглянул сначала на ее подпись, потом на то место, где он собирался поставить свою, прежде чем пойти спать. Они уже давно все обсудили и даже ударили по рукам, но смутное беспокойство не исчезало: вдруг Тесса откажется?
– Партнер – не то же самое, что клиент, но все равно добро пожаловать в семью-гильдию Граппо.
К его удивлению, Тесса вздрогнула от счастья:
– Ой! Так странно. Я, конечно, знала, что этот день когда-нибудь наступит, но мне казалось, придется ждать лет десять, не меньше.
Демир внимательно посмотрел на девушку. То ли потрясение от встречи с толпой повлияло на его восприятие действительности в целом, то ли Тесса наконец надела обтягивающую блузку, которая подчеркивала фигуру, но он внезапно увидел ее совсем другими глазами. Тесса выглядела юной, но обладала качествами взрослой женщины – самообладанием, уверенностью, профессионализмом. И, кроме навыков опытного стеклодела, у нее был богатый язык тела. Это и привлекало, и смущало Демира, хотя ему было неприятно сознаваться себе во втором.
– Я не хочу совать нос не в свои дела, – застенчиво сказала она, – но я видела склеп в парке при отеле. Портье зажгли там свечи, пока я работала. Это… там лежит твоя мать?
– Там лежат все патриархи и матриархи Граппо, – ответил Демир. Он поднял глаза к небу, любуясь сверканием звезд, и вспомнил белые мраморные своды с пурпурными прожилками. – И наверное, я стану последним из них.