36
Сказать, что форт Брайс обманул ожидания Демира, значило не сказать ничего.
Стоя у окна в кабинете коменданта, Демир смотрел на Медные холмы. По немногочисленным дорогам текли людские реки, – похоже, все фермеры и горожане от форта и до самого побережья решили искать защиты от грентцев и наемников Керите в столице. Интересно, думал он, как бы повели себя эти люди, если бы узнали, что не получат никакой защиты: Иностранный легион разбит, форты устарели, морально и физически, а Внутреннее собрание в частном порядке признало, что совершило серьезную ошибку, начав эту войну.
Но Демир никому не мог рассказать об этом. Нельзя было даже давать понять, что у него есть сомнения: немедленно поползли бы слухи, способные плохо повлиять на солдат. Легион и так достаточно пострадал, потерпев самое тяжелое поражение за свою историю. Нет, отныне и до самого конца он должен представать уверенным в себе, скрывая любые сомнения по поводу своего нового назначения, не говоря уже о страхах личного порядка. Подумать только, Тесса – сирота из Холикана! Надежда его семьи-гильдии, его новый деловой партнер, женщина, которая флиртовала с ним совсем недавно, оказалась нечаянной жертвой его неудач. Когда она узнает это, все рухнет. Демир прогнал эту мысль и повернулся к полковнику Вессену, коменданту форта.
Это был невзрачный человек лет сорока пяти. Отвечая Демиру, он то заламывал руки, то поправлял очки, которые постоянно сползали на кончик носа. Лицо его осунулось, а сам он ссутулился так, что плечи и подбородок, казалось, куда-то исчезли. При этом он совсем не был трусом. Просто… оказался не готов к такому развитию событий.
– Все форты в таком состоянии? – спросил Демир.
– Да, сэр, – тихо ответил тот.
Они только что закончили стремительный получасовой осмотр огромного звездообразного форта. Выяснилось, что отец Ворсьен ни в чем не погрешил против истины: стены разваливались, оружие устарело, гарнизон страдал от нехватки всего подряд, солдаты выглядели неповоротливыми. Даже некогда могучие земляные валы – первая линия защиты от вражеской артиллерии – оплыли, поросшие кустами и мелкими деревьями. Рвы не чистили уже лет десять.
– Простите, сэр, – продолжил полковник Вессен. – Сколько я служу здесь, столько экономлю буквально на всем, лишь бы прокормить гарнизон. Формально мы – часть Иностранного легиона, но к нам относятся совсем не как к легионерам. Припасы не доходят до нас, денежное довольствие задерживается, я…
– Разве для того, чтобы взять лопаты и прочистить рвы, нужны деньги? – задал вопрос Демир. – Или работники с особыми навыками?
– Нет, сэр.
Демир прошелся по кабинету – от окна к двери и обратно. Если бы полковник походил на человека, привыкшего вращаться в обществе, на соседнем холме радовал бы глаз его новехонький большой дом, а кабинет был полон изящных безделушек и приятных ароматов, Демир сразу угадал бы в Вессене взяточника и без колебаний расправился с ним. Но форму полковника поела моль, в кабинете повсюду лежала пыль, а в шкафу не было ни одной бутылки вина. Нет, этот человек явно не имел сторонних источников дохода и, не в пример многим старшим офицерам оссанской армии, явно получал не слишком щедрое жалованье.
– Я не собираюсь читать вам лекцию о том, как надо содержать форт, – сказал Демир, поворачиваясь к полковнику лицом. – Вы знаете, в каком положении мы оказались. Я попросил кое-кого об услуге. Каприк Ворсьен обещал прислать бригады мастеров и чернорабочих, они здесь понадобятся. Первая прибудет сегодня вечером и сразу приступит к ремонту бастиона.
Полковник Вессен захлопал глазами:
– Но, сэр, некоторые работы могут занять месяцы. И… и… разве мы не отступаем, сэр? Этот форт не выдержит натиска грентцев и наемников.
Демир сложил на животе руки, выставив обе татуировки. Это возымело действие: полковник судорожно сглотнул.
– То, что можно починить быстро, будет починено. Завтра, к концу дня, прибудут все необходимые припасы и новые мушкеты. Тем временем мы, я и оставшиеся солдаты Иностранного легиона, пойдем вперед и, если понадобится, отдадим свои жизни, чтобы замедлить продвижение Керите и ее нынешних хозяев. Мы не отступаем, Вессен. Отступать некуда. Ясно?
Полковник опять судорожно сглотнул, забавно дергая кадыком:
– Так точно, сэр.
– Тем временем вы со своими офицерами начнете учения. Артиллерийские, мушкетные, штыковые – все сразу. Гарнизон должен быть готов к обороне любой ценой, причем в кратчайшее время. Я обеспечу двойной паек для каждого бойца и необходимое снаряжение. – Демир спрятал руки. Он не знал, помогут ли эти меры, но попробовать стоило. – Теперь идите. Кабинет поступает в мое распоряжение. А вы пришлите ко мне майора Граппо, потом выждите полторы минуты и отправьте следом за ним полковника Джорфакс.
Услышав имя Джорфакс, Вессен испуганно вытаращил глаза:
– Есть, сэр. – Полковник зашагал к двери, потом остановился, глубоко вздохнул и снова повернулся к Демиру. – Мне жаль, сэр, что вы не пришли несколько лет назад.
Демир ответил ему натянутой улыбкой:
– Поверь, я бы предпочел, чтобы на тебя и твой гарнизон по-прежнему не обращали особого внимания: это означало бы, что в вас нет надобности. Выполняйте.
Всего через несколько секунд в кабинет ворвался Тадеас Граппо. Мундир на нем был порван, в ухе торчал кусочек милкгласа, хотя раны как будто зажили. Он оглядел кабинет с порога и пинком закрыл за собой дверь.
– Я давно знал, что форты превратились в свалки, но чтобы до такой степени… я даже не догадывался.
– Проклятые дураки профукали нашу последнюю линию обороны, – ответил Демир.
Оба помолчали. Наконец Тадеас сказал, пожав плечами:
– Не думал, что снова увижу тебя в этой форме.
– Я тоже, – ответил Демир с несчастным видом; маска уверенности сползла с его лица, глаза наполнились слезами, щеки загорелись, в горле появился ком. – Как я рад, что ты здесь, со мной, дядя Тэд.
– Ну-ну, а как же иначе?
Демир провел по лицу ладонью и встряхнулся.
– Когда Идриан увидел меня в этой форме, я думал, он грохнется в обморок.
Тадеас усмехнулся:
– Ночь выдалась тяжелой. Мы все были потрясены, когда увидели тебя. Но это потрясение из числа приятных.
– Только не для моих кирасир.
– Ну и пусть, – сказал Тадеас и покачал головой. – Мне плевать, пусть говорят и думают что хотят. Я был бы дураком, если бы пожелал назначения кого-нибудь, кроме тебя. Ставри чуть не угробил меня и железнорогих.
– Думаешь, я на это не способен?
– Если и способен, то, по крайней мере, угробишь нас изобретательно, а не как Ставри.
Демир посмотрел на дядю – вдруг тот лжет или умалчивает о чем-нибудь? – но не разглядел ничего такого. Похоже, старший Граппо и впрямь хотел видеть племянника в этой роли. Бедный, заблудший дурак. Демир послал ему ухмылку и почувствовал, что его маска вернулась на место.
– Приведи в порядок свою форму. С минуты на минуту здесь будет полковник Джорфакс.
Тадеас поежился, услышав это имя:
– Зачем она тебе?
– Затем, что она командует гласдансерами Иностранного легиона, и, если я хочу что-нибудь сделать, без их помощи не обойтись. – (Раздался стук в дверь.) – Войдите! – отозвался Демир.
Вошедшая женщина была полной противоположностью полковнику Вессену – статная красавица с короткими светлыми волосами, жесткими чертами лица и взглядом, в котором читалось: «Не подходи, убью». Демир вспомнил, что в какой-то светской хронике Джорфакс сравнили с прекрасной древней статуей, высеченной из гранита. Журналистка, которая это написала, исчезла на следующий день, тело так и не нашли.
Джорфакс встала лицом к столу, хотя Демир стоял у окна. Она сложила перед собой руки так, чтобы был виден крупный знак гласдансера на левой руке и знак поменьше на правой, свидетельствующий о том, что ее удочерила семья-гильдия Ворсьен.
– Вызывали, сэр? – спросила Джорфакс, обращаясь к пустому столу.
Демир невольно прищурился. Он знал эту породу. В детстве гласдансеры были его учителями, потом он сотнями встречал их на войне и знал, что они любят выказывать пренебрежение к начальству и наводить ужас на подчиненных. Только теперь он понял, что их высокомерие равно его собственному, и вздрогнул. Затем щелкнул пальцами:
– Я здесь, Джорфакс.
Она повернула голову. Ее пронзительно-синие глаза заглянули ему прямо в душу. Но Демир даже не моргнул.
– Скольких гласдансеров вы потеряли в Медных холмах? – спросил он.
– Еще не всех сосчитали, сэр.
Это обращение в ее устах прозвучало почти насмешливо.
– Скольких?
– Я же сказала…
– Джорфакс, – перебил ее Демир, – если хотите вызвать меня на дуэль, подождите восемь недель, и я с радостью встречусь с вами на рассвете, держа в руке меч. Но сначала дайте мне выиграть эту проклятую войну. Итак, сколько гласдансеров у вас осталось?
Не меняя выражения лица, Джорфакс тяжело двинула челюстью и ответила:.
– Тридцать четыре.
– А было?
– Шестьдесят.
– Ого!
Демир поглядел на дядю, который стоял, привалившись к стене, с непринужденным видом – так, словно наблюдал за травлей медведя в цирке. Зверь не вызывал в нем страха, однако дядя явно собирался бежать, если бы тот вырвался на свободу.
Джорфакс сказала:
– Вам не одолеть Керите.
– Возможно, – согласился Демир, – но я наверняка разыграю свои карты лучше, чем Ставри или даже вы со своими гласдансерами. И вообще, я уверен, что не менее десятка ваших гласдансеров уцелели только потому, что Тадеас и его люди дали им возможность унести ноги.
– Благодарю вас, майор Граппо, – монотонно произнесла Джорфакс, неотрывно глядя на Демира. – При всем моем уважении, сэр, к концу недели вы будете мертвы.
– Вы о гласдансерах Грента, которые уничтожили Ставри и его штаб? Я лучше вас готов к столкновению с этой угрозой.
– Нет. Я о встрече с Керите на поле боя. Она переступит через вас, что бы вы ни делали.